Эмэ Бээкман - Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка [Романы]

Сам Оскар тоже никогда не отличался терпением. Они с Ирис — одного поля ягоды, если верить ее словам. Впрочем, кто знает, теперь позируют повсюду, даже в постели.

Обилие современных средств коммуникации заранее позволяло овладеть необходимыми манерами на все случаи жизни. Готовые образцы просто требовали подражания. Люди потихоньку тренировались, чтобы не быть смешными в своей отсталости.

Даже самобытность и оригинальность были большей частью откуда-то позаимствованы — просто невозможно противостоять чертовски заразительным примерам! Ведь намного проще перенять, чем тратить время на то, чтобы до чего-то дойти.

Ирис натянула перчатки. Они были красные, с вырезом на ладони. Оскар взял руку Ирис и поцеловал незащищенные места. Он как бы завершил этим красивым жестом свой недавний ход мыслей. В одном, виденном им фильме, герой точно так же поцеловал героине ладонь. Даже перчатки тоже были красные.

Оскар рассмеялся.

— Пойдем, — сказала Ирис.

Оскар шел очень медленно, чтобы продлить минуты пребывания с Ирис. Пусть ждет Пярт Тийвель, пусть смотрит на часы Керту, готовая схватить телефонную трубку и позвонить своему сообщнику. Никому не придет в голову искать их здесь. Этот редкий захиревший лес, просвечивающий насквозь, в сущности не был подходящим местом для встреч влюбленных. Хвойный ковер навевал грустные мысли. Только глупцы могли приходить сюда, где сама обстановка действовала отрицательно. И без того человек придумывает себе всякие химеры.

Как ни удивительно, но выйдя на большую дорогу, они сразу же поймали такси.

Оскар сел, близко прижавшись к Ирис, и скоро почувствовал, как тепло ее тела постепенно обволакивает его. Ирис, скрестив руки в красных перчатках, смотрела на влажно поблескивающую бетонную ленту, мчавшуюся навстречу. Небо приняло сиреневатый оттенок. Туманная дымка окутывала парки и рощицы, разбросанные меж жилищ. Хотя по краям шоссе лепились дома, свежий весенний воздух как бы раздвигал все вокруг, делая перспективу необычайно широкой.

После крутого поворота шофер резко сбавил скорость. Впереди был затор. Такси, лавируя, подъехало ближе и поравнялось с грузовиком, фыркающим дизельным мотором; кузов, где лежал какой-то груз, был накрыт брезентом.

Оскар потянулся взглянуть, в чем дело.

Водитель опустил стекло, и музыка волной ударила по барабанным перепонкам. Оскар с Ирис тоже опустили стекла, звуки усилились. Популярный ансамбль пел модную песенку:

— Проклятье! — громко выругался шофер. — Нашли развлечение! Вечно приходится из-за них стоять.

Впереди, во всю ширину дороги катилась лавина девиц, толкая перед собой детские коляски.

— Откуда эта музыка? — спросил Оскар.

— У всех в коляске по радиоприемнику. Настраивают на одну волну, оглохнуть можно.

Машины гудели. Синеватое облако выхлопных газов застилало лиловое небо.

Позади и впереди девчонок, кативших детские коляски, сгрудились машины, однако девчонки, проявляя характер, не освобождали дорогу. Оскар почти наполовину высунулся из окна, зрелище представляло для него большой интерес, и словно напоминало ему что-то, а что — Оскар не мог вспомнить.

Пестро одетые девчонки были на редкость серьезны, словно им помешали бог весть в каком важном деле. Они выполняли какой-то им одним известный ритуал, которому взрослые не могли найти логического объяснения.

В колонне были широко представлены всевозможные детские коляски последних десятилетий. Рядом с колясками на высоких колесах катились низенькие, обтекаемой формы. Оскар хорошо помнил такие тележки. Когда Керту была маленькой, младенцев возили в светло-голубых и молочного цвета лимузинчиках с тиснеными лебедями по бокам.

Оскар отпрянул в глубь машины. Подавив волнение, он смотрел по сторонам, ища взглядом Керту. Несколько дней тому назад, вечером, Керту спустила с чердака свою старую коляску. Вероятно, это обеспокоило бы Агне, не побывай она с Керту недавно у инспектора женского здоровья. В тот вечер она попросту расхохоталась. Керту объяснила, что ей нужна коляска для школьного спектакля. Агне усердно помогала дочери стирать пыль с коляски, вдвоем им удалось закрепить и расшатанное колесо. Агне даже разыскала на дне какого-то чемодана старые погремушки Керту и подвесила их к коляске. Агне суетилась с такой радостью и так от души смеялась, что Оскар не на шутку удивился.

— Родители кормят их, суют им в карманы деньги, покупают пестрые тряпки — вот вам и своя отечественная золотая молодежь. Идиоты! — возмущался шофер.

Ирис молчала. Опершись руками в красных перчатках о край обивки, она приподнялась и стала пристально следить за происходящим. Мельком взглянув на нее, Оскар увидел, что глаза Ирис влажно блестят.

Музыку разорвала сирена. Две красные машины неслись со стороны города. У Оскара сжалось сердце. Вдруг и Керту там, среди этих девчонок. Ему почему-то показалось, что пожарные машины врежутся прямо в девчоночью толпу. Но нервы девочек не выдержали требовательного воя сирены. Они опрометью бросились к обочине дороги, увлекая за собой коляски. Машины, попавшие в затор, могли тронуться с места. Через мгновение мимо такси со свистом промчалась пожарная машина. Постепенно удаляясь и затихая, выла сирена. Грузовик затарахтел и рванул с места. Оскар внимательно посмотрел на обочину дороги и увидел Керту. Дочь со своей повозкой стояла под тополем. Она как раз нагнулась над коляской, словно успокаивала плачущего ребенка.

— Упрямый народ, — проворчал шофер, переводя скорость. — Черт его знает, сколько бы мы здесь проторчали. И куда только смотрят их родители?!

Оскар оглянулся через плечо назад. Керту по-прежнему стояла под тополем. Оскар заметил движение ее руки, наверно, откинула назад падающие на глаза волосы.

Ирис пристально смотрела шоферу в затылок. Оскар почувствовал, что сейчас он для Ирис не более, чем случайный попутчик.

ще накануне УУМ бурлил от приятной сенсации, и вот сегодня последовало неожиданное продолжение.

Учреждению в конце концов выделили давно обещанную квартиру и сегодня на общем собрании работников должно было состояться распределение. После того, как новость стала известна, Луклоп не сразу собрал своих подчиненных. Исключительное чутье подсказывало Луклопу, что кашу не едят горячей. Необычайное известие и без того взбудоражило умы. Надо было дать людям свыкнуться с мыслью, что один из них станет счастливым обладателем квартиры. Надо было дать время, чтобы первый порыв надежды немного поутих. Кроме того, полезно было каждому кандидату испытать легкую депрессию, вызванную предположением, что он может и не попасть в разряд счастливчиков. Потеря, пережитая в воображении, заменит наивный пыл трезвым скепсисом, и люди поведут себя гораздо терпимее, когда дело примет реальный оборот.