Вильям Козлов - Услышать тебя

Одному лишь человеку Сергей показал свой детектив — Николаю Бутрехину. Тот добросовестно все прочел, сделал множество ядовитых замечаний на полях, а возвращая назад, сказал:

— Два-три места есть очень сильные, а остальное, но-моему, чепуха. И чего это тебя потянуло писать про шпионов? Ты их видел когда-нибудь?

Шпионов Сергей никогда не видел, зато прочел про них множество книг, просмотрел уйму кинофильмов.

— Чушь собачья все это, — жестко добавил Николай. — Пиши очерки и фельетоны, это у тебя лучше получается.

Сергей хотел сразу разорвать рукопись, но папка была толстой и не поддалась уничтожению. Вот тогда он и засунул ее в нижний ящик письменного стола, где лежал разный ненужный хлам.

Пожалуй, Сергей и самому себе не смог бы объяснить, почему он взялся за новую повесть. Наверное, потому, что ощутил в себе такую потребность. Иногда, закончив главу и поставив точку, он испытывал и восторг и облегчение. Было ощущение, будто не напрасно прожит день. И он писал, когда представлялась малейшая возможность. Писал с удовольствием, смутно угадывая в этом смысл своей дальнейшей жизни…

Лиля не сразу втянулась в газетную работу: первое время, садясь утром в отделе культуры и быта за письменный стол, она кроме неуверенности в себе и раздражения ничего не испытывала. Ей не нравилось отвечать на письма читателей, править серые, скучные заметки, сочинять собственные корреспонденции о домах культуры и сельской художественной самодеятельности, но заведующая отделом Рика Семеновна — Султанов перешел работать в секретариат — сумела понемногу расшевелить свою вялую литсотрудницу. И Лиля впервые почувствовала интерес к своей работе после того, как Рика Семеновна почти без правки сдала в секретариат ее очередную заметку об открытии клуба строителей. Эту заметку лаже отметили на летучке. Валя Молчанова, подавляя зависть, поздравила Лплю.

— Газете нужны не гении, а грамотные работники, — поучала Рика Семеновна. — Гении пусть поэмы и романы сочиняют, а мы делаем газету, которая почти каждый день выходит. И делаем неплохо, — самодовольно заключала она, давая Лиле понять, что и их отдел не последняя спица в колеснице. Даже как-то сказала ей, что вполне довольна своей литсотрудницей, и, уходя в отпуск, со спокойной совестью оставит Лилю за себя.

И все же Лиле было дико представить себя сидящей после работы дома за письменным столом. Ей даже письмо домой было невмоготу написать. Сергей мало того, что весь день работает в редакции, потом вечерами, иногда до поздней ночи, корпит над своей рукописью. И надо видеть, какое у него лицо, когда он работает! Незнакомое далекое лицо, отсутствующие глаза, как бы смотрящие сквозь нее, сквозь стены… Однажды, шутки ради, чтобы отвлечь мужа от работы, она надела ему на голову зимнюю шапку, а он и не заметил. Лиля подумала, что Сергей притворяется. Немного обиженная легла спать, а когда ночью проснулась, то испугалась, увидев на стене огромную неподвижную тень в шапке…

Сергей потянулся так, что захрустели кости, встал и распахнул окно. Старый клен, будто обрадовавшись встрече, приветствовал его добродушным лопотанием листьев. В комнату волнами поплыл свежий, чуть горьковатый запах разомлевшей на солнце листвы. По шоссе прошел старенький синий автобус. Проезжая мост, автобус громко выстрелил, оставив между перилами синий клубок выхлопа. Сергей почувствовал какое-то смутное беспокойство. То самое беспокойство, которое испытывает человек, когда он или что-то забыл сделать, или что-то зацепило его внимание, ио не было времени Подумать об этом, разобраться… И он вспомнил: девушка на черном «ИЖе»! Однажды они встретились, когда Сергей бегал по аптекам в поисках соски. Соску он так и не нашел, зато в газете появился фельетон «Омраченная радость». Потом — на автобусной остановке: глазастая светловолосая девушка садилась в автобус, а Сергей с Лилей выходили из него. Лена Звездочкина улыбнулась и кивнула, а когда автобус тронулся, Сергей увидел ее в окно. Девушка с любопытством смотрела на его жену. И вот новая встреча сегодня на Ленинградском шоссе. Тонкая талия, трепещущий на ветру пышный пучок волос. И этот летчик на заднем сиденье. Кажется, симпатичный, высокий, широкоплечий… Почему-то Сергей представлял ее парня не таким. Не военным. Инженером или молодым ученым, только не военным.

Васька за стеной перестал скулить и теперь, страдальчески всхлипывая, шмыгал носом. Соседка Нюрка гремела кастрюлями на кухне. Захотелось есть. С утра у Сергея ничего не было во рту. Позавтракал он в Невеле. А что, если прийти на кухню и попросить у Нюрки тарелку щей?..

Улыбнувшись, Сергей вышел из комнаты, закрыв ее на ключ, спустился вниз, вскочил на верный, заводящийся с полоборота «ИЖ» и помчался к матери, где всегда его ждал обед. И не только обед, а еще и маленький большеглазый человечек, которого зовут Юркой.

Теплый косой дождь ударил неожиданно. Вовсю светило солнце, по небу плыли большие, наполненные изнутри солнечным светом облака. И вдруг откуда-то из-за крыш прямо в спину секанул дождь. На тропинке, темнея и свертываясь, зашипела пыль, капли защелкали по листьям придорожных деревьев, заплясали на асфальте.

Прикрыв голову сумкой, Лиля бросилась под навес ближайшего подъезда. Еще не хватало, чтобы дождь испортил прическу. Только сегодня утром она соорудила на голове «вавилонскую башню», как назвал ее новую прическу Сергей.

Где он сейчас, кстати? После обеда забежал в отдел и сказал, что опять уезжает в командировку. Ночью.

И еще сообщил, что заскочит в гостиницу: из Ленинграда приехал один его знакомый… Вскочил на мотоцикл и умчался. Лиля думала, что он позвонит из гостиницы, но так и не позвонил. Ну, ясно, раз встретился с приятелем, нужно выпить, как же без этого?..

По-прежнему безмятежно светило солнце, величаво проплывали над городом разбухшие бело-розовые облака, а неизвестно откуда взявшийся ливень весело хлестал. Лиля близко видела длинные пунктирные линии дождя. Они хрустально сверкали в лучах солнца. Лиля подставила ладонь, но ни одна капля почему-то не упала на нее.

В сверкающей дождевой пыли неожиданно возникла радуга. Вершина ее зарылась в облака, а второй конец воткнулся сразу за городским парком в Дятлинку.

Дождь так же внезапно кончился, как и начался. Асфальт блестел и дымился, с вершин деревьев, прыгая с листа на лист, торопились на землю последние крупные капли.

Этот внезапный дождь как-то странно подействовал на прохожих. Только что все куда-то спешили, торопились, а сейчас медленно шли по улице: совсем незнакомые люди улыбались друг другу, поднимали головы и смотрели на радугу, на удивительные, с розовым свечением облака. Казалось, горожане вдруг вспомнили, что на белом свете есть синее небо, облака, свежий ветер.