Сулейман Рагимов - Сачлы

Лицо Гиясэддинова сделалось пунцовым как свекла.

— Какой отряд?! — вскричал он и хлопнул ладонью по столу. — Какой отряд?!

Бесират испуганно заморгал глазами, не понимая причины столь внезапного гнева начальника.

— Тот, что пойдет на Зюльмата, будь он неладен, сукин сын! — выдавил из себя Нейматуллаев.

— Кто вам сказал про отряд? — сверля собеседника гневным взглядом, спросил Гиясэддинов.

— Слышал…

— От кого?

— Один человек мне сказал… Сказал, что потребуется продовольствие… Ведь комотряд — не грудной младенец, который может питаться материнским молоком…

— Кто вам сказал?!

Нейматуллаев был в полнейшем смятении. Субханвердизаде, поведав ему о секретном решении бюро райкома, наказал строго-настрого никому не болтать об этом. Если он сейчас назовет имя Гашема, выходит, он подведет своего покровителя!.. Простит ли ему это Гашем?..

— Кто сказал?! — теряя самообладание, закричал Гиясэддинов.

Бесирату почудилось, будто пол закачался под его ногами. Он жадно глотнул ртом воздух, как рыба, выброшенная из воды на берег.

— Кто сказал?! — гремел Гиясэддинов. — Кто сказал?! Отвечай!..

— Гашем…

— Субханвердизаде?!

— Да. Он сказал мне: предстоит вот такое-то дело, готовься потихоньку…

— Ты говорил кому-нибудь об этом? — спросил Гиясэддинов, неожиданно переходя на «ты».

— Что я — ребенок?! Никому не говорил, товарищ Алеша! Честное слово!

Гиясэддинов начал закуривать, проворчал:

— Ребенок не ребенок!.. Зачем суешь свой длинный нос туда, куда не следует?!

Выражение «длинный нос» немного приободрило струхнувшего не на шутку кооператора. Ему показалось, что грозный начальник смягчился и начал шутить с ним. Бесират подобострастно заулыбался:

— Хорошо сказано — длинный нос!.. Очень точно!.. Запомню на всю жизнь!..

Сразу же после ухода Нейматуллаева Гиясэддинов пошел в райком к Демирову. Тот, увидев его удрученное лицо, встревожился:

— Что случилось, Алеша? Какая-нибудь неприятность?.. Нехорошие вести с гор?..

Они обменялись рукопожатием. Гиясэддинов, избегая взгляда Демирова, сказал раздраженно:

— Таир, я требую немедленного созыва внеочередного бюро райкома!

Наступила продолжительная пауза.

«Что с ним? — подумал Демиров. — Всегда сдержанный, корректный… На него это не похоже!..» Спросил:

— А для чего, Алеша, созывать бюро? Может, скажешь мне?.. Или секрет?.. — В голосе прозвучала насмешка.

— Так надо! — отрубил Гиясэддинов. — Я настаиваю на созыве внеочередного бюро!.. Или у меня нет права?! Я ведь тоже член бюро!..

— Да, ты — член бюро нашего райкома, а я — секретарь райкома, — спокойно сказал Демиров, однако чувствовалось, что он немного задет тоном начальника райотдела и спокойствие это дается ему ценой определенных усилий воли. — И я не помню таких случаев, чтобы бюро райкома созывалось по вопросам, о которых секретарь ничего не знал бы заранее!..

— Я прошу созвать бюро, Таир! — продолжал настаивать Гиясэддинов. Наконец, я этого требую! Повторяю, у меня есть право на созыв чрезвычайного бюро райкома!.. Последнее бюро было созвано не по моей инициативе… Я не настаивал на широком обсуждении вопроса о посылке в горы коммунистического отряда! Однако вы обсудили этот вопрос…

— Райком партии в первую очередь несет ответственность за обстановку в районе! — Демиров сам не заметил, как повысил на собеседника голос.

— Я требую созыва бюро! — твердил Гияеэддинов. — Я прошу, настаиваю!..

«Нехорошо я разговариваю с ним! — упрекнул себя в душе Демиров. — У человека нервы натянуты до предела… По лицу видно: опять ночь не спал… Что-то стряслось, а я…»

— Извини, Алеша, — сказал он тихо и ласково, — забыл предложить тебе сесть… У меня тоже, как видишь, нервишки начинают сдавать. Садись и рассказывай! Что произошло?

Гиясэддинов мгновенно остыл. Бросив исподлобья взгляд на Демирова, улыбнулся примирительно и устало. Сел на стул у стола. Они закурили.

— Ты понимаешь, Таир, — начал Гиясэддинов, — успех задуманной операции зависит от внезапности наших действий. А внезапность обеспечивается прежде всего строжайшей конспирацией. Ведь ясно, если завтра весь город заговорит о походе комотряда на Зюльмата, то послезавтра Зюльмат будет уже все знать и предпримет контрмеры: махнет, скажем, в другой район — и ищи ветра в поле!..

Гиясэддинов рассказал Демирову о визите к нему Бесирата Нейматуллаева.

Секретарь райкома помрачнел. Опустив голову, некоторое время думал. Затем снял телефонную трубку, попросил соединить его с председателем райисполкома. Коротко сказал:

— Говорит Демиров. Жду вас в райкоме, товарищ Субханвердизаде! — И сразу же дал отбой.

До самого прихода Гашема они не обмолвились ни словом. Курили, время от времени переглядывались. Оба были озабочены.

Субханвердизаде вошел, благодушно улыбаясь. Поздоровался, сел. Заговорил было о погоде, которая, дескать, на руку хлеборобам: ведь еще не все колхозы справились с уборкой…

Демиров перебил его:

— Известно ли тебе, Гашем, что одним из важнейших условий для коммуниста, находящегося на партийной и государственной работе, является соблюдение государственной тайны.

— Разумеется, известно, Таир! Тайну надо свято беречь, я это хорошо усвоил… Но вот другие этого не соблюдают… У нас как?.. Ты еще подумать о чем-то не успел, а на колхозном базаре все уже об этом говорят! Здесь народ такой!..

Демиров снова оборвал его:

— Речь идет не о народе — о тебе!

— Так ведь я и говорю как раз о себе!.. — невозмутимо продолжал Субханвердизаде. — Ты меня спросил — я и высказываю свою точку зрения по данному вопросу… У нас, сам знаешь, любят сплетничать, наушничать, наговаривать… Болтают все, что попало, кому что на ум взбредет, такой уж народ! — Гашем обернулся к Гиясэддинову: — Не так ли, товарищ начальник?.. Ох, болтуны у нас!.. А что делать?

— А ты как считаешь, что делать с такими? — спросил Демиров. — Твое мнение?..

— Я считаю, болтунов надо привлекать к ответственности, товарищ секретарь райкома! — Гашем рубанул рукой воздух. — Да, да, таких надо за ушко да на солнышко!

— Невзирая на ранги? — насмешливо бросил Демиров.

— Невзирая!

— Даже если это ты сам?

Субханвердизаде сделал удивленное лицо:

— При чем здесь я?

— А вот при том!.. Речь идет о тебе!..

— Ничего не понимаю!.. — Гашем развел руками. — Товарищ Демиров, так работать невозможно!.. Я чувствую — это все клеветники!.. Нет, так работать нельзя!.. Нельзя!.. Эдак здоровый человек может с ума спятить!.. Я-то знаю, чьи это происки!.. Классового врага!.. Его подголосков!.. Это они мутят воду, пускают слухи, клевещут на честных людей!.. Почему?.. Сводят счеты!.. Разве мало мы разоблачили классовых врагов?! И вот они мстят, пускаются на разные хитрости!.. Классовый враг не брезгует никакими средствами!.. В его арсенале ложь, сплетня, клевета и прочее! Классовый враг стремится во что бы то ни стало расколоть наше единство!.. Мы не должны ни на минуту забывать: идет классовая борьба!.. Что это значит?.. Это значит: мы прижимаем их, они нас!.. Сегодня враги решили оговорить меня, завтра оговорят тебя, Таир, а послезавтра они будут клеветать даже на самого товарища Гиясэддинова!..