Сулейман Рагимов - Сачлы

Полные сердечного сочувствия слова Гюлейши словно пробудили Баладжаева от забытья: он открыл глаза.

— Ах, доктор, ах, да будет далека от вас всякая беда! — еще жалостливее воскликнула Гюлейша. — Не обращайте внимания на завхоза. Пусть провалится в преисподнюю со всеми родственниками!

Баладжаев тяжело вздохнул.

— Принеси из моего кабинета книгу приказов, ну, желтенькую, да ты знаешь!..

— Конечно, знаю.

Гюлейша вернулась через несколько минут, подала доктору Нигу. Из соседней комнаты выглянула сгоравшая от любопытства Ханум, но Баладжаев строго цыкнул на нее — уходи, дескать, не твое дело…

Он перелистал книгу, перечел им же в свое время написанные громоподобные приказы:

«… Глазного врача Ивана Сергеевича Маркова от работы освободить, о недостойном его поведении сообщить в Народный комиссариат здравоохранения.

… Ввиду отказа врача Гидаята Гасанзаде открыть в горном ауле хирургический кабинет и явного нежелания тем самым обслуживать трудящихся, освободить Гасанзаде Гидаята от работы, о недостойном его поведении довести до сведения Народного комиссариата здравоохранения.

… За полный развал работы и за систематический отказ выезжать в горные аулы для оказания медицинской помощи трудящимся врача-гинеколога Мелек-ханум Багбанлы отстранить от занимаемой должности, о недостойном ее поведении сообщить Народному комиссариату здравоохранения».

Ужас объял трусливую душонку Баладжаева. Неужто придется отвечать за эти увольнения? Конечно, все приказы были сочинены под диктовку Субханвердизаде, но ведь этот людоед отопрется, обязательно отопрется.

— Гюлейша, — слабеньким голоском сказал Баладжаев, — я не могу сейчас выполнять обязанности заведующего здравотделом. Нужно кому-то поручить…

— Местному кадру! — быстро нашлась Гюлейша, догадавшись наконец-то, почему так разительно переменился нрав Али-Исы. — Как заповедал братец Гашем.

«Вот пусть братец и расхлебывает с тобою кашу»! — скривился от внутреннего удовлетворения Баладжаев и начертал:

Я, док… фельдшер, Беюк-киши Баладжаев, по причине тяжелого заболевания возлагаю обязанности заведующего райздравотделом на товарища Гюлейшу Гюльмалиеву.

Слово «док…» было тотчас же густо зачеркнуто.

— Прочти, Гюлейша, — попросил Баладжаев и протянул ей раскрытую книгу.

Едва Гюлейша уразумела смысл приказа, как буквы завертелись каруселью перед ее сияющими глазами. Прижав книгу к высоко вздымающейся груди, она пролепетала:

— Ай, доктор!.. Ох, доктор! Ну, зачем? Да не надо, ай, доктор!.. А какие будут ваши распоряжения? Баладжаев поманил ее подойти ближе.

— Как ты думаешь, братца Гашема заразила Сачлы? — спросил он, корчась от отвращения к самому себе.

— Сачлы! — не задумываясь, подтвердила Гюлейша.

— Уходи! — Беюк-киши отвернулся к стене.

Однако Гюлейша не обиделась. Вихрем она пролетела двор, ворвалась в кабинет и там, закрывшись на ключ, трижды вслух перечла приказ. Сердце ее взыграло. Распахнув окно, она позвала завхоза.

Растопырив перемазанные мокрой землей и глиной руки, Али-Иса не спеша, вразвалку подошел к окну.

— Чего тебе?

— Ты с кем так разговариваешь, наглец? — насупилась Гюлейша. — Знай, что ты разговариваешь с заведующим райздравотделом! — И сунула ему под нос книгу приказов.

Завхоз прочитал, шевеля губами, приказ и обомлел.

— Быий-ай, Гюлейша! Мен олюм, ай, Гюлейша-джан!.. — И крепко пожал ее мягонькую ручку.

— А может, этот дохтур и вовсе не встанет с постели, а? — наклонившись, шепнул он в заалевшее ухо Гюлейши. — Поздравляю, милая, поздравляю!

Опьяненная счастьем, Гюлейша хихикнула:

— Знаешь, доктора-то заразила дурной болезнью…

— Какой болезнью?

— А вот той самой!.. Кто ж, по-твоему?

— Откуда мне знать, товарищ заведующая!

— Сачлы! Понимаешь, Сачлы его заразила! — И Гюлейша смахнула с ресниц злую слезинку. Али-Иса хлопнул себя по коленям:

— Фу-ты ну-ты, Беюк-киши!..

Увидев, с какой поспешностью Али-Иса выбежал с больничного двора, Гюлейша поняла, что свеженькая сплетня пташкой полетит по городу, но не воспротивилась этому.

Ей нужно было безотлагательно приступить к исполнению обязанностей заведующего райздравотделом. Прежде всего она решила переставить письменный стол. Разве разумный человек поставит свой стол у самого окна? Стол должен стоять у стены, а на стене нужно повесить хорасанский ковер.

Диван тоже придется передвинуть, может быть к дверям, и усаживать там посетителей. Тогда посетители вынуждены будут издали почтительно взирать на заведующего здравотделом и относиться к нему, конечно, с должным уважением, рассказывая о своих горестях, излагая смиренные просьбы.

Кресло было потрепанное, засаленное. Нет, она сегодня же велит завхозу достать такое же кресло, какое находится в кабинете председателя исполкома товарища Субханвердизаде. Словом, Гюлейша твердо решила все изменить и переделать на свой образец.

На минутку Гюлейша задумалась о своем личном будущем, вот уж свыше года она вынашивала мечту выйти замуж за телефониста Аскера. Парень хоть куда: и работящий, и красивый.

Кудрявчик!.. Тель-Аскер то тешил и забавлял ее, то отдалялся, повергая Гюлейшу в пучину горя. А тут, как на грех, Аскер влюбился в Сачлы и этим вызвал бешеную ревность Гюлейши. Но теперь дело приняло совсем другой оборот. К лицу ли заведующей райздравотделом выходить замуж за какого-то лохматого парня? Пословица гласит: «Выбирай себе пару по стати, иначе дни твои пройдут во вздохах и сожалениях». Конечно, не так уж плохо для спокойствия и благополучия Гюлейши провести дни своей жизни с таким красавцем, как Аскер! Но сейчас она не знала, как взглянут на этот брак ответственные работники, и прежде всего сам Гашем Субханвердизаде. «Жена телефониста Тель-Аскера…» Пожалуй, это звучит пренебрежительно. Но ведь можно и Аскера выдвинуть на какую-нибудь ответственную должность. Местный кадр!.. Гюлейша решительно сняла трубку.

— Аскер, Аскер, послушай, это я, Гюлейша… Если будут звонить из аулов в здравотдел, то соединяй со мною.

— А где Баладжаев? Что с ним случилось?

— Был да сплыл! Руковожу теперь здравотделом я! — сказала Гюлейша официальным тоном.

— Разрешите навестить вас, товарищ заведующая здравотделом! — хихикнул Аскер.

— Не поверил? — Гюлейша рассердилась: — Смотри не забывайся, Тель-Аскер! Ты всего-навсего телефонист, — значит, сиди у телефонного аппарата. А иначе, клянусь самим Хазрат Аббасом, я научу тебя приличным манерам.

— Товарищ Гюльмалиева, желаю успехов на фронте медицинского обслуживания трудящихся! — издевательски крикнул Аскер.