Степан Брыль - Слово джентльмена Дудкина [Фельетоны, юморески, рассказы]

— Прекрасно! — подтвердил другой. — Даже как-то не верится, что в нашем поселке такой шикарный магазин, а не та амбарушка, что стояла прежде.

И оба председателя проследовали в отдел художественной литературы. Любовно осмотрев классиков, они, однако, не отобрали ни одного тома, хотя продавец был отличным путеводителем.

— Пушкин у меня есть с детства… Гоголя полного купила жена, еще будучи невестой… Глеб Успенский пришел по подписке… — то и дело слышалось в магазине.

И руководители местной торговли направились к переводной литературе.

— Какая силища этот Азиз Несин, — остановился Провалов перед книгой «Если бы я был женщиной…». Вы не купили, Тамара Михайловна? Советую захватить, пока не поздно: вчера из города звонили, просят прислать сколько осталось. Там нарасхват эта превосходная сатира турецкого писателя. Я не спал ночь, так она пленила меня… Да, кстати, товарищ Михайлова, — обратился он к продавцу, — не осталось ли экземплярчика «Прекрасной свинарки» Мартти Ларни? Великолепный финский сатирик! У него еще был «Четвертый позвонок», что разошелся по стране с космической скоростью. Еле успел я ухватиться за который-то из позвонков, — пошутил Леонтий Иванович. — Не читали? Что вы, Тамара Михайловна! От жизни отстаете!..

Лишь через час оба председателя вышли из магазина, сгибаясь под тяжестью книжной ноши. Точь-в-точь как книгоноши…

Чудесная картина!

Слезы умиления брызнули у меня из глаз: я тоже книголюб. «Как хорошо! — подумал я. — В поселке такая забота о книгах!..»

Жалко, что не было такой сцены в приволжском поселке. Не заходили председатели в новый книжный магазин, ибо нет там самого магазина. Стоит лишь лачуга, о которой сколько раз говорилось на собраниях в райпотребсоюзе. Десять томов исписано в райисполкоме… Что давно, мол, пора на ее месте воздвигнуть магазин, достойный рабочего поселка и районного центра.

И не слезы умиления капали из моих глаз — слезы горечи и обиды. За местных книголюбов.

А ведь так хотелось красивую ложь сделать не менее красивой правдой!

Сын пришел домой весь в глине и сказал:

— Больше в школу не пойду.

— Почему, сынок?

— У меня нет болотных сапог…

И тогда отец пошел в школу. До площади он добрался сравнительно легко. Правда, напротив одного завода чуть не провалился сквозь тротуары местах в трех-четырех. Но это сущие пустяки в сравнении с тем, что его ожидало впереди.

У старой городской больницы строится несколько домов. «Хорошо, — подумал Иван Петрович. — Нынче дома растут, как грибы после дождя».

Только беда, что пройти невозможно. Однако выручил знакомый крановщик, развернул стрелу так, что Иван Петрович ухватился за спущенный крюк и вскоре был доставлен по воздуху метров на пятьдесят по направлению к школе.

Помахав приветственно рукой, воздухоплаватель, бережно опущенный на жидкую землю, увидел на пути нечто вроде горы. Сплошной голый камень. «Тоже не плохо, — подумал папа, — много домов будет, коль бутового камня гору заготовили». Окинув взглядом окрестности школы, родитель обнаружил стройки там и тут.

А меж ними глубокие траншеи. И не одна из них, как извилистый окоп, лежала на пути Ивана Петровича.

Петрович вспомнил молодость и разбежался для прыжка. Но в последнюю секунду поскользнулся и плюхнулся на дно канавы. Прыжок не состоялся. Из-за неподготовленности… кто знает, прыгуна или трамплина.

Из канавы выручили ребятишки, которые как раз выходили из школы после дневной смены.

А что бы произошло, отправься Петрович в свое путешествие ночной порой? Погиб бы человек.

Примерно в таком же виде, в каком сынишка показался отцу, папаша предстал перед директором школы, который еле сдерживал улыбку.

Долго ли, коротко ли беседовали они, но только условились, что Иван Петрович от имени общественности поддержит школу, договорится с руководителями «Горремстроя» и электростанции — школьного шефа — об устройстве подходов и их освещения.

Доверчив Иван Петрович. Не знает он, какое бремя принял на свои родительско-общественные плечи. Доброволец уже около года добивается решения вопроса, оказавшегося сложнейшей проблемой. Руководители стройуправления соглашаются, что к школе должны быть пути-дороги, дирекция электростанции обещает позаботиться о подшефной школе. Но на этом строители и осветители ставят точку. А нужны бы настоящие тротуары и световые точки.

Много раз Иван Петрович обращался к шефам. Разговор, примерно, выглядел так:

— Можно ли что-нибудь сделать для освещения площади и улицы?

— Разумеется, мы все можем сделать.

— От кого же это зависит?

— От нас, конечно, и от горкомхоза. Пусть горкомхоз столбы поставит.

— Столбы давно поставлены, дело за вами.

— За нами дело не станет, — бодро отвечают энергетики.

Отвечают — и ничего не делают. Иногда, впрочем, ссылаются один на другого: директор на начальника электросети и наоборот.

На почтительном расстоянии любит дошкольников управляющий «Горремстроем» Г. И. Канавин. Не хочет он поближе подойти к детскому саду, около которого вырыты траншеи, как у школы. Здесь прокладывался водопровод к прачечной. Прокладывался в прошлом году. А канавы не зарыты и поныне.

— Опрессовка будет производиться, — охотно сообщает Гавриил Иванович. — Жалуйтесь — не жалуйтесь, пишите не пишите, все равно месяца два не зароем канаву.

Ясно что нужна «опрессовка». Для Гавриила Ивановича и ему подобных. Через прессу.

В один из праздников вы принимали званых гостей. Племянник с женой нанесли визит, чтобы на досуге обменяться мнениями по различным аспектам жизни за рюмкой чая. Именно чая, потому что уже был второй день праздничного торжества и назавтра предстояла работа. А поскольку ваш родич — трезвенник, то он не мог явиться наутро на службу «под мухой», хотя бы и вчерашней.

Так вот, наговорившись вдоволь, вы пошли провожать визитеров. Над вами взвивались флаги. Солнце запросто протягивало горячую руку. В этот благостный момент вам… съездили по уху. Да так, что вы не удержались на своих двоих. Залимонили в торжественную минуту, когда, блаженно щурясь, вы здоровались с самим солнцем. А тут еще над вами воинственный клич:

«Смотри, Юрка, как я его звезданул! Нокаут… С первого раунда… Го-го-го!..»

Не успели вы уразуметь, что впервые приобщились к боксу, как через вас полетела жена. Поскольку ради праздника она не захватила с собой домашней сумки или на худой конец подушки, то соприкосновение с асфальтом произошло самое непосредственное. Теперь уже Юрка — автор локаута.

После такого раунда в вас просыпается собачья злость. Но вы остаетесь разумным существом и, скрепя сердце, не отвечаете «гав-гав-гав» на дружное «го-го-го» Юрки и его товарища. Поднимаясь с земли и защищая жену, вы только спрашиваете: «За что?».