Вильям Козлов - Услышать тебя

Бывая в командировках, Сергей часто слышал от председателей колхозов, что «царица полей» съедает лучшую пашню, а взамен почти ничего не дает. Видно, не по климату она тут пришлась.

Был поздний час, и на улицах пустынно. Над головой в чистом морозном небе поблескивали звезды. Будто их отражение, уменьшенное в тысячу крат, синевато искрился снег под ногами. Сергей миновал театр и поднимался вверх к колхозному рынку. Перед глазами маячили, кружились белые березы, а артист Баталов, исполнявший главную роль, смотрел остановившимися глазами в небо с кружащимися вершинами берез и нестерпимо долго падал и падал, сраженный вражеской пулей…

Наверное, Сергей глубоко задумался, иначе обязательно услышал бы осторожные шаги за спиной. В ночной морозной тишине любой звук далеко разносился. Но Сергей ничего не слышал: в ушах звучала заключительная мелодия фильма… Сокрушительный удар в спину вернул, вернее, поверг Сергея на землю. Кто-то медведем навалился на него и, сопя, принялся колошматить куда попало. Сергей далее не испугался, подумав, что это кто-то из знакомых подкрался сзади. Однако, получив несколько ощутимых ударов, понял, что это не шутки. Лица навалившегося на него человека он не мог рассмотреть, так как упал в снег грудью. Лупили по голове, плечам, спине. Пальто треснуло под мышкой. Впереди, где улица делала поворот, раскачивался на столбе уличный фонарь. Вокруг желтого матового шара крутились редкие сухие снежинки.

Изловчившись, он повернулся на спину и, подтянув ноги к животу, изо всей силы лягнул напавшего на него человека. Тот, охнув, отвалился в сторону. Сергей вскочил на ноги секундой раньше. Сжав кулаки, приготовился к схватке. Надо сбросить пальто, которое стесняло движения, но времени не было. Стало жарко, в висках толчками пульсировала кровь. Приходило то знакомое состояние перед дракой, когда тело становится легким, невесомым, а каждая мышца удлиняется, наливаясь силой.

Теперь Сергей мог разглядеть человека. Это был тот самый высокий парень в ватнике, который толкнул его в кинотеатре. Хотя и не было холодно, парень зачем-то завязал тесемки зимней шапки. Крепкий раздвоенный подбородок далеко торчал вперед. В сузившихся злых глазах — отблеск фонаря.

Хотя парень на вид был выше и крепче Сергея, больше он драться не стал. Пробормотав под нос ругательство, повернулся и, немного пошатываясь, зашагал в противоположную сторону. Подметки его подшитых валенок чиркали по посыпанному песком тротуару.

— Ты чего это? — крикнул вслед Сергей. — Соли я тебе на хвост насыпал, что ли?

Он крикнул первое, что пришло на ум. На такие вопросы обычно не отвечают. Однако парень обернулся и бросил через плечо:

— Моли бога, что легко отделался…

Только сейчас Сергей почувствовал, как сухие снежинки покалывают щеки, лоб, заставляют моргать. Широкая спина еще маячила впереди. «Может, догнать?..» — подумал он. На углу парень свернул на Октябрьскую улицу и скрылся за трехэтажным, выкрашенным в бурый цвет зданием.

Сергей подобрал шапку, далеко отлетевшую в сторону, отряхнул с нее грязноватые комки снега и медленно пошел к своему дому. Где он раньше встречался с этим парнем? А в том, что встречался, у Сергея не было никаких сомнений. Но когда и где?.. И лишь у самого дома вспомнил: он видел его в пивной, когда пили там пиво с Дадоновым и закусывали лещом. Парень стоял за соседним столиком и прислушивался к их разговору. И взгляд у него был недобрый…

Открыв ключом дверь и выпустив радостно заскулившего Дружка, Сергей прислонился плечом к двери и задумался. Случайно ли парень оказался в кинотеатре или специально его выслеживал? Уж не приятель ли он Саши Бигуди? Может быть, увидел их в тот раз вместе, когда Сергей провожал ее на улицу Энгельса…

Небо затягивала хмарь. Одна за другой пропадали звезды. Сухая крупа все сильнее покалывала лицо. Из тени забора на освещенную уличным фонарем тропинку вышла серая кошка. Дружок молчком метнулся к ней, но кошка молниеносно вскарабкалась на забор и, выгнув взъерошенную спину, уставилась на собаку зелеными светящимися глазами.

Лиля стояла у трюмо и, недовольно созерцая себя, припудривала нос и щеки. Откуда-то появилось несколько светло-коричневых веснушек. Раньше их никогда не было. Безобразно торчит грудь. Правда, живот пока не очень большой. Когда на ней пушистая вязаная кофта, то трудно догадаться, что она в положении. С мыслью, что придется рожать, Лиля примирилась, хотя порой и мучили сомнения. Ни к чему был ей сейчас ребенок.

Веснушки она припудрила, а коричневую родинку на щеке, наоборот, подкрасила черным карандашом. Мушка шла ей. Подкрасила и губы бледно-розовой помадой. Открыла флакончик с духами и быстрым движением несколько раз приложила к вискам. Потом накапала на палец и потерла за ушами. Здесь нежный запах держится дольше всего.

Прихорашиваясь у зеркала, она то и дело натыкалась взглядом на телефон. Меньше всего ей хотелось, чтобы он зазвонил. Правда, Сергей звонил обычно поздно, а сейчас только четверть восьмого.

Однако телефон зазвонил. Лиля поставила его под туалетный столик и сверху накрыла подушкой с тахты. Весь день она была в смятении: идти на свидание или нет? И лишь в семь вечера решила идти.

Он позвонил утром. Мягким баритоном настойчиво стал уговаривать встретиться. Еще там, в конторе, Лиля сразу поняла, что ему понравилась. Он пригласил ее в тесную комнатушку, где всего и можно было поместиться двоим. Маленький стол и два стула. Звали его Семен Борисович. И был он адвокатом. Роста высокого, седовлас, с приятным моложавым лицом. Прочитав бумаги (Лиля пришла к нему с очередным отцовским заявлением), сказал, что по форме все правильно, но до адресата они дойдут не скоро. Таких бумаг приходит очень много, а рассматривают их медленно, впрочем, есть у него свой человек в канцелярии заместителя председателя Верховного суда, но…

Сколько раз мать ей говорила, что вот именно в такой момент и нужно как-то дать понять, что за деньгами дело не станет. Нельзя, разумеется, сразу предлагать взятку — это может отпугнуть. Эти крючкотворы народ осторожный. Но дать понять нужно… Сказать, например, что если будут какие-то расходы, то пожалуйста. Отец был большой мастер давать взятки нужным людям. Причем получалось это у него просто и естественно. Иногда деньги лежали в конверте — это для тех, кто попроще; иногда — в коробке со скромным подарком; а иной раз, когда человек был влиятельный и неподкупный, взятка давалась в виде большого проигрыша в преферанс. И когда выигравший с довольной улыбкой прятал деньги в карман, будучи убежденным, что ему чертовски повезло, отец вроде бы между прочим излагал свое дело, которое подчас тут же улаживалось.