Евгений Дубровин - Грустный день смеха [Повести и рассказы]

Тут случай вскоре небольшой произошел, который я никак не мог предвидеть. Послали меня в длительную командировку. Возвращаюсь, а в квартире моей народу видимо-невидимо. Устроились уже по-настоящему: кровати стоят, тумбочки, столы, графины, стаканы граненые, на стенах картины Айвазовского «Девятый вал» висят. А главное, в коридоре симпатичная, строгая такая блондиночка сидит и ноготки полирует, а перед ней две таблички на ножках стоят. Фундаментально так сделаны, золотом по черному. На одной написано: «Администратор», а на другой «Мест нет».

Я еще порадовался немного в душе: видно, на этот раз народ с юмором попался.

— Для хозяина-то местечко найдется? — спрашиваю и хочу пройти в комнату, а она удивленно так на меня ресницы, как черные зонтики, поднимает:

— Вы к кому, товарищ? Ваш квиток?

— Какой такой квиток? — удивляюсь.

— Квиток на раскладушку.

— Да я же хозяин этой квартиры.

Тут она потеряла ко мне интерес и говорит:

— Идите проспитесь. Не мешайте работать, — и дальше ноготки полирует.

Я пытаюсь опять пройти, а блондинка уже сердиться начала.

— Вызову милицию, — говорит. — Хулиганите, а еще в шапке пыжиковой.

Вижу — дело серьезное. Тут, видно, какая-то организация мою квартиру захватила, а тягаться с организацией — дело длинное и хлопотливое. Неизвестно, чем оно может кончиться. Еще характеристику себе испортишь. Напишут что-нибудь наподобие: «неуживчив», «склочник», да не дай бог — «судим», пойди тогда доказывай, истец ты или ответчик.

«Бог с ней, с квартирой, — подумал я, — мне она все равно не нужна, пусть люди пользуются».

Сбегал я в соседний магазин — купил коробку конфет и подарил симпатичной блондинке. Она оказалась не такой уж сердитой и, между прочим, поставила мне внеплановую раскладушку в ванной.

Сейчас живу себе я в ванной. Неудобно только по утрам, а так ничего. Все время на людях. Пью с толкачами водку, ем селедку, апельсины — у кого что найдется. За день столько наслушаешься про лимиты да про поставки, что валишься на раскладушку и спишь как убитый. На работу перестал опаздывать. Начальство довольно. Одно только плохо: теща моя, куроедка эта старая, замуж собралась. Это значит, в моем семействе еще один человек появится и его тоже, разумеется, надо к себе прописывать. А наш главк опять дом затеял. Кому пятикомнатная квартира положена?

Конечно, мне…

Мы так привыкли к тишине в нашем старом дворике, что, допустим, ночной вой бездомной кошки воспринимался всеми как вопиющее нарушение спокойствия, и на изгнание кошки за пределы двора всегда выходило несколько добровольцев.

Можете представить, как мы были потрясены, когда вечером к нашему двору начала стягиваться мощная строительная техника. Техника концентрировалась вокруг полуразрушенного, очень старого невзрачного здания, в котором располагался овощной склад. Говорят, что какой-то князь когда-то построил здесь дворец для какой-то своей падчерицы.

На следующее утро, ровно в 8.00 техника пошла на штурм дворца падчерицы князя. Дом затянуло пылью и едким дымом, словно осаждаемую средневековую крепость.

Без четверти девять первый штурм был отбит. Когда дымовой заслон упал, стало видно, что дворец стоит целым и невредимым, даже немного посвежел от ударов. Измученные строители, уважительно проклиная старых мастеров, ушли пить пиво.

— На яйцах, гады, замешивали, — ругались они.

— А может, и на крови… этой падчерицы.

Штурм возобновился с новыми силами и шел честно до без четверти одиннадцать. Дворцу опять ничего не сделалось. Атакующие побросали технику на поле брани и отступили под защиту форта «Вино».

До утра военных действий не было. На поле брани установилось вооруженное перемирие.

Жильцы нашего дома волновались.

— Рвать будут.

— Опасно: очень тесно вокруг.

— Дался он им, этот дом-то.

— Умели раньше строить. Точно — на крови этой девицы замешивали.

Все ждали дальнейшего развития событий. Сочувствие, как это ни странно, было на стороне мученицы- падчерицы и древних каменщиков.

Следующий день был точно таким же, как и прошлый, и не принес ни одной из сторон ни малейшего перевеса.

На третий день вышел из строя мощный финский экскаватор. Его чинили две недели. Потом произошло более серьезное событие: с троса сорвалась чугунная баба и улетела за пределы нашего двора. Только по счастливой случайности обошлось без жертв.

Неизвестно, может быть, строители добились бы и более значительных успехов, но после того как заместитель бригадира разбежался и с громадной скоростью, подбадривая себя жутким воплем, устремился на штурм дворца падчерицы, выставив вперед лишь голову в желтой каске (психованного замбригадира удалось перехватить лишь в последний момент), — после этого бригаду с объекта убрали.

Новая бригада — люди более пожилые, а поэтому более опытные выключили мощную технику и принялись, не торопясь, рыть лопатами рядом с дворцом огромный котлован. На недоуменные вопросы зевак строители флегматично отвечали:

— Тык зачем она, техника-то? Лопатой и сподручнее, и деньжат поболее.

— А яма, яма для чего? — горячились зеваки.

— Тык… как это зачем? Ежели яма есть, в нее обязательно кто-нибудь упадет.

— Кто же? Уж не дворец ли падчерицы?

— А почему бы и не упасть дворцу? Хуже он других, что ли? У моих сродственников на селе шесть элеваторных этажей в силосную яму ушло, а яма-то силосная и подалее от дома и пожиже нашей будет.

— Ну хитрецы, — крутили головами зеваки. — Ну дают. Так и до пенсии можно работать.

— Тык а чего же…

И в самом деле. Шли месяцы, котлован рос и рос понемножку, строители время от времени шумно отмечали прогрессивку, а дворец падчерицы и не думал падать. Оказалось, что у него имеется мощный фундамент, который уходил чуть ли не в центр земли. Появились грунтовые воды. Поставили насосы. Воды прибавилось, так как забили родники. Постепенно котлован превратился в озеро. К лету он зарос камышами, покрылся ряской. Откуда-то прилетели полудикие утки, забилась плотва… Появились мальчишки с удочками.

Жить стало просто благодать. Тишина, свежесть, попискивает какая-то болотная нечисть, лунная дорожка прямо под окнами серебрится. Курорт посередине города.

Общее благодушное настроение портил только нервный заместитель бригадира. Иногда он появлялся в оранжевой каске и с ломом наперевес бросался против дворца падчерицы в психическую атаку. Его перехватывали возле кладки и уводили, отпаивать портвейном.

— Ты не лезь на стенку, Вася, — убеждали замбригадировские дружки. — Зачем она нам, такая кладка-то? Строить надо так, чтобы легко можно было ломать. Видал, с асфальтом как? Сегодня настелил, а завтра вжик — и нет асфальта. А если бы асфальт на падчеровской крови замешивали? Как тогда? Опять котлованы рыть? Вот то-то… Выпей и иди в камышах посиди. Мы тебе удочку дадим.