Вильям Козлов - Услышать тебя

— Ну тебя к черту! — отмахнулся Сергей. Ему сейчас было не до шуток. Опять нахлынула тоска. И на этот раз причиной была Лена…

— Ты же сам когда-то снимал ее для газеты… Девчонка на дереве.

— А-а, Наташка… — протянул Сергей. — Какая же она роза? Так, полевая ромашка.

— Ни черта ты тогда в девушках не разбираешься, — сказал Николай. — Я с ней пять минут потолковал и чуть не влюбился…

— Длинная оглобля! — усмехнулся Сергей. — И еще злюка.

— А к нашему брату нельзя быть доброй… Кстати, эта злюка просила передать тебе газету с очерком о погибшем трактористе… Она у меня в рюкзаке.

«Напечатали все-таки, — вяло подумал Сергей. — Не иначе, Козодоев нажал на Лобанова…»

— И еще она просила передать тебе привет, — продолжал Николай. — И глаза у нее при этом были такие мечтательные, что я тебе позавидовал…

— Я ее вот с таких лет знаю, — показал Сергей. — Девчонка как девчонка.

— У нее чудесная фигура, длинные ноги, красивые глаза, волосы… А то, что худая, так это сейчас модно. Европейский стиль! Да и не такая уж она худая, скорее изящная, стройная…

— Ишь прорвало! — покосился на него Сергей. — Возьми и женись.

— За меня не пойдет, — вздохнул Николай. — Я, понимаешь, попытался заикнуться насчет встречи и так далее, так она меня таким взглядом наградила, что я чуть язык не проглотил.

— Еще хорошо, что чернилами не облила, — усмехнулся Сергей. — Она может.

— Славная девчонка, — мечтательно глядя в небо, сказал Николай.

— Послушай, Колька, — думая о другом, спросил Сергей. — Ты никогда не задумывался над смыслом жизни? Ну вот, зачем ты живешь? Во имя чего копья ломаешь, воюя со всяким дерьмом? Что после себя оставишь? Да и нужно ли это будет кому?..

— Это звучит: «подумать над смыслом жизни…» — насмешливо сказал Николай. — Ну и в чем он, этот… смысл? Великие философы всего мира с древности до сих пор ломают свои мудрые головы над этим вопросом. Может, тебе удалось?

— Пока нет, — не обращая внимания на его иронический тон, ответил Сергей. — Видишь ли, я не ставлю перед собой философских проблем мироздания… И не собираюсь мир удивлять. Мне бы впору разобраться в себе самом. Какого черта я живу на белом свете?

— Ну-ну, разбирайся… — другим тоном сказал Николай. — Ковыряйся в себе, анализируй, пока не надоест, а у меня для этого нет времени. Восемь часов мы спим, восемь — работаем, да что там восемь! И после работы еще три-четыре часа или думаешь о ней, или по инерции что-то делаешь, связанное с работой. А на все остальное, так сказать, разное — остается часа четыре. Вот и рассчитывай, друг, в чем смысл жизни? Для лентяя — во сне, удовольствиях, жратве, для творческого человека — в работе, а для матерого обывателя — в так называемом разном: пустяках, мелочах; его принцип: день и ночь — сутки прочь.

— Здорово ты все объяснил, — сказал Сергей, — хотя к вульгарно.

— Прости старик, я ведь не философ!

— Вот ты спросил, когда у Лены день рождения, а я и не знаю, — помолчав, сказал Сергей. — Видно, плохо нас воспитывали родители. Мои, например, никогда не празднуют дни рождения.

— Мои тоже.

— Я еще был в больнице, когда она уехала в командировку…

— Лена в городе, — спокойно сказал Николай, покусывая стебель щавеля.

— В городе? — приподнялся на локтях Сергей и удивленно уставился на приятеля. — Я позавчера звонил в их контору… Сказали, неизвестно, когда приедет.

— Значит, приехала…

Сергей вскочил на ноги, подошел к Дружку, почесал ему за ухом. Потом снова плюхнулся рядом с Николаем. Лицо у Сергея расстроенное, в потемневших глазах растерянность.

— Странно… — пробормотал он. — Почему же она…

— Не примчалась прямо с поезда к тебе? — взглянул на него Николай.

— Вот что, — сказал Сергей. — Поедем в город. И почему ты мне сразу ничего не сказал?

— Плакала бы тогда моя рыбалка… Сергей зачем-то посмотрел на небо и сказал:

— Чего же мы сидим?

Николай даже не пошевелился. Морщась, жевал кислый стебель щавеля и смотрел в сторону. Светлая прядь опять свесилась на глаза, но он не отводил ее. И вид у Николая был сосредоточенный, будто в этом хрупком стебле и заключался смысл жизни.

— Видал я твою большеглазую Лену… с одним представительным мужчиной, — сказал Николай. — И почти уверен, что он не из нашего города.

— Это ее брат, — сказал Сергей и поднялся. — Он летчик и приехал в гости. Очень симпатичный парень… Правда, я с ним незнаком, но ведь это дело поправимое…

Николай тоже поднялся, отряхнул с брюк сучки и иголки.

— Что-то непохож он на брата… да и на летчика тоже… — пробормотал он.

Но Сергей уже не слушал. Пружинисто шагая, он направился к дому. Вот нагнулся, поднял палку и, размахнувшись, изо всей силы треснул по сосновому стволу. Сухая палка разлетелась на мелкие куски. Дружок, заливаясь лаем, прыгал рядом. Он уже сообразил, что куда-то поедут, и заранее радовался.

Они втроем сидят за низким полированным столиком в мягко освещенной торшером комнате. Негромко играет портативный магнитофон. Сергей таких еще не видел: узкая черная коробочка в кожаном чехле. Такой магнитофон можно в карман запихнуть. Заряжается он красивыми плоскими кассетами. Звук чистый, приятный. И голос у певца, поющего по-английски, мужественный, спокойный. Лена мимоходом обронила, что поет Фрэнк Синатра, знаменитый американский певец. Знаменитый, а Сергей — вот серость! — никогда про него не слышал…

Когда нагнулся, разглядывая магнитофон, Владислав сообщил ему, что это последняя модель, «Филипс», он купил в Сан-Франциско, где был в командировке два месяца. Сказал он это таким тоном, будто съездить в Америку сущий пустяк. То же самое, что в Москву или Ленинград.

Владиславу тридцать пять лет. Он ученый, кандидат физико-математических наук. В будущем году защищает докторскую диссертацию. Живет в Новосибирске, в Академгородке. У него интеллигентное лицо, короткая стрижка. Худощавый, подтянутый, в великолепно сшитом костюме.

Когда Сергей, возбужденный, пыльный с дороги, переступил порог, он сразу все понял…

— Как хорошо, что ты приехал! — несколько смущенно сказала Лена. — Мы с Владиславом завтра утром собирались к тебе. Верно ведь, Владислав?

— Даже залили горючую смесь в мотоцикл, — подтвердил Владислав.

Лена представила их, и они пожали друг другу руки. Рука у Владислава была крепкая, сухая. Ростом он немного выше Сергея. Глаза пристальные, с легким прищуром, светло-карие.

— Когда я училась в институте, — сообщила Лена, — Владислав был в аспирантуре и вел у нас в лаборатории практические занятия, а теперь почти профессор! Впрочем, в Новосибирске есть доктора наук еще моложе тебя, так что особенно не задирай перед нами нос!