Зигмунд Скуиньш - Мужчина во цвете лет. Мемуары молодого человека

— Ты в самом деле считаешь, что нам понадобятся и бульдозеры? Но где же их взять!

— Ну, это сущие пустяки!

И бульдозеры Зелма конечно же пробила. Отправилась на прием не к кому-нибудь, а прямо к министру, и все уладила. Зелме первой пришла в голову мысль начать субботник с марша на строительную площадку. Ей же принадлежала другая идея: с башни старого здания при помощи лазера зажечь на новой территории «академический костер». Сначала она все это нафантазировала в беседе с корреспондентом. А затем нажала, где следует, и дала делу ход.

В день субботника Ригу поразил очередной каприз погоды периода активного солнца — жару предыдущей недели сменило похолодание. Ночью меня разбудили раскаты грома. Жесть подоконника звенела от дробинок града. Утром на газонах с первой зеленью пестрели белые нашлепки снега. Воздух промозглый, холодный, изо рта клубился пар. Полил дождь.

Улицы уже превратились в реки, а дождь не унимался. Циклон гонял по небу растрепанные облака. На берегу канала ветер отломил у старого дерева огромную ветку.

Сбор был назначен на другой стороне университетского здания, напротив парка. Несмотря на скверную погоду, настроение было праздничное. Психологам стоит поразмыслить над подобными явлениями. Не раз мне приходилось убеждаться, что трудности порой воодушевляют. Впервые я это заметил на берегу Аматы, на соревнованиях по водному слалому: чем свирепее были волны, чем чаще участникам приходилось падать, барахтаться в воде, лязгать зубами, тем веселее, увлеченней казались как те, кто боролся с течением, так и те, кто мерз и мок под проливным дождем на берегу.

Политехники в поддержку прислали духовой оркестр; Эглит, выпятив бороду, размахивал жезлом. Девочки с филологического импровизировали танец спин. То там, то здесь затягивали песню. Юристы играли в «лишнюю пару».

Девочки с Зелминого курса, как римские легионеры, построились «черепахой» и стояли плечом к плечу, держа над головами заслон из щитов для отражения града стрел с осажденной крепости. С той только разницей, что вместо щитов для ограждения своих причесок девочки держали прозрачную полиэтиленовую пленку.

— С праздником вас! Отличный грибной дождичек, не правда ли?

— Иди сюда, встань посередке. Нам как раз не хватает опорного столба для водостока.

— Где Зелма?

— В глаза не видели.

Должно быть, зашла в комитет комсомола, что-то улаживает, подумал я. Стоять и ждать не в ее характере.

Однако наверху ее не оказалось. Петерис Петерисович Валпетерис под грохотанье дискомузыки на листочках размером в ладонь второпях набрасывал тезисы своей речи. Женя просматривала сценарий субботника. Ария пришивала пуговицу к своему дождевику. Эдвин и Володя, как обычно, о чем-то спорили.

— Где Зелма?

— Зелма? Об этом я хотел бы спросить у тебя, — отрезал потревоженный Валпетерис. Если у него и была какая-то выдающаяся черта, так это способность подняться над личными симпатиями и антипатиями в общественных вопросах. Посему ответ мне показался странным: в нем чувствовалось ничем не прикрытое раздражение против Зелмы.

— Понятия не имею, — ответила Ария, перекусив зубами нитку и взмахнув морковного цвета ресницами. — Возможно, в ректорате. Поближе к начальству.

И в ректорате Зелмы не было.

Началось построение для марша. Под дождем расплывалась краска плакатов. Оркестранты выливали воду из труб. Как из сапог. Зелмы не было.

Подошел к своим, поздоровался, старался казаться веселым, но голова вертелась из стороны в сторону. Конечно же она должна появиться, просто запоздала, вот и все. Но чтобы сегодня, в такой день!..

Позвонил из ближайшего автомата. Трубку сняла мать Зелмы.

— Ах, это вы, Калвис, да? Нет, нет, вы меня нисколько не утруждаете. Сейчас ее позову. Одно мгновение.

Мгновение все тянулось и тянулось, достигая опасных пределов. Так воздушный шарик раздувается все больше и больше, пока… Потом в трубке опять послышался голос матери:

— А знаете, Зелмы нет дома. Ушла.

— Давно?

— Вполне возможно. Не сумею вам сказать.

Шествие началось. Дождь прямо-таки нахлестывал. Оркестр упрямо наяривал, грохот барабана сливался с прилетавшим издалека собственным эхом. Подбежала Ария, сказала, что нужно перебраться в переднюю колонну, потому как в сценарии что-то меняется и, стало быть… Я слушал краем уха. Меня интересовало, куда девалась Зелма. Ее отсутствие катастрофически омрачало восприятие реальности.

Несколько часов спустя — уже на строительной площадке — стало ясно, что ее действительно нет. Предположение, что она опаздывает, отпадало. Как отпадали и всякого рода недоразумения, ошибки, транспортные пробки, чудачество часов. С тех пор как я позвонил, можно было уже раз десять добраться до центра. Пешком. Кувырком.

На главной городской магистрали время от времени происходили дорожные происшествия… В голове промелькнула и картина ночной Старой Риги, о чем меньше всего хотелось вспоминать: Рандольф силком затаскивает Зелму в машину… Какая глупость! Что еще? Острый аппендицит. Сердечный приступ. Отравление испорченными консервами. Бытовая травма: сорвалась облицовочная плитка…

Собирался еще раз позвонить Зелме домой. Но как уйти от товарищей? В разгар работы.

А сейчас вспоминаю и думаю: как странно все тогда воспринималось. То, что меня действительно потрясло и вывело из равновесия, имело лишь отдаленное отношение к навеянным фантазией страхам. Меня ошеломило метафизическое ощущение пустоты. Как-то уж очень наглядно и остро раскрывалась возможность такой ситуации: Зелмы нет. Вот в чем ужас. Что причины пока неизвестны, сути дела не меняло. Ее не было, и это «не было» рождало пустоту, тягостную, жуткую, мучительную.

Хотелось, чтобы все было, как прежде. Зелма, возникни, Зелма, явись. Зелма, пожалуйста, будь…

К полудню облака рассеялись. И как нельзя более кстати: уныние и сырость понемногу охлаждали пыл. Солнце явилось высшей наградой, золотой медалью за стойкость. Стали исчезать накидки, плащи, капюшоны. Девушки, освобождаясь от нейлоновых курток, были похожи на раскрывавшиеся бутоны цветов. Парни скидывали рубашки, стыдливо обнажая белые спины.

Зелма появилась примерно через час, когда утренняя сырость уже стала забываться. Как это произошло, я толком не заметил. Помню, в какой-то момент на другом конце площадки у бульдозеров возникло оживление. И там вдруг оказалась Зелма. В элегантном горчичного цвета платье сафари, похожем на то, что было на ней во время сеанса мод, но другом. Возможно, сшитом специально для субботника. Зелма стояла в проеме раскрытой двери кабины бульдозера. Не исключаю, что она и вела бульдозер. Или пыталась вести. Во всяком случае, там бурлило веселье, и Зелма была в самом центре его.