Миервалдис Бирзе - Песочные часы [Повесть]

Неумолимо сыплется песок в песочных часах, отсчитывая убегающие в вечность секунды. Еле различимая глазом падающая песчинка свидетельствует о необратимости утраченного времени.

Глядя на медленно осыпающийся песок, можно зрительно представить себе, как бежит время.

Мудрая пословица древних гласит: «Memento mori!» — «Помни о смерти!» Она звучит почти как угроза, ибо напоминает о том, что жизнь человеческая коротка и быстротечна, что перед лицом неотвратимой смерти будет предъявлен счет каждому: «Что ты сделал за свою жизнь?»

Да, время уходит, но жизнь не останавливается. «Песочные часы перевернуты. Чьи-то дни утекли, чьи-то покатились вновь. Песок течет непрерывно, и часы торопят», — этими словами закончил свою повесть латышский писатель Миервалдис Бирзе.

Он назвал свою повесть «Песочные часы», метафоричностью названия подчеркнув идейный смысл произведения: время и человеческая судьба.

Песочные часы — не только символ быстротекущего времени, но и символ того, что жизнь остановить нельзя. Жизнь — преемственна и вечна, как вечна смена людских поколений, как то, что потомки призваны продолжать деяния своих предков. Тема повести «Песочные часы», тема времени, поистине выстрадана автором. Жизнь не прошла стороной: радости и горести века неразрывно связаны с судьбой самого писателя.

«Прежде чем писать, нужно жить», — сказал как-то сын неба и земли, писатель и летчик Антуан де Сент-Экзюпери. Жизненный материал, биография писателя — фундамент, на котором возводятся каркасы будущих произведений. И как бы замысловато ни была задумана эта постройка, какие бы излишества формы ни украшали фасад — прочность произведения определяется его фундаментом.

Август Миервалдис Берзинь (литературный псевдоним Миервалдис Бирзе) родился (1921) в городе Руена, в Латвии, в семье служащего городского самоуправления.

Короткая предвоенная юность: школа, затем гимназия.

Счастье познания нового — открытие мира искусства и науки — и горькие переживания, связанные с арестом отца, после фашистского переворота, совершенного Ульманисом.

В сентябре 1939 года юноша поступает на медицинский факультет Латвийского университета, становится членом бюро секции студенческой профсоюзной организации факультета, вступает в комсомол. Война застает его в Коценской волости — семья не успела эвакуироваться. Гестаповцы ищут коммунистов и комсомольцев, всех, кто активно сотрудничал с Советской властью. Страшные удары один за одним обрушиваются на семью Бирзе. 10 июля 1941 года был арестован его отец — председатель Коценского волостного исполнительного комитета, 18 июля — сам Миервалдис, а через восемь дней фашисты расстреляли его отца.

Два года провел Бирзе в Валмиерской тюрьме. Однажды утром дверь в камеру с грохотом отворилась и тюремный надзиратель выкрикнул: «Август Янович Берзинь…» Из камеры вышли двое: один совсем еще молодой, другой — постарше. Они тезки, и фамилия у них одна. Кого же вызывают на смерть? Старший осторожно подталкивает юношу обратно в камеру — он идет на расстрел и спасает своего племянника студента-медика Августа Миервалдиса Берзиня.

Осенью 1943 года Бирзе пересылают в Саласпилский лагерь смерти, расположенный в болотистой местности в восемнадцати километрах от Риги.

…Ряды колючей проволоки. Между ними овчарки. По одну сторону глухой лес, по другую — заключенные. На вышках — пулеметы…

И все-таки они оставались людьми: боролись, готовили восстание. Здесь каждый знал и помнил стихотворение, написанное в лагере смерти коммунистом Янисом Логиным «Перед казнью»:

Но самые жестокие испытания были еще впереди. Во второй половине июля 1944 года Миервалдиса Бирзе пересылают в концлагерь Нейнгамме под Гамбургом, а через несколько дней еще дальше, в Бухенвальд.

…Словно издеваясь над человечеством, неподалеку от города, в котором жил величайший поэт Германии Вольфганг Гете, — на лесистых склонах горы Эттерсберг нацисты соорудили концентрационный лагерь.

Здесь, на Эттерсберге, где пышно раскинулись буки, родилась «Ночная песня путника» Гете, здесь закончил свою драму «Мария Стюарт» Шиллер, а Гердер написал свое «Зимнее стихотворение». Здесь, где некогда рождались и звучали удивительные творения гениального Ференца Листа, нацисты за восемь лет подвергли мучениям двести тридцать восемь тысяч девятьсот двадцать человек, а пятьдесят шесть тысяч — убили…

Во второй половине июля 1944 года колонна измученных людей, конвоируемая эсэсовцами, медленно приближалась к воротам лагеря. С внешней стороны этих больших железных ворот было написано: «Право оно или нет — это мое отечество», а когда ворота, пропустив колонну, закрылись, на внутренней стороне решетки можно было прочесть: «Каждому свое…»

Позднее, когда Бирзе возьмет в руки перо, ему нелегко будет вернуться к пережитому. Он не станет писателем лагерной темы, но лагерные воспоминания нет-нет да и лягут суровой тенью на страницы его повестей и рассказов.

«…Небесную синь над концентрационным лагерем Штейнеке с трех сторон замыкали высокие горы. На заросших стройными елями кручах кое-где выступали серые, источенные водой и ветрами скалы. Одна скала на западном склоне напоминала лицо горного духа с плоским проломленным носом». Это из рассказа «Яблоко», рассказа о том, как погиб латыш Лапинь, пытавшийся достать из-под колючей проволоки яблоко, брошенное подругой солдата лагерной караульной команды, белокурой девицей в красном берете. Когда Лапинь был убит, голубоглазый унтершарфюрер, орлиный нос и небольшой округлый подбородок которого придавали ему сходство с белокурым Зигфридом на иллюстрациях к «Нибелунгам», обнаружил, что яблоко было гнилое…

Миервалдис Бирзе работает в одной из внешних команд Бухенвальда, которая в документах носила красивое название — «Малахитовая команда». Заключенные строили железнодорожную ветку в туннель, вырубленный в скалах живописных предгорий Гарца, где должны были разместиться подземные цеха авиационного завода Юнкерса. Через некоторое время Бирзе переводят санитаром в лагерную больницу. Врачи и санитары лагеря делали все, чтоб спасти жизнь тысячам обреченных, по остановить смерть было почти невозможно. Позднее, вспоминая это время, Бирзе напишет: это «моя первая, самая ужасная медицинская практика».