Валентин Иванов-Леонов - Копья народа

— Хитрый был топи, — сказал Касанда брату. — Я гонялся за ним целый день. Дух леса Нгума охранял его. Помоги матери носить дрова.

Пес Мпутум ходил вокруг топи, ощетинившись, глухо ворча и искоса посматривая на двух тощих чужих собак, бросавших тоскливые взгляды на добычу его хозяина.

Набетуну принялась готовить сыну обед. А Касанда, ожидая, сел у входа в хижину и, взяв двухструнную бамбуковую маримбу с тыквой на конце, стал играть. Мягко звучала лесная гитара, и Касанда, укрывшись от солнца в тени хижины, пел песню охотника:

Услышав пение, пришел старый Имбонбо. На нем, кроме пагне, была еще полосатая матросская майка — предмет зависти соплеменников, Имбонбо побывал во многих отдаленных районах, участвуя в экспедициях европейцев. Он носил на голове их грузы. Много видел Имбонбо на своем веку необычайного и удивительного. Касанда любил его слушать, хотя и не всегда ему верил.

Имбонбо рассказывал об одноруких великанах, живущих на востоке от озера Тиву, одним ударом своего каменного кулака убивающих могучих слонов хумба-хумба, о людях с хвостами, страшных ниамниамах. Однажды Имбонбо рассказал о старухе Факу, у которой был такой длинный и сильный язык, что она могла задушить им человека. Факу долго преследовала Имбонбо, и он едва спасся, перелетев через лес с помощью привязанного к поясу волшебного крыла орла, подаренного ему колдуном-немезисом одноруких великанов. Этой истории слушатели не поверили, а кто-то даже сказал, что у старухи Факу язык был короче, чем у самого Имбонбо. С тех пор Имбонбо прозвали: Имбонбо Длинный Язык.

Имбонбо любил музыку, и, когда Касанда играл на маримбе, он всегда приходил.

— Хороший топи, — сказал Имбонбо, усаживаясь рядом с Касандой.

Касанда кивнул головой и продолжал играть.

— Когда я охотился в лесах Тиву, я подстрелил топи, который был в два раза больше этого, — продолжал Имбонбо. — Только у него было десять ног и он бегал быстрее стрелы.

— Как же ты все-таки убил его? — Касанда с улыбкой посмотрел на собеседника.

— Я зашел спереди и пустил стрелу навстречу топи. Если бы я пустил стрелу ему вслед, она бы никогда не догнала его. Очень быстрый десятиногий топи…

Имбонбо встал, попробовал поднять антилопу, но не смог.

— Легкий топи, — сказал он деловито. — Десятиногий был в три раза тяжелее. Я нес его на себе целую неделю. — Имбонбо обхватил пальцами обеих рук огромный узловатый бицепс собеседника. — Сильный ты, Касанда. Но лет двадцать назад я был сильнее тебя, как слон хумба-хумба сильнее буйвола. Я носил на голове столько груза, сколько весит толстый человек.

Глаза Касанды хитро сощурились.

— Не веришь? Спроси у кого хочешь. Я высох за эти годы. Ты тоже старый будешь. — Имбонбо обиженно замолчал.

— Хочешь мяса, Имбонбо? Приходи попозже — разделаем тушу. Тебе откуда отрезать?

— Да у меня дома есть… — проворчал Имбонбо. — Отрежь от спины.

Когда гость ушел, Касанда, пригнувшись, чтобы не попасть головой в черную струю дыма, поднимавшуюся из двери, вошел в хижину. Дым заполнял всю верхнюю часть жилья. Под крышей вялились подвешенные к перекладинам стебли сорго, из которого старая Набетуну приготовляла пиво. Здесь было почти темно. Лишь слабое пламя костра, разведенного между плоскими камнями недалеко от входа, освещало помещение.

Касанда лег у стены на шкуру буйвола и тотчас крепко заснул. Спустя полчаса его разбудил отчаянный лай собак и шум голосов.

Нкайна просунул голову в дверь и закричал:

— Вставай! Белые пришли!

В жизни племени это было событием: европейцы редко заглядывали в их селение, стоявшее в глубине леса.

Касанда вышел из хижины, прикрывая глаза ладонью от яркого солнца. Из леса со стороны реки двигалась группа людей. Впереди шли трое белых в штатской одежде, за ними отряд солдат-европейцев, потом носильщики-африканцы с тюками на головах.

Касанда стоял около топи и с интересом рассматривал нежданных гостей.

Белый, шагавший впереди, был, видимо, большой вождь в своей стране. Он был высок и тучен. Двое других белых, шедших позади, держались от него на почтительном расстоянии.

Заметив лежавшую на земле антилопу, белый подошел посмотреть на нее. Мпутум, не имевший представления о важности гостя, стал молча подкрадываться к нему сзади, но Касанда прикрикнул на него, и пес, поджав хвост, шмыгнул за хижину.

Подошли посмотреть на топи и остальные белые. Важный мзунгу проговорил что-то на непонятном языке, и переводчик сказал:

— Господин Элмсли спрашивает: это ты убил топи? Господин Элмсли — самый богатый человек в стране белых.

Касанда был явно польщен вниманием вождя иностранцев. Он приветливо улыбнулся и ответил:

— Это был осторожный топи. Я гонялся за ним целый день.

— За рога антилопы, — сказал белый, — я дам тебе два доллара.

Касанда улыбнулся еще шире и, желая доставить удовольствие гостю, сказал:

— Рога топи нельзя есть. Они ничего не стоят. Пусть вождь Элмсли возьмет их, если они ему нужны.

Но Элмсли решил, что африканец хитрит.

— Хорошо, — раздраженно сказал он, — я дам тебе пять долларов. Принеси потом рога в мою палатку.

— Рога топи ничего не стоят… — начал снова Касанда, но белый махнул рукой и сердито проговорил:

— Меня не обманешь! Пять долларов — хорошая цена.

Элмсли сунул в руку растерявшегося Касанды пятидолларовую бумажку и пошел в сторону леса с одним из своих спутников. Солдаты и носильщики потянулись за ними. Третий белый, до этого стоявший в стороне, подошел к Касанде и весело сказал на языке кингвана, на котором говорят многие племена в округе:

— Хочешь поехать на рудник? Увидишь много интересного и, когда вернешься, будешь богатым человеком.

Вопрос был слишком неожиданным, и Касанда не знал, что ответить. Мзунгу засмеялся, хлопнул его по плечу и сказал:

— Подумай. Я зайду потом.

— Я подумаю… Отдай эту бумажку бване Элмсли. Я не могу брать деньги за рога, которые ничего не стоят. — Касанда протянул белому пять долларов.

Тот сунул их в карман и, ухмыльнувшись, зашагал прочь.

Это был вербовщик рабочей силы горнорудной корпорации Альбер Сантегью.

Белые ушли. К Касанде подошел немезис Ифофу, исполнявший при главе племени Йонго роль колдуна, лекаря и цирюльника.

— Йонго хочет, чтобы ты явился к нему, — строго сказал Ифофу. — Пойдем.

Касанда, оробев, шел за немезисом, размышляя, зачем он мог потребоваться вождю племени.

Ифофу шествовал важно. На руках и ногах его звенели медные и железные браслеты, многие из которых были могущественными талисманами. Колдун шел медленно и, как требовал этикет, сильно наклонялся то в одну, то в другую сторону, показывая этим, что украшений слишком много и ноги переставлять нелегко.