Антон Горшков - Молодость [Литературно-художественный сборник]

Знал Илья, что нельзя ударить в грязь лицом перед колхозниками, и поэтому старался. Он ничего не желал, кроме того, чтобы не отстать от посевщиков и как можно лучше сработать. Он слышал вокруг себя шутки и разговор, видел сбоку деда Дениса, опережающего его, и усиленно налегал.

Не заметил Илюшка, как по степи разлилось солнечное пригревающее утро. Солнце горячо зализывало бугры, исходящие снежной пенкой. Степь облегченно дышала испарениями.

Кто-то запел:

— Из-за леса, из-за гор!

Стеха звонко подхватил:

— Вышел дедушка Егор!

Его оборвали:

— Ни к селу, ни к городу!

— Поцелуй дугу в оглоблю! — огрызнулся Стеха.

Все засмеялись.

В это время со стороны табора позвали:

— Хлопцы, снидать!

«Разве пора?» — подумал Илья и, щипнув себя за ус, пошел за бригадиром.

Завтракали наспех.

Бригадир заявил, что сев идет неудовлетворительно, что до завтрака засеяли только 13 проц. плана.

— Так мы далеко не уедем, — сказал он. — Не темпы, а проволочка времени.

Кашликов заметил, как лицо бригадира странно передернулось, и желание во что бы то ни стало помочь колхозникам непредотвратимо овладело им.

После завтрака Кашликов попал между Стехой — весельчаком и молодым колхозником, с осени только вступившим в колхоз.

Стеха, прямо держась, ровно и широко расстилал горсти зерна, украдкой посматривая на хороший засев Илюшки. «Вот тебе и рабочий», — думал он и еще пуще старался.

А Илюшка нажимал. Он горсть за горстью опустошал свой мешок и ему казалось, что он только что приступил к работе.

«Вот таких бы нам с десяточек», — думал Стеха.

— А ты что-ж отстаешь? — крикнул сосед Стехи. — Смотри, парень, соревнование проиграешь.

— Ну, ты это брось, — отшутился Стеха, но с опаской подумал: «И верно, как бы не отстать».

— Подналяжь, ребята!

— Пришел март — поднимай посевной азарт, а придет июнь — хоть азартничай, хоть плюнь.

Дружный одобрительный смех потревожил поле. Кашликов оглянулся: вокруг было огромное, уже засеянное пространство. Ему хотелось как можно больше сделать в этот день.

Во время обеда, когда сели и потянули махряк, Кашликов об’явил, что он будет сеять до тех пор, пока не будет видно ни зги и вызвал последовать его примеру всю бригаду.

— А чего-б и не так! Заходи, Денис! Жарь, Стеха! Наешься ночью. Заходи! — послышались голоса и, доедая хлеб, посевщики пошли в наступление.

— Ну, товарищи, держись! — сказал Илья Кашликов и зачерпнул из мешка.

В этот день бригада посеяла больше двух гектаров засева на каждого сеяльщика и перевыполнила план на 20 процентов.

Кашликов засеял 5 гектаров.

— Бросай возиться — пойдем завтракать.

Андрей, оторвавшись от работы, посмотрел на говорившего, ответил:

— Ты после работы умываешься? Так и машина любит…

— У меня и так хорошо пойдет, — перебил Андрея тракторист Горб.

— Выслуживается, на отметину прет, — добавил Лукьяненко.

Андрей продолжал осматривать машину…

Учетчик, он же помощник бригадира, Филоненко, готовил газету.

После завтрака трактористы, столпившись у стенной газеты, спорили.

Андрей без шапки, прожевывая во рту хлеб, подошел к газете.

Филоненко читал:

— Тракторист Горб за ночную смену с’экономил 15 килограмм горючего, Горба премировать, а «чемпион» — Андрей с’экономил 5 килограмм. Комсомольцу надо подтянуться.

— Во как ударничают на сегодняшний день, — ощеря черные как конские грабли зубы хохотал Горб и, подойдя ближе к Андрею, поучительно добавил:

— А ты на сегодняшний день тряпками квачишь машину, до дыр дочистился, а она вишь как жрет горючее? — И приняв позу победителя, Горб продолжал поучать: