Вячеслав Бучарский - Зеленый остров

В ответ он услышал рассказ о том, как десятиклассников привели на экскурсию в инструментальный цех и Коршунков встретил там соседа по подъезду, оказавшегося токарем-универсалом. И вот, значит, понравилась Коршункову его работа…

— Только ты с очерками погоди, — беспокойно сказал Коршунков. — Пусть в инструментальном малость забудут про меня. А то они взбесятся, если прочтут обо мне в газете… Поработаю немного у вас, покажу себя — тогда уж можно…

Игорь подумал, что Коршунков отказывается от славы из скромности и с удовольствием прибавил к образу своего героя еще одну положительную черту. Ему уже зримо представлялось, как школьники пришли на экскурсию по заводу. Мальчишки высматривают, что бы такое слямзить, девчонки хихикают над комбинезонами женщин из термички — и только один скромный симпатичный паренек смотрит на все серыми изумленными глазами…

— Кстати, а почему ты из инструментального к нам перешел? — поинтересовался Игорь.

— С мастером не состыковался, — негромко ответил Коршунков. — До армии-то все хорошо было. Учитель мой еще работал, в обиду не давал. Ну, а после дембиля в цех вернулся — ясное дело, заработать хотелось. А Федорыча моего уже нет, на пенсии. И мастер новый, Соломатинов. Такой хмырь. У нас же там стариков было много. По двадцать, по тридцать лет стажа. Вот он перед ними стелился. Мне же — всякую чернуху. А я и не очень мечтал в виртуозы выбиваться — профиля хитрые выводить да микроны ловить. Я люблю работу спорную, темповую. Вот и решил к Лучинину перевестись. У вас хорошо: настроился — и давай, жми на всю железку!

— А в конце смены придет Дягилева и скажет: все кольца брак, — с улыбкой продолжил Игорь.

— Ну, уж это от тебя самого зависит. Смотреть надо… Что она за человек, эта Дягилева? Говорят, в институте училась?

— Да училась… пока не влюбилась. С третьего курса ушла. Из педагогического.

— Ну и почему?

— Сказал же: влюбилась. И, значит, это самое, забеременела, короче говоря.

— Ну, понятно, — со вздохом проговорил Коршунков. — И теперь, говорят, не теряется, да? С Лучининым вроде бы у них что-то вязалось?

Игорь уже любил своего друга и поэтому готов был, для удовольствия Коршункова, рассказать про Зою все, что знал понаслышке. И начать собрался как раз со слухов о ее встречах с мастером. Но тут Игорю очень живо представились оба лица: Лучинина и Дягилевой. Лицо мастера было красиво-крепким, смуглым, самодовольным. А лицо Зои представилось усталым, застывшим в недоумении и обиде. Это было то самое выражение, с каким она смотрела на Игоря, когда выявился брак и он стал кричать. Но ведь, по правде говоря, виноват-то был он сам. А валил на Зою, потому что спасал свою шкуру.

Эта простая и отчетливая мысль поразила Игоря. Разом навалилось гнетущее чувство вины.

Коршунков, ожидавший подробностей, спокойно шагал рядом. Взглянул на Игоря раз, другой.

— Слушай, Сереж, ведь я зря на нее накричал, правда? — спросил Игорь.

— Это когда брак выплыл?

— Ну да. Вот же скотина. Она-то при чем, я сам должен был прибор проверять.

— Не расстраивайся! — утешил Коршунков. — Они тоже хороши, эти контролеры. Им лишь бы к чему-нибудь придраться, прижать рабочего человека. У нас в инструментальном в ОТК такая сидит мегера — не дай бог. Так что выбрось из головы. И вообще — контролер должна в течение смены проверять приборы, иначе чем же ей еще заниматься?

— Ты так думаешь? — болезненно щурясь, спросил Игорь.

— Ну конечно.

Труборезка, то есть заготовка колец из труб, была монотонной и потому для Игоря самой тягостной операцией. Пока резец на малой подаче прогрызет в трубе канавку и отвалится очередное кольцо, он глазел по сторонам.

Лучинин и Зоя Дягилева сидели друг против друга за «капитанским» столом и о чем-то раздраженно спорили. Должно быть, Зоя так и не сумела убедить мастера. Резко поднялась из-за стола и направилась к станкам. А Лучинин с самодовольной улыбкой посмотрел ей вслед и продолжал прерванное из-за спора занятие: что-то подсчитывал на карманном микрокалькуляторе. Мастер очень гордился этой японской вещицей и, как давно заметил Игорь, ничто другое не доставляло Лучинину такого удовольствия, как забавы с вычислительным приборчиком величиной с записную книжку.

Если Зоя появлялась на участке с растерянным лицом — значит, по комсомольским делам. Комсоргом цеха был технолог Федя Верещагин, но уже больше месяца он находился в командировке на далеком острове Куба, а обязанности секретаря комсомольского бюро были возложены на контролера ОТК Дягилеву.

Со страдальческим выражением Зоя теперь старалась убедить в чем-то Николая Сазонова. Но это не простое дело — повлиять на токаря-аса, уж характер своего наставника Игорь знал хорошо. О нем на участке говорили: «На Сазонова где сядешь, там и слезешь!» Работал Николай отлично. И соображал будь здоров: на Доске лучших рационализаторов красовалась его фотография. Но стоило попросить о каком-то общественном деле — и беспартийный Сазонов наотрез отказывался. Вот и теперь в ответ на просьбу Зои он упрямо помотал головой и глянул по сторонам, как бы призывая окружающих в свидетели: вот, мол, меня просят, а я не хочу, потому что человек я скромный и выставляться не желаю. Побледневшая от досады Зоя направилась к другому передовику участка — Славе Кондратьеву.

Вместе со слесарями-ремонтниками Кондратьев перебирал коробку скоростей своего станка. Блок маслянисто блестевших шестерен лежал на полу, и мужики, сидя вокруг блока на корточках, о чем-то совещались. Когда подошла Зоя, вежливый Кондратьев сразу же поднялся и внимательно выслушал члена комсомольского бюро. А потом, улыбнувшись виновато, развел руками.

Игорь уже и про станок свой забыл — шпиндель вращался вхолостую — захотелось узнать, чего это добивается от токарей Дягилева.

Мишу Лунькова он считал самым общительным и веселым человеком на участке. Сколько отличных песен знал Миша! Он был любителем дальних походов, каждый отпуск проводил либо в Заполярье, либо в Забайкалье и там продирался сквозь нехоженую тайгу или сплавлялся по горным рекам.

Но и Луньков отказал Зое. Игорь не вытерпел, остановил станок и метнулся к Мише.

— Куда это она вас уговаривала? — спросил он.

Луньков сжал узлом губы, огорченно посмотрел на удалявшуюся с участка Дягилеву, потом ответил:

— Вот е-кэ-лэ-мэ-нэ! Просит: надо поход организовать. Ну я со всем удовольствием: в ближайшую пятницу вечерним рейсом на Зеленый остров. Местечко там знаю — закачаешься: песочек, сушняка навалом, червей можно накопать — там лещ хорошо берет… Нет, говорит, в школу нужен поход, к десятиклассникам. И вот именно сегодня, елки с палками! А я же сегодня в облсовпрофе должен присутствовать, у нас там методический совет по туризму. Зойка чуть не плачет: собрались, мол, одни деятели!.. Но я в самом деле сегодня должен быть в облсовпрофе!