Абдурахман Абсалямов - Орлята

После митинга бойцы, лежа на траве, тихонько разговаривали.

— Наверно, и в Тамбовской области, в нашем колхозе «Заря», уже слышали по радио этот приказ, — проговорил Гречуха задумчиво.

— А как же! — подхватил Джаббаров, — И мой отец, верно, слышал. И думает небось: «Куда дошел мой Галяви! Москва ему салютует!»

— Наверно, слушали приказ в Нью-Йорке, и в Лондоне, и в Париже, и во всем мире, — снова заговорил Джаббаров, любивший все связывать с международным положением. — Одни, наверно, радуются, а другие чувствуют себя вроде как на раскаленной сковородке.

— Известно, которые капиталисты!

Галяви поднялся и сел по-татарски, поджав под себя ноги.

— Эй, ребята! — сказал он, обращаясь ко всем. — Хотите послушать, как к моему старому деду Габделькадиру приехали в гости англичанин с американцем?

— Твой дед губернатором был, что ли? — поддел Гречуха.

— Да нет, даже старостой не был.

— Ну-ну, послушаем, — поддержал Касаткин.

— Рассказывай, да поменьше ври, — подтрунивал Гречуха. — Дед твой, наверно, посерьезней был, чем ты.

— Конечно, — протянул Галяви. — Разве можно сравнивать моего деда Габделькадира со мной? Я далек от него, как небо от земли. Так вот, давно это было, когда мой дед Габделькадир не был еще настоящим дедом. В один прекрасный летний день или вечер в нашу деревню Кемеш кюль, значит по-русски — Серебряное озеро, приехали два очень надменных, пышных чужеземца, Весь аул собрался, чтобы посмотреть на их файтун [28] Фаэтов. и невиданные одежды. Так как мой дед в ауле был единственным человеком, который мог мало-мальски говорить по-русски, то староста и привел гостей к нему. Сначала дед испугался, подумал, что это исправник или сам губернатор за налогами приехал. А как узнал, в чем дело, поднял голову повыше, — он никогда не ронял своего достоинства. Староста советует ему: «Поклонись им, Габделькадир, а то, чего доброго, обидятся и донесут самому царю». А дед мой говорит: «Кланяться не стану, у меня и гак спина болит». А те сидят в карете, растопырились, что куры-клохтушки, кони нетерпеливо перебирают ногами, грызут удила. Американец рукой поманил старосту, Он подбежал к ним, согнувшись в три погибели.

А мой дед сперва подошел к коням, похлопал их по крутым шеям — кони были хорошие, словно точеные, — и потом уже к карете. Чужеземцы тычут палкой в землю и бормочут: «Нефть… нефть…» Дед Габделькадир говорит им: «По-нашему, гость должен выслушать хозяина. Сначала заходите в мой дом, откушайте хлеба-соли, потом и делом займемся». Но чужеземцам что твои дедовские обычаи? Повернули коней. Обиделся Габделькадир бабай, хотел махнуть рукой, но староста жужжит ему в ухо: иди да иди…

Никто не поймет, чего хотят чужеземцы, Один мудрый Габделькадир понимает, да и тот молчит. Народ видит, как хмурится у него лицо.

«Скажи, Габделькадир, зачем приехали эти заморские люди?»

Тот машет рукой и насмешливо говорит: «Приехали любоваться на наше Серебряное озеро» — и усмехается в лицо.

А озеро наше в самом деле как серебряное. Дно белое-белое. Видно, как рыба плавает. А в сказках рассказывали, будто в старину на дне его видны были даже серебряные дома, будто там в лунные ночи бродили мраморные олени и шестиглавые змеи.

Повел он иностранцев к озеру. Те сошли с файтуна, бродили бродили вокруг. Видят: не то — и давай ругать деда. Потом вернулись в аул и прямо к старосте. Народ окружил Габделъкадира, и со всех сторон задают вопросы. А он сидит на завалинке и щиплет свою козлиную бородку.

«Вот что, аульчане, — говорит он немного погодя. — Чужеземцы приехали к нам не с добром. Ищут они земляное масло, чтобы построить заводы, а нас выгнать».

За нашей деревней есть балки, а промеж балок течет небольшая Черная речка — Кара елга. Почему Черной прозвали ее, никто не знал, но на этой речке издавна народ наблюдал темные маслянистые пятна, У крутого яра было особенно много этих темных пятен. Будто они выходили из-под земли.

«Если мы покажем чужеземцам, где это масло, — говорит Габделькадир народу, — земля проклянет нас навеки, и мы никогда не увидим ее благополучия».

Народ волнуется, шумит, как на пожаре. Утром опять вызывают Габделькадира. Он не идет.

«Айда, я покажу!» — говорит один молодой джигит и ведет файтун в поле. Да не в ту сторону, где Кара елга, а на свалку.

Смеется Габделькадир, смеются аульчане:

«Вот им земляное масло, пусть получают!»

А сейчас в наших местах настоящие вышки и нефтяные фонтаны бьют, как в Баку. Земля, она, как говорил мой мудрый дед, щедра только к своим сыновьям и только им открывает свои недра. Чужим она дает только место для могилы.

Лицо Джаббарова было серьезно, только в глазах пробегали веселые огоньки. Он выжидательно смотрел на товарищей — одобрят ли они действия его деда? Пусть попробуют сказать, что дед был такой же чудак, как Галяви!..

Ночью разведчики Урманова были подняты по боевой тревоге. Осадчий вкратце изложил обстановку:

— Враг спешно отступает по трем направлениям. По-моему, это маневр. Где-нибудь его пути должны слиться воедино. По имеющимся у нас сведениям, он собирает свои основные силы в районе Питкяранты, Нужно помешать этому. Нам легче уничтжигь противника, раздробив его силы. Твоя задача, Урманов, не выпускать врага из поля зрения. Вслед за тобой пойдут две роты первого батальона с приданным минометным взводом… Общая задача — настигнуть и уничтожить противника. Ну, желаю успеха, Урманов. Берегитесь «кукушек».

Еще не рассеялся полумрак короткой ночи, а разведчики Урманова цепью, как дикие гуси, уже шли по глухой лесной тропинке. Через полкилометра Урманов остановил их и вызвал к себе Дудина.

— Дудин, знакомы тебе эти места?

— Родные, товарищ лейтенант. Каждая тропка, каждая кочка знакома.

— Далеко до Назарьевки?

— Назарьевка — моя деревня. Отсюда семь километров.

— Веди нас по самой короткой дороге в Назарьевку.

— Есть в Назарьевку!

— Идите!

Тропинка шла то дремучим лесом, то спускалась в овраг, то поднималась в сопки с серыми замшелыми камнями. Под ногами хлюпала теплая вода. На кочках, склонив отяжелевшие от ночной росы головки, стояли белые болотные цветы.

Разведчики вышли к довольно широкой реке с быстрым течением. Мост был разобран, бревна унесло.

Урманов послал Шумилина с Джаббаровым и Касаткина с Гречухой проверить побережье. А сам, разложив карту на коленях, прикидывал в уме, куда девался противник. Как бы не удалось ему замести свои следы!

— Дудин, ко мне!

Лежавший под сосной Дудин мигом вскочил на ноги и подбежал к лейтенанту.

— Ты не заблудился?

— Нет, товарищ лейтенант, мы идем правильно. Вот на этой речке мы с отцом удили рыбу.