Вильям Козлов - Услышать тебя

— Миша хороший парень, — сказала Наташа.

— Почему же тогда сама за него замуж не вышла?

— Хороших парней много…

— Довольно туманная формулировка, — усмехнулась Варя.

— Пустой мы разговор с тобой завели, — сказала Наташа.

— Вот возьму и выйду замуж за Мишу! В наше время не так уж много серьезных парней. Вот Дима! Ну, высокий такой, с карими глазами… Я ведь его любила. А он что? Прикинулся тоже влюбленным… Нужна ему была моя любовь! Воспользовался, что я была дурочкой…

— Про Диму я все знаю, — сказала Наташа.

— А Эдик еще хуже… Крутил одновременно со мной и Люськой Кузнецовой… И, главное, все в институте знали, одна я дурочка…

— Про Эдика ты тоже рассказывала, — мягко заметила Наташа.

— Ни один из них не предложил мне выйти за него замуж… А вот Миша… По-деловому, без всякой романтики… — Варя остановилась и посмотрела ей в глаза: — Ты моя лучшая подруга, скажи, стоит мне выходить за него?

— А любовь? — спросила Наташа.

— Какая любовь? — опешила Варя. — Ах, любовь… А черт ее знает, что такое любовь!

— Я знаю, — сказала Наташа.

— То-то, я гляжу, ты такая счастливая! — ехидно заметила подруга.

— Я еще буду счастливая, — улыбнулась Наташа. — Мне одна женщина сказала.

— Цыганка?

— А верно, она на цыганку похожа…

— Кто же это? — заинтересовалась Варя.

— Ты ее не знаешь, — сказала Наташа.

— Жаль, я бы у нее спросила, выходить мне замуж за Мишу или нет?..

У магазина Наташа остановилась.

— Я не буду покупать бежевый костюм, — сказала она. — Боюсь, что он мне там не понадобится.

— Где там? На озере Большой Иван?

— Немного подальше… — грустно сказала Наташа. — На целине… Через три дня уезжаю в Казахстан. На год. Уже билет на самолет взяла до Целинограда. На комсомольскую стройку.

— Ты это серьезно?!

— Могу билет показать.

Варя, мучительно морща лоб, о чем-то раздумывала. На подругу она не глядела. Взгляд ее рассеянно останавливался на лицах выходящих из магазина людей.

— А как же он? — после продолжительной паузы спросила она.

— Так будет лучше для него и для меня, — ответила Наташа.

— Я и не подозревала, что ты такая скрытная, — упрекнула Варя.

— Все это произошло так быстро, — сказала Наташа. — Позавчера позвонили из горкома комсомола и сказали про путевку.

Конечно, она могла бы в тот же день прийти к подруге и все рассказать, посоветоваться, но Наташа привыкла сама принимать важные решения в своей жизни. Был один человек, с кем хотелось бы ей посоветоваться, но он там, на озере, и ему сейчас совсем не до нее… Валя Молчанова рассказала, что к нему приехала жена с сыном…

Еще раз взглянув на хлопающую дверь универмага, Варя раскрыла сумочку, вытащила оттуда аккуратно сложенную пачку денег и протянула подруге:

— Пригодятся. На первое время.

— А костюм? — спросила Наташа, и голос ее дрогнул: это была большая жертва. Как блестели у Варьки глаза, когда она прибежала в редакцию! А сколько разговоров было про этот французский бежевый костюм…

— Обойдусь, — сказала Варя. — И потом, мне брюки широки, все равно пришлось бы перешивать… — И почти насильно всунула деньги в руку.

Наташа растерянно смотрела на нее: она не знала, брать деньги или нет.

— Заработаю там — сразу вышлю, — сказала она.

— Я сейчас заплачу… — сквозь слезы улыбнулась Варя. — Как же ты так, а? Аж на целину…

— Если увидишь его, скажи, что я… — быстро говорила Наташа. — Что я не могла иначе… Нет, лучше ничего не говори. Не надо! Он сам все поймет…

— Я скажу ему, что он большой дурак, — пообещала Варя. — Бесчувственный чурбан, который дальше своего носа не видит… А еще называется инженер человеческих душ! Хватится, да поздно будет!

— Ему не поздно, — сказала Наташа.

Они сидели, свесив ноги в воду, на огромном валуне посередине Дятлинки. Прогретый солнцем камень стоял на самой стремнине, и вода с журчанием обтекала его вдавленные, заросшие бархатным мхом бока. Зеленые нити водорослей, извиваясь, вытянулись в сторону течения. В зеленоватой тени камня, повернувшись в одну сторону головами, стояли мальки. Тела их были прозрачными, а выпученные глаза казались неестественно большими. Николай Бутрехин загорел, брови на бронзовом лице стали совсем белыми, а грудь, негусто заросшая светлыми волосами, почему-то была не коричневой, а красной. Чуть повыше колена у Николая вытатуирован парусник.

У Сергея загар ровный, коричневый, черные волосы приобрели каштановый оттенок. Светлые глаза ярко выделялись на пропеченном солнцем лице. На плече несколько белых пятнышек: следы браконьерских дробин.

— Я совсем забыл… — сказал Сергей, задумчиво глядя на берег, по крутому откосу которого карабкались вверх юноша и девушка. Цепляясь рукой за траву, юноша вторую протягивал ей. Волосы у девушки были золотые, она смеялась, сверкая белыми зубами.

— Были когда-то и мы рысаками… — кивнул на них Николай.

— Что-то ты рановато записался в старые мерины, — усмехнулся Сергей. — С чего бы это? Она опять ушла к другому?

— Что ты забыл? — уклонился Николай от разговора на эту тему.

— Мне было пятнадцать лет, когда я написал первую повесть и подарил девчонке, в которую был влюблен… Я писал ее два дня и две ночи! Как бы мне хотелось сейчас почитать ее! Я потом встретился с этой девчонкой… Она солидная женщина, дочь уже в школу ходит, муж майор. Я спросил про ту тетрадку в клетку, что подарил ей, она засмеялась и сказала, что даже не прочитала мое сочинение и, уж конечно, не знает, куда подевалась эта тетрадка… А я-то, дурак, думал: моя проза проймет ее!

— А я стихами пытался пленить свою возлюбленную, и тоже никакого эффекта! — рассмеялся Николай.

— Я недавно встретил одну девчонку, она пишет стихи, — сказал Сергей. — Интересно, о чем? Просил, но так ни одного и не прочла.

— Поэтов теперь хоть пруд пруди, — сказал Николай.

— Мне думается, у нее должны быть хорошие стихи.

— Что за девчонка-то? — искоса взглянул на него Николай.

— Да так, одна старая знакомая…

— Я всех твоих знакомых знаю, — насмешливо смотрел на него Николай.

— Эту не знаешь, — соврал Сергей. Ему не хотелось говорить о Наташе. В редакции он ее не нашел. Валя Молчанова сообщила, что уже две недели, как она уволилась. А где сейчас, никто не знает. Наверное, экзамены сдает в институте. Сергею показалось, Валя чего-то недоговаривает, уж очень глаза у нее были хитрущие. Но дотошно расспрашивать любопытную Молчанову не хотелось. Тут же вообразит невесть что…

Ушел он из редакции расстроенный — сегодня первый день, как он вышел на работу, — и до сих пор в душе осталось какое-то беспокойство. В конце концов он знает, где она живет, и сможет в любое время зайти… Ну и что скажет?.. А желание увидеть ее становилось все более сильным. Он и на речку-то пришел в надежде встретить ее здесь на пляже. Вон сколько девушек и парней загорают на песке с книжками…