Николай Дементьев - История моей любви

— С родителями?

— Да.

— А где же они сейчас? Или вам захотелось самостоятельности?

— Захотелось, конечно, да и умерли они.

— Сразу оба?

— Да.

— Простите, но как же это могло произойти?

— На машине разбились, — трудно мне было разговаривать с ней, но в силу собственного характера я уже не могла изменить раз принятый тон.

— У вас была машина?

— Да.

— Кем же ваш отец работал?

— Сталеваром.

— То есть рабочим?

— Да. И мама у меня была рабочей, и сама я рабочая.

— Так-так, — она все изучала меня. — И как же это произошло?

— Отец с мамой поехали в Белоостров, у нас там садовый участок, мама была за рулем. И на шоссе навстречу им из-за самосвала выскочил автобус с детьми, с неисправными тормозами. Автобус понесло на нашу машину, маме и пришлось уступить ему дорогу, чтобы дети не разбились.

— Вот бедненькие-то, а? — вздохнула Дарья Тихоновна.

И я с благодарностью поглядела на нее.

— Вы, значит, работаете? — продолжала так же быстро-четко спрашивать меня Маргарита Сергеевна; надеюсь, что впоследствии ей пришлось не один раз припомнить этот наш разговор.

— Работаю.

— Кем и где?

— Слесарем на судостроительном заводе.

— Так-так… — Маргарита Сергеевна снова оглядела всю меня. — Замуж, простите, не собираетесь?

— Собираюсь. — Пусть знает, что число соседей Дарьи Тихоновны скоро утроится.

— И когда же, простите?

— Своевременно или несколько раньше.

Примечательно, забегу вперед, что ни муж, ни сын не остановили свою «главу» в этих вопросах, то есть позволили ей и дальше унижать меня!

— Так-так…

Мы с ней смотрели прямо в глаза друг другу, не уступая ни капельки, но я вела себя все-таки корректнее нее, надеюсь.

— Работаете в одну смену или?..

— Или.

— И друзей, разумеется, у вас много?

— Я человек общительный, даже артельный.

— Так-так… Любите, значит, повеселиться?

— Пока молода, знаете ли…

— И дома устраиваете вечеринки?

— Само собой. — Я даже помогла ей: — Заводская девчонка, что вы хотите?

— Восемь классов, конечно, техническое училище, завод?

— Именно так!

Маргарита Сергеевна обернулась за помощью к мужу, а я решила, что в первом раунде — ничья. И ее супруг тут же, конечно, кинулся на выручку. Теперь-то я знаю, что вот такая инстинктивная взаимовыручка — одна из основных особенностей их семьи. А тогда он чуть подтянулся, проговорил, вежливо улыбаясь, протягивая мне полную руку:

— Простите, забыл представиться: доцент Тарасов Михаил Евграфович.

Его рука была мягкой и пухлой, будто бескостной. Я тоже вежливо, то есть слегка, пожала ее, машинально отметив, что физическим трудом доцент Тарасов сроду, видать, не занимался; разумеется, не в укор ему. И сказала:

— Слесарь Лаврова Анна Григорьевна. — Его рука чуть шевелилась в моей, пытаясь высвободиться, но я еще на секундочку легонько придержала ее, радостно говоря: — Наконец-то! — И доверительно придвинулась к нему, чуть ли не в его аккуратную бородку выговорила точно сокровенное: — Странно, согласитесь, получилось: выпытали у меня всю подноготную, а о себе ни слова!.. — И тут я отпустила его руку.

— Хватит! — резко пророкотала Маргарита Сергеевна откуда-то из-за моей спины.

— Минуточку, — попросила я. — А какова ваша узкая специальность, Михаил Евграфович?

— История древнего мира.

— Древ-не-го, — по складам повторила я, все еще была Иванушкой-дурачком, старательно изображая архисложное сочетание тупости и телячьего восторга, и протянула руку Маргарите Сергеевне: — Давайте уж и мы познакомимся.

Где-то я читала: «Ее глаза метали гром и молнию!..» Но здесь больше подошло бы: «Ее взгляд казался испепеляющим!..»

— Маргарита Сергеевна, — прохрипела она.

И руки мне она не подала, что я, конечно, навсегда запомнила!.. Ситуация достигла своего крайнего напряжения: моя рука, готовно протянутая Маргарите Сергеевне, повисела еще в воздухе, а потом вынуждена была опуститься «несолоно хлебавши». Не знаю, что было бы дальше, уж очень я не люблю, когда со мной поступают вот так! Но Игорь в это время легко и весело захохотал. От удивления я решилась и глянула на него: он был еще красивее, чем раньше! И хохотал, прямо-таки наслаждаясь выразительностью происходящего. Это мне понравилось, я подумала, что он все понимает, если развеселило его происходящее, и, значит, на моей он стороне! Да он еще и подмигнул мне, тогда уж я начала улыбаться… То есть ни за что не хотела делать этого, наоборот, мне надо было продолжать в свою очередь испепелять взглядом Маргариту Сергеевну, а я будто сделалась вообще не хозяйкой себе!.. А тут еще и Дарья Тихоновна, незаметно придвинувшись ко мне, ласково взяла меня за руку, спросила душевно:

— По родителям горюешь?

— Ага!.. — И я всхлипнула.

— Ну-ну, девочка, — тихонько говорила она. — Не кручинься, в жизни все надо уметь пережить, да себя не потерять!

— Спасибо вам, — прошептала я.

Тарасовы вежливо молчали, а она вдруг обернулась, посмотрела на Игоря — успела понять даже и это, умная старуха! — и выговорила чуть ли не горделиво:

— Вон какого красавца, Анка, я вырастила!.. Уж университет он кончил, теперь в аспирантуре учится.

Игорь все улыбался мне, чуть заметно подмигнул опять: ишь восторгается — дескать, хорошая старуха!.. И снова мне очень понравилось это, опять показалось, что он все-все понимает и даже такой же он, как я сама!.. И я с облегчением уже улыбнулась ему в ответ, но краем глаза все-таки заметила, как Маргарита Сергеевна строго контролирует наши взаимные улыбки. Лицо у нее было совершенно каменным, но стоило мне встретиться с ней глазами, как она резко скомандовала своим низким рокочущим голосом:

— Завтра и перевезем вас, Дарья Тихоновна! — И повернулась к дверям, собираясь уходить, даже не соблаговолив попрощаться со мной.

Характер человека — вещь надежная! Особенно хорошая тем, что в трудную минуту высвобождает его владельца от необходимости думать, то есть автоматически и молниеносно руководит его поступками. Поэтому я поспешно позвала:

— Простите, Маргарита Сергеевна… — Она обернулась, как воспитанный человек, продолжая, правда, испепелять меня пренебрежительным снисхождением; ну, а я выговорила вкрадчиво: — Всего вам доброго, до свидания.

Ответа я не была удостоена: Маргарита Сергеевна, резко повернувшись, просто вылетела в двери, как пушечное ядро небывало больших размеров. И Михаил Евграфович ушел вслед за ней, молча кивнув мне, но так и не поглядев в глаза. И в лице его была та же окаменелая вежливость, что и у супруги. Игорь все стоял у дверей, ожидая Дарью Тихоновну, мы с ним встретились глазами и вдруг начали смеяться… Вот просто глядели в глаза друг другу и смеялись все раскатистей, пока не стали хохотать. Не знаю, что с нами случилось, только мы все глядели друг на друга и хохотали так, что Игорь даже уцепился за двери, а я схватилась за шкаф в прихожей, чтобы не упасть. И этот хохот необъяснимо, но приятно и сильно сближал нас.