Юрий Либединский - Дела семейные

После обеда она пожаловалась на боль в пояснице.

— А ты погоди, мама придет и помоет посуду, — сказал Леня.

— Куда же она делась? Пойти спросить!..

От соседей Вика вернулась встревоженная.

— Коля Кузьмичев ее встретил, она шла на вокзал.

— На вокзал?

Леля и Евдокия Яковлевна появились в комнате Курбановских в тот момент, когда Вика и Леня собирались уже отправиться в милицию, чтобы начать розыски своей старушки.

Виктория кинулась к матери.

— Ну что это ты?! Ну куда ты пропала? Ну где ты ходила?! — голос был сердитый, но в том, как она вертела мать, словно маленького ребенка, и вглядывалась в ее лицо, и раскутывала ее, было столько любви и заботы, что Леля, стоявшая в дверях, залюбовалась ею. Леня топтался вокруг, тоже не сводя со старушки радостного взгляда. Леля была скрыта от них истертой бархатной занавеской и могла бы сейчас уйти незамеченной, — свое главное поручение она уже выполнила. Но ей так приятно было видеть брата, по которому она соскучилась, ее так поразила обстановка этой комнаты, где все было потертое, старенькое и старомодное, и так странно было видеть Леню в этой неподходящей для него обстановке, что она никак не могла двинуться с места. К тому же услужливая память подсказала ей, что у нее ведь есть еще поручение от отца и матери.

— Вы были у нас дома, Евдокия Яковлевна? — спрашивал Леня. — И Леля вас привезла? Так где же она?

— Я здесь, — ответила Леля, выходя вперед, и Вика, снимавшая с ног матери грязные, промокшие ботинки, подняла на нее свой спокойный серьезный взгляд, и они обе, сразу, протянули друг другу руки. Они еще ни слова не сказали друг другу, но в этом рукопожатии было дружелюбие, которое не могли бы выразить никакие слова. — Леня, выйди со мной на минутку, — попросила Леля.

Они вышли в холодные сени.

— Ленечка, — она обняла брата и прижала к себе его голову. — Как же не стыдно тебе! Как это ты мог уйти и больше не вернуться! Ведь всего бы этого не случилось. И Евдокия Яковлевна к нам не собралась бы и не было бы всех этих неприятностей.

— Неприятностей? А какие неприятности?

— Разве можно сразу все пересказать? У меня просто голова мутится. Наша мама вела себя отвратительно, она позвонила в сумасшедший дом, чтобы забрали Евдокию Яковлевну...

— Как же вы допустили?! — крикнул Леня.

— Да ведь меня дома не было, я пришла, когда внизу санитарная машина стояла.

— И ты еще спрашиваешь, почему я не бывал дома?! — сказал Леня. — Видишь, какая она. А что же папа?

— Наш папа всегда был герой, и в сражении на домашнем фронте тоже оказался героем, — растроганно и насмешливо сказала Леля. — Он и за Евдокию Яковлевну заступился, и маму сдержал, и с санитарами сговорился. Но, понимаешь, разволновался, и у него был сердечный припадок. Я уехала с Евдокией Яковлевной, когда мама уже вызывала врача.

— Папе плохо?! — схватив себя за голову, сказал Леня. — Скорее надо узнать, что с ним...

— Может, поедешь сейчас, со мной? — спросила Леля с притворной наивностью и внутренним коварством. Но, увидев, с каким выражением беспомощности оглянулся брат на неказистое свое жилище, она тут же сказала, положив руку ему на плечо: — Нет, конечно нет! Тебе сейчас нельзя ехать. Ты возвращайся к своей жене и успокой ее. — И Леля быстро добавила: — Она мне понравилась, твоя жена... А потом позвони к нам домой, у вас где-нибудь ведь есть поблизости автомат?

— Как же, на станции...

— Знаешь что? Сейчас лучше не звони, а то подойдет мать, кто ее знает, что она тебе скажет. Отец просил передать, чтобы ты на него не сердился, а мать, что она на тебя и на твою жену не сердится... — Леля громко и грубо расхохоталась. Потом, вытирая неожиданные слезы, сказала: — Ты лучше позвони часа через два, когда я уже буду дома.

Они поцеловались.

Евдокия Яковлевна с момента, когда она попала в знакомую обстановку и увидела дочь, забыла сразу о том, что с ней произошло, и погрузилась в свою привычную, тихо хлопотливую деятельность. И только когда Леня вернулся в комнату, она спросила, где Леля, и, узнав, что та уехала, стала сокрушаться, что ей не пришлось угостить Лелю бигусом с капустой, — кушанье, которое она считала своим коронным блюдом.

Осень отбушевала. Словно женщина в исступлении, сорвала она пестро раскрашенную листву, и, когда деревья обнажились и стали угловаты и голы, все в природе затихло, тучи ушли, небо заголубело.

Николай Васильевич Горнов, начальник конструкторского бюро, в обеденный перерыв выйдя по своему обыкновению на балкон, увидел, что конструкторы отдыхают в саду. Кто постарше, прогуливался по аллеям, — далеко видно из конца в конец большого сада, окружающего конструкторское бюро! А молодежь совсем поблизости от балкона играла в волейбол, мяч летал через сетку, слышны были удары, смех и шутки. И сразу на глаза Николаю Васильевичу попалась по-мальчишески тоненькая фигура Леонида Сомова, — он стоял совсем близко к сетке, рост помогал ему особенно ловко отбивать мячи, ворот расстегнут, видна худенькая юношеская шея...

Озабоченно хмурясь, следил Николай Васильевич за быстрыми движениями его длинных рук и засученных рукавов, — нет в них натренированной ловкости, а все равно глаз не отведешь: молодость, да молодость! Молодо-зелено! Знал бы, где упадет, хотя бы травки подстелил...

— Товарищ генерал, к вам товарищ Паримов, — послышался за спиной голос адъютанта.

— А, проводите его сюда. Здорово, Филипп Иванович!

В приходе Паримова не было ничего неожиданного. Николай Васильевич еще с утра созвонился с ним и условился, что Паримов зайдет к часу дня в конструкторское бюро.

— У нас есть сведения, что вы, товарищ генерал, во время обеденного перерыва не выпускаете людей за пределы вверенного вам учреждения? — весело спросил Паримов, пожимая руку Горнову.

— Слухи правильные, — ответил Николай Васильевич. — Работа наша трудная, ответственная. Обеденный перерыв рассчитан на полное восстановление сил и настоящий отдых. Столовая у нас первоклассная, — хотите угощу? На территории есть все, что нужно для настоящего, полноценного отдыха. Скажите, вон тот товарищ с расстегнутым воротом и засученными рукавами, беленький такой, он знаком вам?

— У сетки, высокий? Как же, знаю немного, активный комсомолец Леонид Сомов. Да ведь, если не ошибаюсь, вы его не так давно в партию рекомендовали? Не могу оказать, что близко знаю, а все-таки знаю.

— А известно вам, что этот симпатичный молодой человек недавно женился?

— Как же, прекрасно известно. Жену-то его я знаю получше, чем его самого. Виктория Курбановская весьма заметная фигура на РТЗ, который, кстати сказать, будем на днях переименовывать, потому что он давно не ремонтный и не танковый... А что такое?