Шамиль Бикчурин - Твердая порода

— Постойте-ка, ведь в нашей палатке две койки! — сообразила Райса. Однако, вспомнив последний разговор с Фазылом, она побоялась показаться в палаточном городке.

Ведь если подумать — в каком теперь положении оказалась Райса? Фазыл женился на ней, когда они еще учились в институте. «Для любви нет преград. Людей, желающих сойтись и жить вместе, никто не может разлучить», — говорил он в те дни, когда был опьянен любовью. Однако получилось так, что молодые с первых же дней вместе не жили, а в последующие годы Райса не раз с горечью думала, что самой судьбой ей предначертано всю жизнь гоняться за мужем.

Супруги-студенты оставались в разных общежитиях и вечерами слали друг другу приветы через те же окна, в которых впервые увидели друг друга. Когда же Фазыл окончил институт и получил назначение в Бугульму, Райса попросила и ее послать туда. Она с гордостью сказала распределительной комиссии: «К мужу», — и несколько даже хвастливо показала штамп загса в паспорте. Возражать не стали, вручили ей направление в бугульминскую больницу. Но в этой Бугульме не было нефти, хотя объединение — самая крупная нефтяная организация — располагалась там. Место работы Фазыла оказалось у какого-то села Ромашкино. Даже не заходя в свою больницу, Райса поехала в это самое Ромашкино. Однако в деревне не было даже медпункта. Фазыл жил на квартире, а на работу ездил в поле. Успокаивал: если здесь найдут нефть, Ромашкино начнет быстро расти, превратится в город, где будут построены многоэтажные больницы и поликлиники. Однако все это в будущем, когда-то, а пока приходилось ждать. Да, надо было поскорей найти «черное золото», чтобы сделать больницу и поликлинику для Райсы. Без этого никак не приблизишь совместную жизнь. Но как ее приблизишь, если ты хоть и инженер, а работаешь пока еще простым бурильщиком?..

Один за другим проходили дни, месяцы. Нашли нефть в Ромашкине, где скоро возникли большие дома, больница и поликлиника, но Фазылу и Райсе совместная жизнь все еще не была суждена. Молодой мастер Зубаиров организовал свою первую бригаду и в поисках нефти поехал дальше. Если не считать его редких приездов на один-два дня, на две-три ночи, Фазыл фактически не был рядом с ней уже год, и тоска по его нежности и горячности снедала ее, часто мужа никакими силами нельзя было сыскать ни по телефону, ни телеграммой. Мечтая о семейной жизни, Райса однажды собралась покинуть Бугульму и поехать к Фазылу. Где жить, как жить, что делать? — об этом она уже не думала. И когда совсем приготовилась к отъезду, задержала беременность. А потом рождение ребенка.

Но вот Райса решительно рассчиталась с больницей и, взяв Лялю, приехала в ту палатку, что стояла вблизи Язтургая. Поначалу она даже побоялась сказать Фазылу правду. Соврала, что получила отпуск и приехала только в гости. Муж уже окончательно превратился в бродягу, и нужно было, чтобы он снова попривык к ней. Следовало снова приручить его, что ли, то есть научить жить вместе с женой, семьей. Если бы Фазыл узнал в первый же день, что Райса приехала в Калиновую рощу насовсем, как бы он поступил? Ясно как, потому что совершенно отбился от рук…

Как бы то ни было, Райса добилась своего. И все шло ладом, если не считать кой-каких мелочей. А теперь вот ей нашлась и работа по специальности…

Конечно, Райса пришла в лагерь не только за койкой. Фазылу, думала она, уже пора остыть и смириться. Нужно было объясниться с ним, убедить, что ей надоело бездельничать в лагере, что стало просто невозможно жить дальше без работы.

Фазыл уже вернулся с буровой и, задумчиво посвистывая, скреб ножом молодую картошку. Увидев в палатке Райсу, он словно ошалел от радости — вскочил с места, обнял жену. Даже следа вчерашней обиды не было, и Райса подумала: «Недаром говорят: дальнее солнце ласковее».

— Ну, как там в Язтургае, Райса? С кем оставила дочурку? Ляля обо мне спрашивает? Где расположен медпункт?

Не дожидаясь ответов, он возбужденно задавал новые вопросы и не скрывал своей радости. Потом погрустнел:

— На буровой у меня дела паршивые, Райса, бели мы, крепко сели. Запороли скважину — на глубине тысячи метров застрял инструмент… Ты меня, можно сказать, бросила… В самое нужное время нет даже советчика…

— Я — советчик? — засмеялась Райса. — Какой же я советчик? Что я знаю?

— Мне не надо знаний. Легче стало бы даже от твоего сочувствия. Без тебя тяжело, оказывается, Райса, ох тяжело!.. Да что ты смеешься-то?

Но надо было и к делу приступать.

— Фазыл, милый, — начала Райса сладким голосом, — скажи, мы с тобой уместимся на одной койке?

Фазыл, видимо, понял это по-своему и раскинул руки.

— Конечно, уместимся!

— Нет, нет, погоди! Отдай мне эту кровать. Никак не могу найти койку для медпункта…

— Вон ты куда гнешь! А ты знаешь, что она государственная?

— Знаю. Но ведь и медпункт государственный!

— Два министерства: здравоохранения и нефтяной промышленности!

— Ну и что? Мы служим им обоим. Если ты заболеешь, не пойдешь же к своему нефтяному министру!

Зубаиров рассмеялся.

— У тебя железная логика! Бери, только не насовсем. — Фазыл вдруг опомнился. — Постой, беглянка, постой, а где сама будешь спать? Ты вообще-то думаешь возвращаться?

— Соскучишься — сам приедешь, — улыбнулась Райса. — Долго я бегала за тобой, прошло твое время…

Появилась и кушетка. Хотя у Мутгарая, кроме пилы и топора, других инструментов не было, мастер есть мастер: из досок он сколотил очень удобную лежанку.

Вот так потихонечку и оборудовала Райса медпункт. В районной аптеке закупила нужные лекарства и инструменты, даже на дверях написала «Язтургайский медпункт», однако никто еще порога этого медицинского учреждения не переступал.

— Неужто в Язтургае люди совсем не болеют? — все удивлялась Райса. — Что же это получается? Неужели так и придется сидеть сложа руки и ни за что получать зарплату?

Дело дошло до того, что Райса втайне стала желать людям болезней, — вот ведь до чего может довести профессиональный эгоизм. Вскоре, однако, стало ясно, что и в Язтургае живут не бессмертные, не ангелы, тут, как везде, заболевали дети, есть и больные с застарелыми недугами, и женщины, как всюду, рожали. Только язтургайцы не привыкли обращаться в «медпункт», обходились сомнительной помощью старух-знахарок. Как в старину, роженицы звали повивальных бабок, а если на свет появлялся мальчик, то потом приглашали деревенского мастера по обрезанию — суннатчи.

Райса сходила к одной из бабушек-знахарок, чтобы узнать, какие болезни, чем и какими способами она лечит. На нарах сидела и перебирала четки высохшая горбатая старуха. Самое меньшее ей было лет восемьдесят. Заметно недослышала, плохо видела, туго соображала, но когда пошли расспросы, знахарка на удивление охотно поделилась своим опытом врачевания.