Раиса Белоглазова - Ритка

— Ты ешь, чего ты? Конечно, не так вкусно, как дома, но все равно. И выпей, я один не буду, — и подбадривающе положил на ее локоть тяжелую теплую ладонь.

Ритка выпила рислинг, вино и в самом деле оказалось приятное, и незаметно для себя очистила тарелки.

Ни мороженого, ни желе, хотя про него и было написано в меню, не оказалось. Ритка попросила чаю, но официантка принесла им кофе по-венски — тепловатую, сладкую жидкость телесного цвета и два пирожных на тарелке. Запивать пирожное кофе было неприятно, приторно, однако ничего другого делать не оставалось.

И тут заиграл ансамбль. Ритка не заметила, как на эстраду вышли четверо парней — пианист, ударник, тонкий вихлявый парень с электрогитарой и контрабас. Она не заметила также, пока ела, что и зал заполнился, не осталось ни одного свободного столика. В зале теперь стоял ровный гул, как в переполненном улье. И стало жарко.

Как только заиграл ансамбль, Андрей сказал, заглядывая в глаза:

— Пойдем?

Танцевать между столиками, в тесной толпе было не очень удобно, Андрей прижал ее к себе, а Ритка нечаянно положила голову ему на грудь. Она не доставала макушкой ему даже до подбородка. Хорошо, оркестранты начали с медленного танго. Ритке не хотелось даже перебирать ногами, покачивалась в такт ритму и думала: «Господи, как тепло, как уютно!.. Какие у Андрея сильные руки…» Он придерживал ее не то чтобы бережно, а даже осторожно, будто она была из стекла и нечаянным прикосновением ее могли разбить. И, благодарная ему за эту осторожность, готова была уткнуться лицом ему в грудь.

Потом они вернулись к столику, и Андрей снова наполнил фужеры вином. Тут ансамбль грянул шейк. Ритка не хотела идти. Андрей буквально стянул ее со стула. Вероятно, со стороны это мало походило на танец: все сучили ногами и руками, толкая друг друга. Но Ритке вдруг стало сумасшедше весело, и Андрей кивнул ей одобрительно. Танец кончился неожиданно, Ритка не успела даже опомниться. А Андрей благодарно поцеловал ей руку. Ритка опустила руку на колени и все поглядывала на нее, чувствуя под сердцем непреходящую теплоту…

На эстраде между тем появилась певица в длинном черном платье. Уже не очень молодая, волосы скромно собраны на затылке в узел. Голос у нее был низкий, теплый. Она спела несколько старинных русских романсов: «Не пробуждай воспоминаний», «Вишневую шаль». И Ритка так растрогалась, что хлопала больше всех. Певица даже обратила на нее внимание и кивнула, улыбаясь. Глаза у нее были усталые, Ритка подумала, что живется певице, должно быть, не очень легко, возможно, она целый день уже отработала да вот теперь еще вышла на эту эстраду.

— Цветы бы ей подарить, — сказала Ритка Андрею. — Да где их возьмешь?

А он почему-то не очень слушал певицу, все расспрашивал:

— Как мы проведем вечера на этой неделе? Я работаю с первой смены, все вечера свободны… Мы, конечно же, встретимся… Когда? Завтра? Послезавтра?

Ритка не смогла бы объяснить, что заставило ее торопливо пустить глаза под его требовательным взглядом. А щеки, она почувствовала, обдало жаром. Вспомнила: а уроки? На дом задают в последнее время так много! Ничего. Если приниматься за них сразу же после возвращения из школы, вполне можно успеть.

Андрей продолжал:

— Сходим в кино, на танцы… А теперь нам, пожалуй, пора без пятнадцати двенадцать. Я не хочу, чтобы тебя ругали дома.

«Все-то он понимает!» — подумала Ритка. Но вот уходить-то ей как раз и не хотелось.

Ей стало теперь хорошо тут, в ресторанном чаду, в нем теперь смешались запахи еды, папиросного дыма, духов и разгоряченного человеческого тела.

За их столик села еще пара — он немолодой уже, за тридцать, лицо несвежее и на лбу залысины, а ей лет девятнадцать. На ней была почти такая же черная юбка, что и на Ритке, а блузка дорогая, кружевная и сквозь нее просвечивало розовое белье. Черные как смоль, явно крашеные волосы подстрижены так низко, что широкоскулое лицо казалось почти с кулачок. Глаза сильно подведены черным, а веки намазаны почему-то белым. Несмотря на гипюровую кофту, в ней было что-то от первобытной женщины. Наверное, из-за лохматых, неровно остриженных косм.

Очень хотелось посмотреть, как эта пара будет вести себя за столом, о чем разговаривать, какие кушанья они закажут, но Андрей уже поднялся и подозвал официантку. Совсем молоденькая, в нарядной наколке на пышной прическе, но в несвежем замызганном фартучке, она положила на стол крошечные детские счеты. Ритка не поняла, сколько она там насчитала, но видела, как Андрей подал официантке десятку и еще там сколько-то. Ахнула про себя: «Угробить сразу столько денег! И за что, спрашивается? Конечно, Андрей работает и мать у него врач, не нуждается в его зарплате, и все же… как, оказывается, все дорого в ресторане!»

Когда вышли на улицу, ноги сразу обдало холодом. Уже не сезон ходить в туфлях, да еще в таких, без подошв… Вот израсходовали больше десяти рублей, а ведь этих денег вполне хватило бы на туфли! Ну, может быть, понадобилось бы немного добавить… Господи, что подумал бы Андрей, если бы узнал об этих ее мыслях! И все же не удержалась:

— Сколько денег ухлопали!

— Разве это много? — удивился Андрей. — Мы с ребятами прошлый раз сотню оставили… Правда, нас было пятеро. А сейчас я малость поиздержался, признаться. За квартиру заплатил, то, се… А вообще-то я себе не отказываю. На что захочу, на то и трачу.

— А на что? На что тратите? — Ритке вдруг очень захотелось узнать, чем занимается Андрей в свободное время, чем интересуется.

Андрея озадачила ее горячность.

— Ну, на что? Маг у меня есть. Самой лучшей марки. В кредит брал. Только недавно расплатился. Кинокамера.

Тут Андрей приврал. Кино- и фотоаппараты покупала еще мать. Но он так и не увлекся фотоделом. Слишком уж много возни! И вообще, это не по нему — корпеть в темноте по нескольку часов.

— А читать… снова начала Ритка. Она все еще не знала, как обращаться к Андрею: на «вы» или на «ты».

— Ну, читаю я много, — оживился Андрей. — Особенно, когда во вторую смену работаю. Проснусь часов в десять и, пока на завод не идти, валяюсь с книжкой. Я люблю детективы… Майн-Рида всего перечитал. Ну, и Мопассана, разумеется.

Трамвая долго не было или Ритке просто показалось так? Ноги совсем зашлись, и даже в трамвае ее продолжал бить озноб.

— Ты что? — удивился Андрей. — Замерзла? Вот чудачка! Ну, садись ближе.

Пассажиров было немного: какой-то работяга в кирзовых сапогах да две женщины. Одна с грудным ребенком, все озабоченно ощупывала и покачивала свой живой сверток, другая, положив голову себе на локоть, пыталась подремать. Ярко горел свет.

Андрей набросил ей на плечи полу своей куртки, придерживая за талию, некрепко, осторожно. И Ритка затаила дыхание, стараясь унять сердце. Подумала: врут все это про парней, что они такие… Не все. Вот и Андрей… И она, Ритка, уж постарается уделить ему все вечера, какие он захочет. И потом, когда-нибудь, расскажет ему все. О себе. Посоветуется, как ей жить дальше. Что делать? Андрей подскажет. Он же старше почти на четыре года. И вообще… Разве она думала, что ей так повезет, у нее будет такой друг?.. Он наступит, такой день в ее жизни, когда все у нее будет, как и у других. Она освободится наконец-то от вечного страха и отвращения перед той жизнью, какой всегда жила ее семья. Освободится… Какое же это счастье, когда ты кому-то нужен, когда кто-то думает о тебе!