Елена Каплинская - Московская история

Плавный изгиб просторной дворцовой лестницы вел нас, поднимал к высоким овальным дверям Свердловского зала. Я знала, что сейчас увижу место, где Ленин проводил первые партийные съезды Советской Республики; увижу ступеньки, на которых он, присев, писал тезисы выступления, увижу капители колонн и фризы, к которым уносился махорочный дым самокруток делегатов в буденовках и картузах. Подготовленная картинами художников, я ожидала только воочию увидеть уже знакомое.

Женя отогнул тяжелый бархат дверной драпировки, я вошла и обомлела. Зал был маленький. Я не сразу сообразила, в чем причина такого впечатления; глазам, привыкшим к монументальным просторам современных общественных зданий, длинных и плоских помещений с исчезающими вдали рядами кресел этот абсолютно круглый, уютный, нарядный зал казался непривычно ограниченным для сравнительно малого круга людей. Но… ограничив пол, кудесник зодчий придал зато пространству величественную воздушную вышину. В солнечный купол как бы летело, вздымалось на теплых чистых волнах белоснежное кружево лепнины. Легко, как лебяжий пух, лежала на небесно-голубых простенках белизна горельефов, тянулись вверх стройные колонны, и вся эта радостная прозрачность зала была ничуть не пышной, не напыщенной, но прозрачно-прекрасной.

Нам уже махали из рядов голубых бархатных кресел — там сидели все наши лауреаты и с ними гости, приглашенные с завода. Я увидела белое лицо и черные глаза Павлика, огненную шевелюру Лялечки Рукавишкиной, улыбку Дюкова, точеный профиль Ижорцева, Аиду Никитичну рядом с Рапортовым. Мы с Женей заторопились к ним. В президиуме первым появился Келдыш, и церемония началась.

Потом, спустя некоторое время, когда с букетом гвоздик, прижимая к груди диплом и коробочку с Жениной медалью, путаясь в проклятущей длинной юбке, на которую у меня не было свободной третьей руки, я медленно спускалась со ступеньки на ступеньку рядом с Ириной Петровной, ухо мое внезапно уловило за спиной резкий всплеск голоса Жени:

— Это абсолютно нецелесообразно! Пустая трата государственных средств!

Я обернулась. Женя шел с Яковлевым, все такой же нахохленный и нервный. Рядом маячило лицо Ижорцева, он тоже напряженно прислушивался к разговору. Лестница была в тот миг людной; расходились награжденные в окружении гостей церемонии, своих друзей и сотрудников, плыли алые букеты, мелькали улыбки, приглушенно журчали радостные поздравления, и Яковлев слегка прикоснулся к локтю Жени, успокаивая его.

Ирина Петровна взяла меня под руку и шепнула:

— Будет очень забавно, если сейчас вы наступите на подол. Вы умеете делать кульбит? Собираетесь попробовать?

Может быть, таким способом еще никто не отмечал здесь этот знаменательный день, кувыркаясь вниз по лестнице Совета Министров в длинном платье, с цветами и дипломом мужа-лауреата в руках. Но мы с Ириной Петровной все же не показали нашим мужьям никакого оригинального зрелища, добравшись до раздевалки без приключений. Однако Женя и Владимир Николаевич сами-то отнюдь не вняли нашему благоразумному примеру. Их спор тихонько, но упорно разгорался; у Жени возбужденно дрожали руки, когда он насовывал на меня шубу, а Яковлев, тоже в глубоко скрытом пылу, предложил нам сесть в его машину, чтобы там продолжить диалог без перерыва на дорогу до «Метрополя», где устраивался небольшой банкет.

В машине они сбросили оковы. Из их перепалки можно было понять, что Женя наотрез отказывается от покупки оборудования для «Колора», предложенного одной американской фирмой. Это меня здорово удивило. Некоторое время назад глава фирмы, солидный американский промышленник прогрессивного толка, побывал в Москве. Этот визит был шансом к сближению в деловом сотрудничестве, к которому подталкивало время. «Торговать — мирное занятие», — всем известная истина.

Женя заявлял, что никакого американского оборудования «Колору» не надо. И что он отказывается участвовать в предложенном контракте. И считает такую покупку напрасным разбазариванием государственных средств.

Из слов же Яковлева следовало, что никто, кроме Жени, подобную точку зрения не разделяет. Ни специалисты из Техноимпорта, ни, в свою очередь, министерство. Поскольку «Колор» все еще настоятельно заставляет желать лучшего. И проблема обеспечения народа качественными цветными телеприемниками далеко не решена.

Женя в ответ злился и пускал невразумительные пузыри. Он бубнил нечто насчет электроники и национальной специфики. Он говорил о том, что видел, как работает предлагаемое оборудование. И знает, как работает «Колор». Это две вещи несовместимые. «Это как понимать, Евгений Фомич, вы что, расписываетесь в своей отсталости?» — разил Яковлев. «Отнюдь!» — Женя сделал попытку сломать мои гвоздики одним взмахом руки, но я увернулась, хлестнув ими Владимира Николаевича, который имел несчастье сидеть рядом со мной на заднем сиденье.

Мой муж, отмахнувшись от цветов, заявил, что все очень просто. Фирма предлагает оборудование, на котором производятся сегодня новейшие марки телевизоров. Это несколько иной путь развития технологии, чем тот, которым шли мы во главе с Ириной Петровной. Если же теперь мы заключим этот контракт, то пока американское оборудование изготовят, привезут, мы установим его на «Колоре» и добъемся соответствующих материалов от смежников, то даже в самом идеальном случае оно к моменту полного освоения уже морально устареет. И станет оборудованием вчерашнего дня. Зачем покупать вчерашний день? Неужели мы так бедны? И у нас нет Ирины Петровны, Павлика, Фестиваля, Дюкова — чтобы идти собственным путем, ориентируясь на собственное будущее? Конечно, если у министерства есть парочка лишних миллионов долларов, которые некуда деть… Но у директора Ермашова, например, на «Колоре» нет и лишней копейки. И пока, по правде сказать, «Колор» существует за счет старого завода.

Красный светофор, перекрыв дорогу, остановил нас и дал возможность Яковлеву оценить точку зрения Жени как недальновидную, узковедомственную, экономически ограниченную, лишенную политической широты. Что же касается установки импортного оборудования на «Колоре», то он верит в молодой коллектив, и его неприятно удивляет Женино пессимистическое настроение относительно нынешних его возможностей. Примут дополнительные обязательства, установят сжатые сроки… Это, если хотите, даже стимул, цель, которая может сплотить коллектив, привить чувство ответственности.

Во время мужской перепалки мы с Ириной Петровной дипломатично молчали, но когда машина подкатила к «Метрополю», мы постарались поскорее выпорхнуть и растащить спорщиков в разные стороны.