Василий Гроссман - Степан Кольчугин. Книга первая
- Название:Степан Кольчугин. Книга первая
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство «Художественная литература»
- Год:1966
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Василий Гроссман - Степан Кольчугин. Книга первая краткое содержание
Степан Кольчугин. Книга первая - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
К черному копру шли шахтеры. Все они размахивали лампами, шуршали лаптями по сожженной заводской земле, почесывали голые груди и животы под рваными шахтерками.
И Степка захотел шагать, как настоящий шахтер, — зевая и помахивая лампой.
Он размахнулся лампой, и она ударилась о землю.
— Повредишь лампу — оштрафуют для первого почина, — сказал десятник.
Потом они вошли в надшахтное здание.
— Свети, свети, дурак, лампой, — сказал десятник спотыкавшемуся мальчику, — тут солнца не будет.
Они подошли к клети, и толпа затерла мальчика. Какой-то парень оступился и, желая удержаться на ногах, схватил Степку за волосы. Степка мотнул головой, рванулся. Парень рассердился:
— Ты что, вшивый, рвешься? Не видишь — человек падает!
Оробевший Степка ничего ему не ответил. В это время вынырнула клеть, люди, толкаясь, начали входить в нее. Загремели сигналы, и клеть с лязганьем помчалась вниз по стволу. Струи воды стремительно стекали по бревнам обшивки, вода тускло блестела, освещенная шахтерскими лампами. Вода мчалась быстрее, чем клеть, и начало казаться, что клеть не проваливается вниз, а уносится куда-то вверх. Степка задрал голову и увидел, что бревна обшивки остаются позади, а клеть бежит вниз, и от всей этой неразберихи начала кружиться голова, сделалось страшно.
Он хотел спросить десятника, почему происходит такая чепуха, но не услышал своего голоса — клеть скрипела, лязгала, вот-вот, казалось, она рассыплется и люди полетят вниз головой по стволу.
Клеть начала замедлять ход, пошла бесшумно, и сразу сделалось слышно, как сопят и отхаркиваются стоявшие рядом со Степкой шахтеры.
— Дядя, тут глубоко? — спросил Степка.
— Тридцать девять верст, — сказал десятник.
Степка утер нос и покачал головой.
Потом внизу показался свет, и клеть, пройдя еще несколько саженей, остановилась. Шахтеры, толкаясь, выходили на подземный рудничный двор. Десятник сказал:
— Смотри не отстань, — и шагнул в густой мрак.
Степке было легко идти по холодным и унылым продольным Заводской шахты. Там, где десятник сгибался в три погибели, мальчик проходил, даже не наклонив головы. Лампу он держал обеими руками. По дороге десятник разговаривал со Степкой:
— Ты сирота?
— Ага.
— Круглый?
Степка, подумав немного, сказал:
— Да, круглый. Тут кругом шахта?
— Кругом, — ответил десятник.
— А газ?
— И газ кругом, — сказал десятник.
Им навстречу быстро плыли несколько огоньков — шли люди с лампами. Десятник поднял лампу, освещая лица проходящих.
— А, Лиходеев, стой…
Десятник был среднего роста, молодой, а стоявшие перед ним люди очень велики, и Степке казалось, что они тянутся к десятнику, вот-вот схватят его своими длинными ручищами.
— Ты что ж это, — говорил десятник заросшему бородой человеку. — Я не посмотрю, что ты артельщик. Ты, собачья морда, этапом на родину пойдешь за такое безобразие.
Бородатый человек жалобно сказал:
— Андрей Петрович, вот тебе ей-богу, тут мошенства не было, ошибка вышла.
— Ошибка! — крикнул десятник. — На тридцать аршин ошибся! Я думал, ты православный.
— Прости, Андрей Петрович, ребята меня смутили.
— Штраф заплатишь — не будешь смущаться; и за все тридцать аршин с тебя вычет будет.
— Андрей Петрович! — испуганно сказал бородатый.
Десятник махнул рукой и пошел дальше. Степка, оглядываясь, бежал за ним, — ему все казалось, что бородатый, подняв топор, гонится за десятником.
Долго шли они, поднимались вверх, спускались вниз; ходы делались то совсем узкими и низенькими, то снова расширялись…
Вряд ли была на свете работа проще Степкиной. Его поставили на одном из дальних штреков возле тонкой деревянной двери и велели пропускать партии вагонеток.
Десятник сказал Степке, что дверь эта не простая, а какая-то «вентиляционная» и что, если ее не оставлять открытой, утечет воздух и забойщики не смогут работать, начнут задыхаться.
Первые два часа вместе со Степкой возле двери сидел другой мальчик, показывая Степке работу. Мальчика звали Сашкой, он был побольше Степки, неразговорчивый и равнодушный, как старик.
— Ты здесь давно? — спросил Степка.
— Да-а-в-но, — сказал Сашка и зевнул,
— А лошадей здесь много?
— А я их считал, что ли?
— А уголь где?
— Вот оттуда везут. — И он показал на черный низкий коридор.
— А ты там был?
— Зачем мне туда ходить, я дверовой.
Потом Сашка сказал:
— Ты здесь посиди, а я пойду в воздушник; если спросит артельщик, скажешь: дверового десятник на другой штрек перевел.
— А зачем? В какой это воздушник?
— Спать, — оживившись, сказал Сашка. — Спать тут хорошо, — тепло, тихо. А дома мы в каюте живем, десять человек. А тут спать хорошо, только не велят, англичанин человек семь уже уволил.
Он ушел, неторопливо шаркая лаптями, а Степка остался один.
И тотчас мальчик почувствовал величавую тишину шахты, тишину, ни с чем не сравнимую, ибо нигде на земле не бывает подобной тишины. Потом Степка узнал, что и здесь есть звуки и шумы. Тихонько свистит воздух, стучат капли капежной воды, иногда, шурша, валится кусок породы, иногда жалобно кряхтят стойки крепления. Степка снял рубаху, прикрыл ею лампу и вышел за дверь. Сперва перед глазами вертелись цветные круги, блестели искры, но затем их поглотила спокойная чернота.
Когда дома Степка просыпался до рассвета, ему казалось, что в комнате совсем темно, но через несколько секунд глаза начинали различать зарево завода, смутно синела печка, пятнами выступали горшки на полке. А здесь, сколько Степка ни тер глаза, чернота была нерушима и густа; хотелось заорать и начать разбивать ее кулаками.
Протянув руку, мальчик пошел обратно к двери, и тусклая шахтерская лампа засияла перед ним, как солнце.
«Вот, — думал Степка, — если уснуть, а лампа погаснет — можно проспать пятьдесят лет. Ведь люди просыпаются от света, от крика, от гудка, от клопов и блох, а здесь ничего такого нет. Наверно, в шахте есть много тайных мест, где спят шахтеры. Там, наверху, ходят жены, плачут, штейгера-англичане грозятся штрафами, а шахтеры спят себе да спят».
Потом Степка удивился, как тонкие деревянные стойки выдерживают тяжесть железного завода. Вдруг над головой домна?
Издали раздался гул. Когда Стопка услышал его в первый раз, он собрался бежать; теперь же он знал: гремели колеса вагонеток. Гул становился громче, послышался пронзительный свист коногона.
Лошадь шла быстро, мотая головой. Коногон то бежал впереди, то, навалившись грудью на вагончик, толкал его что было силы.
— Но, родной, давай, ог-го-о! Давай, проклятая, чтоб ты издохла! — кричал он.
Лошадь, храпя и роняя слюну, прошла мимо Степки, тускло блеснул ее холодный, мутный глаз.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: