Вильям Козлов - Услышать тебя

— В первый раз слышу, — сказал Генка.

— Ты меня понял? — взглянул на него Сергей. Генка отвел глаза. — И больше не будем об этом.

Когда уселись в машину, Генка, бросив взгляд на мать, стоявшую на крыльце, достал из кармана пачку «Беломора», но закуривать не стал, пока не выехали со двора. А закурив, сказал:

— Дашь порулить на шоссе?

Сразу за Сеньковским переездом на Невельском шоссе опрокинулся самосвал. Он лежал на пашне, выставив в небо заляпанное засохшей грязью серое брюхо и все четыре колеса. Кабина смята, стекло разбрызгалось по траве, одна подножка перекосилась. Черное масло тоненькой струйкой стекало в кювет. Дико было видеть мощную машину в таком беспомощном состоянии. Шофер, белобрысый парень в голубой блузе, стоял в сторонке и озадаченно смотрел на поверженный самосвал. Он даже не взглянул на остановившийся «Москвич». Чтобы самосвал поставить на ноги, нужен кран.

— Как тебя угораздило? — поинтересовался Сергей.

— А ты езжай, — буркнул парень и, переступив с ноги на ногу, сердито сплюнул.

— Кабина вся смята, а у него ни одной царапины, — подивился Генка, глядя в заднее стекло.

Невельское шоссе петляло по холмам, врубалось в тонкоствольные белые рощи, рассекало зазеленевшие поля и пашни, перепрыгивало через неширокие каменистые речки и ручьи, плавно огибало озера. Шоссе манило к себе птиц. Вороны, сороки степенно разгуливали по асфальту и лишь при приближении машины неторопливо уходили на обочины. Малые птахи так и норовили пролететь перед самым радиатором.

День выдался теплый, облачный. Солнце то заливало ярким светом поля и рощи, то надолго пряталось в облаках. Вырвется из-за облака луч и выделит на берегу озера то жарко вспыхнувшую сосну, то березу, а то в озеро ударит и пронзит его до дна, высветив илистое, усыпанное прошлогодними листьями дно.

Генка сидит рядом и молчит. Смотрит на дорогу и стрижет своими черными густыми бровями. Наверно, все про сетку думает. После опрокинутого самосвала про руль и не заикается. Дружок стоит на заднем сиденье, прижавшись к большому тюку с постельным бельем, а длинную морду положил Сергею на плечо. Когда место рядом с водителем свободно, Дружок всегда на него садится и с интересом смотрит в окно. Увидев на обочине собаку, начинает ерзать, ворчать, а потом долго оглядывается. Не любит Дружок, когда шоссе переходит разномастное стадо. Долго и сердито лает на скотину, застопорившую движение.

Гладкая баранка привычно скользит в ладонях. В приоткрытых ветровых стеклах посвистывает ветер, шелестят шины, ровно ворчит мотор. «Москвич» жмет на девяносто километров.

Генка молчит, и Сергей размышляет. В последние дни это стало его главным занятием… Когда вышел из больницы, один раз только и видел Лилю. Она бегала по редакции с обходным листом. Квартиру она обменяла. Из Андижана прибыл сам Земельский. От Вали Молчановой Сергей узнал, что все вещи, кроме пианино, продали. С пропиской сначала были какие-то трудности, но Николай Борисович в два счета уладил. Комната в Москве небольшая, но есть надежда, что к концу года купят трехкомнатную квартиру. Под Москвой Земельский облюбовал двухэтажную благоустроенную дачу. Какой-то генерал продает ее за космическую сумму. Задаток уже дали. А как только Лиля получит постоянную прописку — это дело месяца, — дачу оформят на нее…

Все эти сведения Валя выложила Сергею в первый же день, хотя он совсем не интересовался такими подробностями. И еще Валя сообщила, что Земельский купил в комиссионном дорогущий заграничный столовый сервиз. И этот умопомрачительный сервиз подарил дочери.

— Такого богатого тестя потерял! — насмешливо глядя на него, подытожила Валя новости. — Да и такие женщины, как Лиля.

— На дороге не валяются… — сказал Сергей.

— Ведь жалеешь, признайся? — не отставала Валя.

— Надо мне было на тебе жениться, — сказал Сергей.

— Я бы за тебя не пошла, — посерьезнев, ответила Валя. — Видишь ли, я не люблю слишком умных мужиков.

— Это я-то умный? — рассмеялся Сергей. — Второго такого дурака поискать…

Выйдя из больницы, он сразу отправился к родителям. В свою бывшую квартиру даже не зашел. И хотя Сергей понимал, что все кончено, сердце ныло. Все, что было связано с Лилей, еще трогало его, волновало, поэтому он так терпеливо и выслушивал глупую болтовню Молчановой.

Впрочем, Валя сообщила и еще одну интересную новость: узнав, что они разводятся, Сева Блохин с ходу предложил Лиле руку и сердце. И далее приперся к ней на квартиру, когда вещи упаковывали. На собственном горбу таскал тюки. Помогал и дорогое чешское пианино спускать вниз, где стоял грузовик с контейнером. Когда Земельский стал рассчитываться с рабочими, он и Севе сунул пятерку. Видно, принял за грузчика…

Провожали Лилю и ее папашу двое из редакции: Рика Семеновна и Сева Блохин. Это последнее сообщение особенно покоробило Сергея, хотя он и понимал, что Лиля теперь вправе делать все, что захочет. Даже выйти замуж за Блохина. Но каков Сева! Уже тут как тут! Очень был неприятен тесть Сергею, но за то, что он сунул за труды прыткому женишку пятерку, Сергей готов был ему руку пожать…

Наверное, оттого, что на сердце было неспокойно, тревожно и он думал о Лиле, Сергей не зашел в тот день к Лене. Не зашел и на другой день, а когда наконец пришел, Лены не было дома: уехала в командировку. Об этом ему сообщили на ее работе, куда он позвонил. Повесив трубку, Сергей подумал, что, может быть, это и к лучшему. Слишком уж много всего произошло за это время, и не худо будет как следует во всем разобраться.

В обкоме партии пошли навстречу: позвонили Лобанову и предложили ему отпустить Сергея на все лето на озеро Большой Иван для работы над брошюрой. За свой счет. Это больше всего обрадовало Лобанова, как будто бы ему пришлось из собственного кармана платить… Впрочем, эта сторона дела меньше всего волновала Сергея, он рассчитывал на Вологжанина, который пообещал зачислить его в штат рыбинспектором. Кроме того, Козодоев поручил Сергею составлять и редактировать очередной номер альманаха «Наш край».

Сразу из обкома Сергей отправился к Ивану Ильичу Вологжанину, который неделей раньше его выписался из больницы. Областное управление Главрыбвода находилось на улице Константина Заслонова. Рослые тополя просовывали свои зеленые ветви в раскрытые окна конторы. Сергей поймал Вологжанина в коридоре. В брезентовой куртке с капюшоном, резиновых сапогах и зеленым плащом под мышкой, Иван Ильич направлялся к выходу. Увидев Сергея, взметнул свои кустистые брови и заулыбался. Долго тряс руку и с ходу предложил поехать с ним в Невельский район на озера. Сергей заикнулся было, что у него серьезный разговор, но Вологжанин сказал, что в машине они обо всем и поговорят.