Вильям Козлов - Услышать тебя

— Ну, это ты загнул! — возмутился Сергей.

— Со стороны видней…

— Какого же черта я тогда разводился?

Николай заговорил о другом:

— Есть люди, которые не могут без женщины, вернее без домохозяйки. Должен ведь кто-то обед варить, постирать, в общем, заботиться и ухаживать? Сам он даже яйцо не сумеет себе сварить. Таких людей в первую очередь волнует, какой хозяйкой будет жена, а уж потом все остальное. Они и года не могут без женщины прожить. В квартире у них кавардак, да и сами быстро опускаются: немытые, нечищенные, вечно на одежде пуговиц не хватает… А вот я, например, научился все сам делать: и готовить, и стирать, и штопать. Поэтому для меня духовное начало в человеке ценнее, чем материальное… Мой критерий отношения к женщине как жене чрезвычайно высок.

— С такими, брат, запросами ты вряд ли когда-нибудь женишься, — сказал Сергей.

— Твой пример еще больше меня убедил, что спешить ни к чему, — усмехнулся Николай.

— А я женюсь, — сказал Сергей. — И на этот раз не возьму тебя в загс свидетелем…

— Я и не соглашусь.

— Я женюсь, Колька, на самой прекрасной и умной женщине на свете…

— Уже прогресс… — улыбнулся Николай. — Раньше ты называл ее Прекрасной Незнакомкой!

— Ты опять против? — подозрительно уставился на него Сергей.

— Ты меня все равно не послушаешься.

— Ты же сам говорил, что Лена тебе нравится.

— Мне — да, — сказал Николай. — А я ей — нет.

— При чем здесь ты? — удивился Сергей.

— Видишь ли, у меня нет уверенности, что и ты ей очень уж сильно нравишься…

— Нравишься! — фыркнул Сергей — Она меня любит, дубина!

— Вот даже как? — насмешливо посмотрел на него Николай. — С чего это ты взял, что все должны тебя любить? Не такой уж ты красавец, к женщинам невнимателен, забывал даже любимой жене на день рождения цветы дарить… Слишком много времени отдаешь работе, а женщины требуют постоянного внимания… И выглядишь ты не солидным журналистом, а этаким парнишкой-водопроводчиком…

— Как моя жена, заговорил… — Сергей запнулся и поправился: — Как бывшая жена!

— Я тебе правду сказал!

— Хочешь, я тебе тоже правду скажу? — отомстил ему Сергей. — Хотя ты и выглядишь солидно и фигура у тебя осанистая, а когда бороду приклеишь, можешь царя Бориса Годунова играть, ты вот чем кончишь: пока еще молод и крепок, будешь ходить в холостяках и развлекаться, а когда согнет в три погибели и из тебя песок посыплется, найдешь себе какую-нибудь дурочку медсестру или пожилую одинокую врачиху и женишься, конечно, если еще согласятся. А в приданое принесешь кучу старческих хворостей и немощей…

— Все верно, — рассмеялся Николай и сбросил с себя одеяло. — Подымайся, философ-инспектор! Я целый месяц мечтал на утренней зорьке забросить удочку!

Они идут по звонкому чистому бору. Где-то в вышине тонкими голосами перекликаются птицы, поскрипывают под ногами сухие шишки, шуршит седой мох. С нижних ветвей сосен и елей свисают бурые пряди мха. Небо над головой ослепительно синее. Редкие белоснежные облака высоко проходят над лесом. Солнце выстлало бор неровными желтыми плитами. Эти плиты, будто живые, двигаются, переползают с места на место. И сухие иголки на мху неожиданно золотисто вспыхивают.

У Николая в руке причудливо изогнувшийся корень. Он напоминает страуса, широко расставившего свои длинные узловатые ноги. Николай давно собирает разные интересные сучья и корни и потом мастерски обрабатывает их, придавая им черты всевозможных зверюшек. В комнате у него все полки заставлены этими оригинальными поделками.

Он зорко смотрит по сторонам, под ноги. Иногда нагибается и поднимает сук или корягу. Внимательно осмотрев, отбрасывает в сторону. На опушке бора остановился возле молодой березы, тонкий ствол которой спрятался в нежной зеленой листве, и, достав нож, стал осторожно отделять от коры небольшой, с кулак, кап. Из березовых капов Николай делал красивые вазы и пепельницы и дарил знакомым. У Сергея тоже была такая пепельница. Лиля увезла ее в Москву. И теперь ее знакомые стряхивают туда пепел с сигарет…

— Как пишется? — спросил Николай. Светлая прядь то и дело свешивалась ему на глаза, мешая работать, и он рывком отбрасывал ее в сторону. За два дня, проведенные на озере, лицо Николая загорело, скулы обветрились.

— Пока осматриваюсь, привыкаю, — коротко ответил Сергей.

— Новый роман начнешь? Или повесть?

— У меня сейчас роман с озером Большой Иван, — улыбнулся Сергей. — Озеро меня уже покорило, а вот покорю ли я его?..

— Здесь только и создавать шедевры, — улыбнулся Николай. — Честное слово, я всегда мечтал пожить на лоне природы вот в таком чудесном месте.

— Ты думаешь, здесь курорт? У меня дел всяких полно. Кроме этого озера, еще десяток водоемов. На многих еще и не был. И потом, не хуже химика вожусь с пробирками, термометрами, потрошу рыбьи желудки, мечу щук, каждый месяц измеряю и взвешиваю мальков… А браконьеры?

— Поймал хоть одного?

— Да как тебе сказать, — улыбнулся Сергей, вспомнив Лизу. — Поймал одного матерого и… отпустил!

— Чем взятки берешь: водкой или рыбой?

— Не дают, понимаешь.

Николай отделил кап от ствола и стал внимательно разглядывать. Сейчас этот светло-серый бугорчатый нарост не представлял ничего интересного. К нему надо приложить такие искусные руки, как у Николая Бутрехина, Трудно поверить, что из этого уродливого нароста получится изящная, тщательно отполированная пепельница или вазочка для цветов.

— Когда у твоей Лены день рождения? — спросил Николай, пряча кап в сетку, которую всегда таскал с собой. — Я ей вазу вырежу…

— У моей… — усмехнулся Сергей. — У меня сейчас такое ощущение, что все от меня отвернулись, кроме тебя и Дружка.

Услышав свое имя, пес подошел к Сергею и посмотрел в глаза, но, видя, что от него ничего не требуется, снова принялся обнюхивать мох вокруг старой ели. Иногда он нагибал остромордую голову и прислушивался. Висячее ухо оттопыривалось и розово просвечивало на солнце. Николай испытующе посмотрел на Сергея и, помолчав, уронил:

— Дичаешь, мой друг!

Облюбовав на опушке бора солнечную полянку, улеглись на мягкий зеленый мох. Большой рыжий слепень, покружившись возле них, атаковал Дружка. Пес вьюном закрутился на месте, защелкал зубами, стараясь схватить назойливое насекомое. Несколько раз резко прокричав, совсем рядом вверх-вниз, вверх-вниз пролетела сорока. Синицы, суетившиеся на полянке, с криками взмыли вверх и скрылись в листве.

— Да, как ты узнал, что я здесь? — поинтересовался Сергей.

— Мне одна прелестная девушка по секрету сказала.

— Машенька?

— Вы только подумайте, люди добрые! — возмутился Николай. — У них в редакции расцвела прекрасная роза, а этот бирюк даже не знает!