Георгий Лезгинцев - В таежной стороне

— Ваня, ты что остолбенел? — спросила Наташа и толкнула Ивана с узкой тропки в снег.

Он плюхнулся в сугроб.

Под насмешливое карканье старой вороны, взлетевшей с голой осины, Иван выбрался на тропку.

— Теперь держись! — закричал он, ежась от тающего за воротом снега, огнем обжигающего тело.

Наташа побежала, спотыкаясь от хохота, но когда настигший ее Иван попытался обнять, девушка не на шутку рассердилась.

— Ты у Пихтачева учился обхождению? — запыхавшись, спросила она, холодно поглядев ему в глаза.

Парень виновато отвернулся и, сняв шапку-ушанку, стал отряхивать ею снег с полушубка. Наташа молчала, еле сдерживая желание снова задеть его и расхохотаться.

— Вон у той скалы, — собрав мысли, сказал Иван, — нужно строить земляную плотину. А там как раз мерзлота адская, снега с осени не было, а земля звенит, как железная.

Наташа слушала рассеянно, не этого она ждала сейчас от Ивана. Цыкнула — и сразу скис ухажер! Ей стало обидно, и, прикусив губу, она внезапно сбежала вниз и пустилась дальше по тропке вдоль реки, вскоре пропав за припорошенными снегом пихтами.

На следующий день утром Дубравина и Степанов ехали берегом реки к той скале, около которой предполагалось строить плотину. Сани-кошевка плавно скользили по накатанной до блеска дороге, укачивая седоков.

Степанов дремал, завернувшись в разноцветную собачью доху. Наташа, натянув вожжи, с большим напряжением сдерживала горячего коня. Застоявшийся на конюшне Серко пытался понести в галоп. Он грыз удила, дергал головой вожжи, фыркал, выпуская клубы теплого воздуха, сбивался с ноги.

Навстречу им протрусила почтовая лошадь со звонким колокольчиком под дугой. Степанов встрепенулся: наконец-то будет новая почта! Уже неделю ее не доставляли на прииск.

Прикрываясь ладонью от слепящего снега, девушка смотрела вперед, боясь проскочить поворот. А вот и свороток. Кошевка подпрыгнула при въезде на взлобок и сразу застучала обводьями о стволы деревьев. На крутых поворотах, раскатах кошеву бросало из стороны в сторону. Дорог в тайге нет, ездят по следу, что проложил первый возница по первопутку. Быть может, он проехал здесь случайно, просто не зная пути, и этим обрек своих последователей на мучения до самого чернотропа.

Наташа теперь правила стоя, по-ямщицки вытянув вперед руки с вожжами, а мокрый Серко больше не баловал и спокойно бежал крупной рысью. Внезапно Серко задел свисавшую ветку березы, и все вмиг скрылось в белой пороше. Смеясь, Наташа и Степанов вылезли из кошевки и стали отряхиваться. Наташа осмотрелась: вон и черная скала с одинокой кособокой пихтой на вершине, а вот и бригадир спешит к ним. Девушка чуть кивнула ему головой. Иван в ответ виновато улыбнулся.

По той же плохо утоптанной в глубоком снегу тропе они гуськом тронулись к стволу плотины. Впереди, проваливаясь в снег по колено, торил дорогу Иван. Наташа, идя за ним, невольно восхищалась его силой и ловкостью.

Пройдя половину пути, сели на снег передохнуть.

— Ведь у нас в кошевке лыжи есть. Зачем же мы пешком пошли? — спросила Наташа.

— Я пошел потому, что доктор прописал пешие прогулки, — засмеялся Степанов.

Пока добрались до места, промокли, устали. Тяжело переводя дыхание, Степанов спросил Ивана:

— Зачем сюда звал меня?

Иван глубоко, полной грудью вдохнул морозный воздух и убежденно ответил:

— Вы посмотрите, земляную плотину здесь строить нет резону. Зачем рыть котлован под ее основание, когда природа его уже сделала: скала пересекает все русло от берега до берега, я шурфами прощупал.

Степанов оценивающе оглядел местность.

— Возможно, очень возможно, что ты прав. Я сделаю расчеты, а после дам окончательное решение.

Иван взглянул на Наташу и, поймав на себе ее изучающий взгляд, смутился.

Вернувшись к кошевке, Степанов достал свои и Наташины лыжи; короткие и широкие, обшитые ворсистым мехом дикой козы, они были незаменимы в горной тайге. Затем, вытащив из кармана серебряный портсигар, он присел на краешек саней и с удовольствием закурил.

«Дома давно ждут к обеду, а я опять опаздываю. Лиде, видно, всю жизнь придется дожидаться меня», — покачав головой, подумал Виталий Петрович.

Наташа никак не могла справиться с лыжным кроплением.

— Иван! — крикнул Степанов. — Что же ты не поможешь? Ты, Наташа, такого невнимательного кавалера и близко не подпускай.

— Да он и так не подходит, — засмеялась девушка, растирая озябшие руки.

Иван торопливо скинул варежки и присел на корточки около Наташи. Закрепив ремень, тихо, чтобы не слышал Степанов, прошептал:

— Приходи в читальню, поговорить надо.

Девушка только усмехнулась и на прощание помахала ему рукой.

Виталий Петрович и Наташа пошли дальше, а Иван уехал в кошевке.

В глубоком снегу была прорыта широкая траншея для водосбросного канала. Землекопы кайлами и ломами долбили промороженную сверху землю, лопатами бросали ее на снежный вал. Около пылающих костров, которыми оттаивался грунт, грелись строители, держа над огнем озябшие руки. Они ругали мороз и начальство вкупе с их рудником. Начальник прииска и комсорг останавливались у костров, здоровались с землекопами.

— Долго ли господь бог серчать будет, ишь какой морозец напустил на нас? Видать, не одобряет ваш рудник? — заметил старик, укутанный в женский шерстяной платок.

— Завтра позвоню в небесную канцелярию и наведу справку, — отшутился Виталий Петрович.

Степанов и Наташа подошли к костру, у которого на корточках сидели Дымов и Михайла.

— Здравствуйте. Что же до сих пор тепляк не рубите? — спросил Дымова инженер.

Старатель усмехнулся.

— Вот снег перелопачиваем, не до тепляка, видать. Просил Пихтачева, а он ни туда и ни сюда. «Быстро, — говорит, — ничего не делается. Быстро только голосовать можно. Решили зимой строить, так нечего на холод кивать. Зимой всегда холодно». Это он верно говорит.

Степанов приказал передать Краснову, чтобы тот сегодня же выделил бригаду на постройку тепляка и получил со склада валенки и полушубки, о чем ему было сказано еще три дня назад.

Краснов был у другого костра и, выждав, пока Степанов и Дубравина скрылись за пригорком, подошел к своим друзьям. Вытащил из кармана флягу, передал ее Дымову.

— Не смерзли еще? Хлебни горячего до слез.

— Нам мороз нипочем, мы все у костра греемся, — ответил Дымов, опрокидывая в рот содержимое фляги.

— Начальник велел тебе тепляк сварганить и спецуру получать, — сказал Михайла, жадно вырывая у Дымова флягу.

— Зачем волку тужурка — кусты рвать? Народ без одежды-то скорее разбежится. — И, подмигнув, Краснов добавил: — Был у Гаврилы Иптешева, пытал его насчет старой штольни. Клянется, собака, что не знает.