Вильям Козлов - Услышать тебя

— Это правда, — заметил Сергей.

— Ты меня отвезешь в город? У меня в гостинице заказан номер.

— А Юра? Ты его заберешь?

— Я тебе его оставлю, — улыбнулась Лиля. — Собственно, поэтому я и приехала…

— И стоило нам столько времени переливать из пустого в порожнее! — рассмеялся Сергей.

— Мы всей семьей уезжаем на пароходе по Волге. Я и подумала, что тебе представляется прекрасная возможность побыть месяц с сыном.

— Послушай, вот ты толковала, что сыну плохо без отца. Это все верно. И отцу плохо без сына… Отдай мне его!

— Ребенок не игрушка!

— Пусть пока поживет у меня, а там видно будет…

— Там видно будет… — повторила она, глядя на берег, где в камышах шевелилась, вздрагивала бамбуковая удочка.

— Он тебе не нужен, — сказал он. — Тем более сейчас, когда ты устраиваешь свою новую семейную жизнь.

— Я устрою, а вот ты — не уверена.

— Юрке будет лучше со мной, — сказал он.

— Мои родители не согласятся, — помолчав, ответила она. — Они очень привязались к нему.

— Опять родители! — с сердцем сказал он.

— Да, родители! — с вызовом взглянула она на него. — Они меня никогда не бросят в беде.

— Я рад за тебя, — пробормотал Сергей. Ему стало скучно. Он развернул лодку и стал грести к берегу.

— Ты спешишь? — спросила она.

— Лучше, если мы успеем в город засветло.

— У тебя ведь, кажется, две комнаты? Я могла бы одну ночь и здесь переночевать.

— Тебе не понравится, — сказал Сергей. — Кровать жесткая, комары… И сова по ночам кричит.

Они молча доплыли до берега. Сергей вытащил лодку на песок и подал Лиле руку. Она сошла на берег и, не выпуская его ладони, посмотрела в глаза:

— Тебе, действительно, хочется меня поскорее в город отвезти?

— Да, — сказал он и пошел заводить машину.

За эту неделю, которую они провели вдвоем на озере, сын доставил Сергею много радости, но и крепко огорчал иногда. Был он на редкость смышленым мальчишкой, начитанным, добрым, но подчас начинал капризничать, кривляться, дразнить Дружка. Пытался и грубить, но Сергей быстро поставил его на место. А однажды пригрозил к бабушке Тане в город отправить, если не образумится.

Вдвоем они ездили на Балаздыню и подкармливали маленькую пелядь, объезжали на моторке Большой и Малый Иваны, наведывались на «Москвиче» и на дальние озера.

Уже сейчас, всего лишь после нескольких месяцев надзора, Сергей с удовлетворением заметил, что нарушителей стало намного меньше. Судебный процесс над браконьерами, которых они задержали с Мальчишкиным, наделал в городе много шума, и отчаянного инспектора стали побаиваться. Конечно, злостные браконьеры не бросили свое хищническое занятие, но предпочитали держаться подальше от водоемов, которые охранял Волков. А озер в этом краю было много, и изредка наезжавший сюда Иван Ильич Вологжанин жаловался, что на других водоемах дело обстоит не так благополучно, как у Сергея.

Сегодня вечером Сергей покидает озеро Большой Иван, а замена все еще не прибыла. И хотя он понимал, что рано или поздно все равно придется уехать отсюда, было грустно. Полюбил он свою новую интересную работу… Пусть были и стычки с браконьерами, и выстрелы — все это и есть настоящие будни рыбинспектора. В этом отношении рыбинспектор похож на работника милиции, который в каждое свое дежурство рискует попасть в опасную переделку. Что же делать, если преступники разных мастей еще не перевелись у нас?..

Здесь Сергей написал романтическую повесть о рыбинспекторе. Послал в журнал и сдал в областное издательство. Козодоеву повесть понравилась. Понравится ли в журнале?..

Очерки о буднях рыбинспектора были напечатаны в газете. И люди всерьез задумались о судьбе нашей природы, об отношении к ней, об охране, — об этом говорят сотни писем, пришедших в редакцию. Бедная Валя Молчанова замучилась, отвечая на них.

Полюбил Сергей эти прекрасные края, озера Большой и Малый Иваны, речки, ручьи, сосновые боры… Кто приедет сюда вместо него? Вологжанин говорил, что еще рыбинспектора не подыскал. Сергею неделю назад нужно было возвращаться в редакцию — Дадонов, наверное, гром и молнии мечет! — а он не может уехать, не дождавшись замены. Вот так все бросить, как есть, завести машину и уехать в город?! А как же дом, Лодка, оборудование? И потом, лишь только браконьеры пронюхают, что в избушке никто не живет, они налетят сюда, как воронье. Начался ход рыбы, и сейчас ее можно центнерами черпать. Судак и угорь стали на удочку попадаться, а такое случается редко.

Как-то забарахлил мотор, и Сергей, достав брезентовую сумку с инструментом, принялся разбирать систему зажигания. Юра, воспользовавшись вынужденной остановкой, быстро собрал удочку и, нанизав на крючок червяка, забросил. Тотчас поклевка. Так мог брать только голодный окунь. За каких-то полчаса Юра натягал почти полное ведро ровных крупных окуней. Глаза у него сверкали, на губах довольная улыбка. Он гордо поглядывал на занятого работой отца, дескать, посмотри, какой я молодец. Однако отец помалкивал. Утром, встав на рассвете, Юра прямо с берега наловил десятка два крупных подлещиков, которых решено было отвезти бабушке Тане в подарок. Сами они уже на рыбу смотреть не могли. Уха, жареная рыба, вяленые подлещики и плотва, рыбные котлеты — все это им надоело.

Окунь как с ума сошел; едва леска уходила под воду, следовала энергичная поклевка и зеленый полосатый дурачишка стремительно чертил воду, пока не оказывался в лодке. Юра, торопясь, срывал его с крючка и, поправив растерзанного червя, снова забрасывал удочку, и снова поклевка. Щеки у сына разгорелись, руки дрожали от охотничьего азарта, а Сергей, поглядывая на него, все больше хмурился.

— Папа, уже полное ведро! — сообщил сын. — Брось мне подсачок, я туда буду складывать.

— Что складывать? — спросил Сергей.

— Окуней! — удивился сын несообразительности отца.

— А зачем они тебе?

— Ты посмотри, как клюет!

— Ну, а если будет брать до вечера, и ночью, и завтра весь день, ты будешь ловить? Если лодка наполнится рыбой до краев, ты все равно будешь ловить? Даже если она пойдет от тяжести на дно, ты все рвано будешь хватать и там, под водой?

Юра опустил удочку с дергающимся на леске окунем и изумленно уставился на отца. В больших карих глазах растерянность. Он все еще не понимал, шутит отец или говорит всерьез. Губы его то складывались в чуть приметную улыбку, то сердито поджимались.

— Ты не хочешь, чтобы я ловил? — с обидой спросил он после долгого молчания.

— Я не хочу, чтобы мой сын был жадным.

— Мне этой рыбы и даром не надо.

— Вот это и плохо, Юра. Если бы ты был голодным и тебе необходима была рыба, я вместе с тобой радовался бы улову, но ни тебе, ни мне, ни твоей бабушке эта рыба не нужна. Зачем же так остервенело ее уничтожать? Ты возьми в руки окуня и рассмотри его хорошенько. Какой он стал некрасивый и бледный! Куда подевались все его яркие краски? А если ты выпотрошишь его, то заметишь икру. Теперь подумай, сколько существ ты лишил жизни. И ради чего? Ради постыдного человеческого азарта. Тебе рыба не нужна. Тебе нравится выхватывать ее из воды, а потом бросить на берегу и пусть вороны растаскивают. Озеро не бездонная бочка. Все, что оттуда вытащишь, никогда не вернется обратно.