Юрий Абдашев - Ветер удачи
- Название:Ветер удачи
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Молодая гвардия
- Год:1980
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Абдашев - Ветер удачи краткое содержание
Ветер удачи - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Уже в Сухуми Эдмунд подарил ему книжку с прекрасными иллюстрациями. Это была «Песнь о Нибелунгах» в переложении для детей и юношества. Но поскольку книжка была на немецком языке, она так и осталась нечитаной. Восхищали только картинки, изображавшие героев древнегерманского мифа. И если маленький рост, опрятная бородка и кустистые брови делали Планечку похожим на карлика-нибелунга, то Карл Глюкенау, высокий, голубоглазый, аристократически подтянутый, вполне мог сойти за самого Зигфрида.
На прощанье Отто вручил Косте карандашный набросок его портрета. Но дома сказали, что Костя там не очень похож на себя, и рисунок в конце концов затерялся. Карл обещал прислать фотографии, однако так и не выслал. Видимо, забыл за делами.
Группа тогда шла медленно. Часто останавливались, фотографировались, наблюдали в бинокли за турами, которые словно бы нарочно выставляли себя для обозрения на голых вершинах отдаленных скал. Немцы делали беглые зарисовки и дневниковые записи. Народ в общем-то оказался покладистый, доброжелательный, и идти с ними было одно удовольствие.
И вот только теперь, совсем недавно, у Кости стали возникать сомнения, действительно ли эти дотошные немцы были всего лишь невинными путешественниками. В ту пору по Кавказу бродило немало таких групп, особенно среди альпинистов. Немцы ходили по Лабе, Марухе и Зеленчуку. Ходили и по другим рекам. На Эльбрус поднимались. И многие из них, как выяснилось потом, были художниками. Неужели же немцам в такое тревожное время нечего было делать дома? А может быть, под видом туристов в горы Кавказа проникали шпионы-топографы? И кто поручится, что там, за перевалом, эти тирольские части не ведет сюда новоявленный знаток Кавказа немец чешского происхождения Отто Планечка или выходец из Восточной Пруссии белокурый красавец Карл Глюкенау, так и не приславший обещанных фотографий?..
…Скальная стена темно-пепельного цвета уже подступила вплотную, подобно громадному экрану зашторив небесную синеву, заслонив полмира. Слева на пологом склоне виднелось какое-то деревянное сооружение и сложенные штабелем бревна. Отставший от Кости старший лейтенант протянул туда руку:
— Что это?
Шония уже выбрался на широкую площадку у самого подножия скал, усыпанную черным пластинчатым щебнем, и отдыхал, не сбрасывая со спины груза.
— Армянский балаган, — ответил он, — жерди и дранка.
Истру, по-прежнему взбиравшийся по тропе, хотел спросить еще о чем-то, но ему не хватило дыхания. Костя заметил это и пояснил:
— Здесь раньше летом армяне барашек пасли. Там внизу много армян, целый колхоз.
— А что за лес сложен? — наконец выдохнул Истру, показывая глазами на ошкуренные бревна.
— Загон для скота строить собирались, — ответил Шония. — Или, может быть, сыроварню. Кто их знает?..
Легкий ветер с ледников быстро сушил взмокший лоб. Он нес знобящую свежесть и запах талого снега.
— Ну, кто там еще? — спросил майор после того, как Костю назначили старшим в заслоне.
Капитан Шелест протянул начальнику штаба серую картонную папку. Майор открыл ее, пробежал глазами.
— Красноармеец Силаев, — он резко вскинул голову, — два шага вперед — марш!
Из строя вышел круглолицый розовощекий парень лет восемнадцати. Сдвинутая на ухо пилотка обнажала левую сторону головы, позолоченную щетинкой подросших после «нулевки» волос. Как у большинства блондинов, кожа его почти не изменила своего цвета под лучами южного солнца. У него были широко расставленные серые глаза, а вздернутый нос пересекала едва заметная поперечная морщинка.
— С пополнением прибыл? — спросил майор, приглядываясь к бойцу. — Откуда родом?
— Сибиряк.
— Сибирь велика, братец.
— Ну, в Енисейске учился, потом работал. — Силаев говорил медленно, растягивая слова. — Отец-мать в тайге живут, фактория там…
— Отец твой охотник, так? Промысловик?
— Ну-у.
— Что это еще за «ну»? — возмутился помощник начальника штаба.
— Стрелять, стало быть, можешь? — спросил майор.
— А чего хитрого?
— На язык ты не больно горазд. У вас что, все там такие?
— Да вроде.
— Дать бы ему снайперскую винтовку, — сказал начальник штаба.
— Винтовка есть, товарищ майор, — приложил ладонь к козырьку Истру.
— Добро, пусть дерзает. Думаю, это будет именно то, что надо…
Возражать Силаев не стал, да и духу у него не хватило б. Не мог же он вот так прямо признаться, что родившийся в тайге сын охотника-промысловика не только в глаза не видел оптического прицела, но и нарезное оружие держал в руках лишь при стрельбе из малопульки в небольшом школьном тире. Была у него берданка шестнадцатого калибра. В конце лета ходил он с ней иногда на болото бить уток, но баловался ружьишком нечасто, потому что, когда через их места валом шла перелетная птица, гнездовавшаяся в таймырской тундре, ему уже пора было уезжать к бабке Феодосии Федоровне на Культбазу. При фактории, где жили родители и две замужние сестры, никакой школы не было.
Да и где было заниматься серьезной охотой? На промысел отец уходил в начале зимы, когда таежные речки и мари сковывал крепкий лед. Брал с собой двух рыжих эвенкийских лаек — Тайгу и Яра, а на горб — мешок муки да котомку с солью. Уходил далеко на зимовья. Бродил на лыжах по кедрачам, по еловому краснолесью с винтовкой, промышлял белку, куницу, а иногда и соболя. Правда, в последние годы соболь попадался все реже, и отец побаивался, как бы этот ценный зверь вскорости и вовсе не перевелся в тамошних исконных местах.
До окончания четвертого класса Федя Силаев каждую зиму проводил на Культбазе. Потом перебрался к дядьям в Енисейск, учился в семилетке. Звезд с неба не хватал, считался тугодумом. Из-за этого дважды оставался на второй год. Но уж если что входило в его сознание, то задерживалось там прочно. А летом, когда Федя приезжал домой на каникулы, отец охотой не занимался, помогал матери по хозяйству. Вместе с отцом Федя чинил крышу, ладил новый забор, ездил на старую речную заимку косить сено для пегой коровы Насти.
На сенокос обычно выезжали затемно. Там кипятили на костре чай, ждали рассвета. Иногда Федя уходил по косе к самой лесной закраине. Как обычно, увязывалась за ним общительная и отзывчивая на ласку Тайга. Взрывая когтями сырой песок, она мчалась впереди, остроухая, с поднятым по ветру носом. Возбуждаясь, Тайга отрывисто взлаивала, как щенок, играющий в верховую слежку. Потом садилась и нетерпеливо ждала Федю, шевеля прижатым к бедру серповидным хвостом.
…Медленно текло время. Светлая полоска на востоке начинала постепенно зеленеть, делаясь похожей на тихую заводь. Одна за другой гасли звезды. Казалось, они не гасли, а таяли, как тают весной хрупкие льдинки. Топкое моховое болото, подковой огибавшее заимку, превращалось в округлое озеро, до краев наполненное парным молоком. Старые осины, словно фигуры рыболовов в огромных накомарниках, замерли по пояс в странной молочной воде. Легкие перистые облака подкрашивались бледно-розовым брусничным соком. Зудел над головой докучливый гнус. Туман, прежде лежавший на болоте плотным покровом, теперь начинал клубиться, принимая самые причудливые очертания. Отдельные клочья его воровато перебегали через косу и прятались за кустами. Бесшумно скатывались с листьев капли холодной росы. Пахло торфяником, речной свежестью и дымком отдаленного костра.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: