Эмэ Бээкман - Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка [Романы]

Благодарение небу, на вид девочка казалась здоровой, Агне была на работе, дом не горел.

— Я не могу из-за каждой твоей истерики убегать с работы, — устало сказал Оскар.

— Тармо уходит, — прошептала Керту.

— Все мы куда-то уходим, все мы откуда-то приходим, — веско ответил Оскар.

— Его забирают в армию. Сегодня уезжает поездом, — объявила Керту и снова заревела.

— Позвонила бы матери, поплакала бы у нее на груди, — заметил Оскар и почувствовал предельную усталость.

— Ты должен что-то предпринять, — жалобно протянула Керту.

— Разбирайся сама со своими парнями, — бросил Оскар. Он пожалел, что отпустил Ээбена.

— Какой ты глупый, — вздохнула Керту, перевернулась на спину и скрестила руки под затылком. — Ведь во всем виноват ты. А теперь умываешь руки.

— Разумеется. В наше время детей тащат на аркане в институты, в наше время папочки должны за парней свататься к девчонкам. А нам было стыдно, если мать водила нас за ручку в первый класс.

— Ты говоришь, как настоящий склеротик.

— А ты так несамостоятельна, что должна просить помощи у склеротика, — укоризненно произнес Оскар. Невольно он подумал — все ли у него в порядке с головой. Раньше он легко мог обратить в шутку любой серьезный или недоброжелательный разговор.

— Когда я, во имя душевного спокойствия матери, начала встречаться с этим Тийвелем, Тармо стал в свою очередь следить за нами. Тогда мне это было смешно. А потом он взял да и бросил школу. Я, конечно, не уверена — только ли из-за этой истории он выкинул такой номер. Во всяком случае, он ушел. Я получила от него два дерзких письма. Разозлилась. Разумеется, я не стала объяснять ему, что вынуждена была ходить с этим Тийвелем по твоей милости. Напротив, мне даже казалось, что легкие муки ревности пойдут ему на пользу.

Оскар рассмеялся.

— Как рано женщины становятся расчетливыми и злыми!

— С такими, как вы, иначе нельзя, — серьезно ответила Керту.

— До чего же ты опытна в житейских делах, — насмешливо произнес Оскар.

— Ты слишком долго злоупотреблял терпением матери. Думаешь, мне было приятно видеть, как люди шушукаются о моем отце.

— По-твоему, я должен жить, как заключенный?

— Уходил бы тогда! — в сердцах бросила Керту, и глаза ее снова наполнились слезами.

— Тебе просто говорить, — примирительно пробормотал Оскар.

— Ладно, — сказала Керту, вскакивая и вытирая глаза. — Сейчас пойдешь со мной и все расскажешь Тармо. — Лицо Керту пошло красными пятнами, она с воинственным видом сунула руки в карманы. — Я люблю его. Ты вообще можешь представить себе, что такое любовь?

Оскар весь сжался на стуле. Ему казалось, что Керту сейчас, как тигрица, кинется на него.

— Ты несколько легкомысленно бросаешься большими словами.

— Зато у меня серьезный и рассудительный отец, — зло рассмеялась Керту и резким движением откинула с лица волосы.

— Разбирайся с ним сама. Свали все на меня, — полупросительным тоном предложил Оскар.

— Я не могу. Ты должен пойти. Он не будет со мной разговаривать. И потом, неужели ты думаешь, что так просто просить прощение? Особенно когда ты не виноват.

Оскар пошел вместе с Керту. Дочь бежала впереди, отец едва поспевал за ней.

У места сбора, перед закрытыми воротами, толпился народ. Девчонки, модно подстриженные под мальчика, с торчащими на шее галстуками бабочкой, яростно протискивались вперед. У всех у них в носу были расширители. Оскар украдкой взглянул на раскрасневшуюся от волнения Керту и возблагодарил судьбу за то, что его дочь относится к моде более сдержанно. Если Оскар еще был способен оглядываться и различать в толпе отдельные лица и фигуры, то Керту не видела ничего. Она упорно пробивала себе дорогу к закрытым воротам, над которыми висело выцветшее полотнище со словами: добро пожаловать!

Убедившись, что дальше ей не пройти, Керту начала протискиваться назад. Оскар, который оставался на месте, видел, как голова дочери то появлялась, то снова исчезала в толпе. В следующий момент задыхающаяся Керту оказалась рядом с ним. Она потащила его за угол, они миновали какой-то дом и очутились перед длинным и высоким забором. Местами покосившийся, он, казалось, вот-вот упадет. Внезапно невидимая рука швырнула на улицу бутылку, она со звоном упала на асфальт и разбилась. Керту плотно прижалась к забору и попыталась заглянуть в щель. Кроме Керту, здесь были и другие девчонки, — кто в одиночку, кто с подругой. Хихикая, то вдруг становясь серьезными, они пытались установить контакт с теми, кто находился по ту сторону ограды. Один лихой парень влез на дерево и оттуда беседовал со своей подружкой. Мать какого-то призывника, оттеснив девиц, стала просить этого парня передать ее сыну бутылку. Женщина протянула руки вверх, парень нагнулся и в конце концов ему удалось схватить бутылку. Но то ли ладонь была скользкой, то ли по иной причине, бутылка выпала у него из рук и разбилась о край забора, обрызгав красным вином девчонку и женщину.

Оскар продвинулся поближе к ограде. Между теснившимися здесь девчонками как раз появилось свободное местечко. Оскар боялся, что и на него что-нибудь свалится. Керту не замечала отца. Она не переставая следила за тем, что делается во дворе. Интересно, думал Оскар, каким чудом удастся мне вытащить отсюда этого Тармо.

Неизвестный парень с плаксивым лицом шагал по тротуару. Девчонки, как по приказу, оторвались от ограды и окружили его. Оказывается, он перелезал где-то через забор и угодил в яму с золой. Сейчас он отряхивался и, подобно измученному жаждой страннику в пустыне, просил пить.

Керту первой отошла от этого перепачканного золой чучела. В уголках ее губ промелькнула надменная усмешка. Она вновь прижалась к щели — неужели она, действительно, предполагала, что Тармо безошибочно найдет место, где стояла Керту, которую он, собственно, и не мог видеть.

Возможно, Керту надеялась на силу телепатии.

Вскоре она и в самом деле убедилась, что стоять так бессмысленно. Схватив Оскара за руку, она потащила его назад, к воротам. За этот промежуток времени сюда понаехало много машин. Стало тесно, и рейсовый автобус с трудом лавировал между людьми. Большинство провожающих по-прежнему толпилось около ворот, но и поодаль стояли группы и что-то обсуждали.

— Видишь? — Керту дернула Оскара за рукав.

Оскар не знал, на что или на кого ему надо смотреть.

Естественно, он искал взглядом Тармо, хотя парень находился за забором, никакого сомнения в этом не было. Керту еще раз дернула Оскара, прежде чем он понял, на ком ему следует остановить внимание. Под тополем стояла самая обычная девочка, коротко остриженная, с накрашенными губами и галстуком бабочкой под подбородком, в клетчатых, доходящих до половины бедра, сапогах, точь-в-точь таких, какие Агне достала для Керту. В носу у нее тоже были расширители, как и у ее сверстниц.