Зигмунд Скуиньш - Внуки Колумба

— Угис, где ты?!

— Патруль, сюда-а-а!

Теперь Угис должен быть где-то близко. Вия на бегу подхватила увесистое полено.

— Угис, мы здесь! Держись!

У ворот, прямо под фонарем, Угис борется с толстомордым рецидивистом. Борьба неравная. Маленький Угис не бьет в ответ. Он повержен на колени. Он терпеливо сносит удары и пинки ногами. Но разъяренный тяжеловес брыкается напрасно — Угис его не выпускает.

— Сволочь! — прошипел Робис. — А ну-ка «прямой правой»!

Тяжеловес зашатался и начал кланяться. Робис еще раз занес руку. Ему помешала Ия.

— Хватит, милый! — сказала она. — Уже в самый раз…

Угис медленно поднимается с четверенек. В тусклом свете его лицо выглядит черным.

— Липст, посмотри-ка, у меня зубы целы?

— Да, Угис. Целы и невредимы.

— Все-таки я его не выпустил…

— Ты герой, Уги! — Вия взяла Угиса за плечи. — Кровь! Это же кровь!

Угис попытался улыбнуться.

Липст тоже взял Угиса за плечи. И тотчас прижал его к себе, потому что почувствовал, как Угис снова валится на снег.

Штаб патрулей находился в отделении милиции. В том самом, что так знакомо Липсту. Вдоль стен деревянные скамьи. Отгороженный перегородкой из планок загончик. Ничего не изменилось. Точно в мемориальном музее все сохранено, как в ту кошмарную ночь десять лет назад. Нет, еще раньше. Сто лет назад… Вот только рядом с дежурным за столом сидят Казис и представитель райкома комсомола.

Просторное помещение дежурного заполнено самой разношерстной публикой. Патрульные в ожидании разбора дела ни на шаг не отходят от задержанных. Громкие разговоры. Шум. Виновные оправдываются, божатся, плачут, ругаются, обещают исправиться. Подвыпившая женщина хохочет и рвется в пляс.

Тяжеловес теперь совсем скис. Апатично вытянув ноги, он сидел на скамейке и пытался вернуть в нормальное состояние онемевшую челюсть. Липст не мог оторвать глаз от его ушей. Они раздвоены, как у рыси, покрыты шрамами и заросли густой черной шерстью.

«Вот сволочь! — честил про себя Липст тяжеловеса. — Выродок! Из-за тебя пришлось отвести Угиса в поликлинику. Ну, ничего! Отсидишь теперь две недели, как миленький!»

Из соседней комнаты в дежурную вошел лейтенант милиции. Липст вздрогнул и отвернулся. Лейтенант Шеридо! Хоть бы он не узнал! Хоть бы не вспомнил…

Лейтенант направился прямо к ним. Он заметил тяжеловеса. Еще бы, разве кто-нибудь сможет пройти мимо эдакой бандитской рожи?

— Эй, Курбук! — лейтенант остановился в одном шаге от Липста. — Тебя уже выпустили?

— Выпустили и уже впустили, — Курбук продолжал ощупывать массивную челюсть. — Как всегда. Дай закурить, Шеридо!

— Я больше не курю. Решил под старость бросить. Подумал, исправляться никогда не поздно.

— Я неисправимый.

— У тебя вроде зубы разболелись?

— Зубы… Посылают тут всяких с милицейскими полномочиями. Разве есть у них понятие, как надо обходиться с гражданами? Никакой гуманности!

Лейтенант увидел Липста.

— И ты тоже здесь! — скривил он губы. — Постой, как же тебя звать? Нет, нет, не говори! Сам вспомню. Доставь мне это удовольствие. Липст Тилцен! Правильно?

— Точно!

— Стало быть, не исправился. Опять нос расквасили?

— На этот раз бровь.

— Так ты хоть оботрись!

Липст прикоснулся пальцами к саднящей ранке. И правда, кровь! Наверно, кожа содрана.

— Значит, прошлый раз ты надул меня? — Лейтенант смотрел Липсту в глаза. — Хитер ты, парень… Нет, нет, оправдываться нечего! Я не обижаюсь. Откровенно говоря, ты еще тогда показался подозрительным. И все же я тебя всучил заводу…

— И спасибо, товарищ Шеридо…

— Мерпелис мне спасибо не скажет. Ошибся…

Лейтенант стоял напротив Липста, но смотрел куда-то вбок. Возможно, он над чем-то задумался.

За перегородкой поднялся Казис.

— Кто следующий?

Робис подтолкнул Липста в плечо.

— Пошли, Казис зовет.

Липст покраснел.

— Идем, — повторил Робис и дернул тяжеловеса за лацкан пальто. — Подымайся, ну! Подбери конечности и топай вперед. Насидишься еще!

Они провели тяжеловеса через толкучку. Лейтенант вытаращил глаза и провел рукой по коротко подстриженным волосам.

— Ну-ка, Тилцен, поди сюда…

Липст повернулся. Остановились и Робис с тяжеловесом.

— Так ты что, Тилцен? — спросил Шеридо. — В патруле, значит?

— Точно, товарищ лейтенант! В патруле. Извините, нам надо вести этого типа.

— Погоди-ка. Это ты привел Курбука?

— Наш патруль. Нас пятеро. Их было четверо. А у нас две девушки.

Лейтенант помрачнел.

— Действительно, ты надул меня, Липст. И в самом деле я ошибся. Что поделаешь! И милиция иногда ошибается. Прошу прощения…

Липст и Робис подтолкнули тяжеловеса к барьерчику.

— О чем вы говорили? — спросил Робис. — Я что-то ничего не понял.

Из милиции Липст с Робисом побежали в поликлинику. В приемной они застали Ию и Вию.

— С Угисом все еще возятся, — взволнованно сообщила Вия. — Ужасно долго. Наверно, бедняге натягивают новую кожу.

В противоположность шумной сутолоке отделения милиции погруженная в сон поликлиника казалась островком покоя и тишины. На стене мерно тикали часы. Сквозь матовые стекла из кабинета дежурного врача пробивался свет. Время от времени доносился старческий голос, иногда раздавалось чье-то юное сопрано. Звякали металлические инструменты.

В приемной царил приятный полумрак. Резко пахло какими-то лекарствами. Наконец белая застекленная дверь отворилась. Врач и сестра бережно вывели Угиса в коридор. Липст не ожидал ничего подобного. Угиса можно узнать только по пиджаку и большим ботинкам. Голова превратилась в круглый марлевый шар, из которого выглядывали наружу лишь глаза, курносый нос и рот. Обе руки тоже перевязаны.

— Вашему приятелю повезло, — сказал врач. — Двадцать семь ранений, но все легкие. Исключительный случай.

— Не забудьте завтра прийти на перевязку, — напомнила сестра.

— Уги, милый, тебе очень больно? — сочувственно спросила Вия. — Дай-ка помогу надеть пальто.

Угис энергично затряс марлевым шаром.

— Ерунда, — сказал он, — завтра выйду на работу.

— Не будем говорить об этом сегодня. — Робис счел за благо перевести разговор на другую тему.

Угис попробовал пошевелить забинтованными руками.

— Зеркальца ни у кого нет? — спросил он.

— Нету, — покачала головой Ия.

— У меня тоже нет, — у Вии всегда все как у Ии. — Осталось в сумочке. Ия сказала, в патруль сумку нельзя с собой брать. А ты выглядишь очень здорово!..

Зеркало оказалось в коридоре. Угис так близко наклонился к нему, что стекло запотело от дыхания. Он изучал свою внешность пристально и долго. В конце концов Угис испустил тихий вздох:

— Могло быть и хуже. Вот только ушей жаль — очки цеплять не за что.