Александр Листовский - Калёные тропы

Вдали беглым огнем ударили пушки. Шумное эхо покатилось по лесу. Бойцы подняли головы и прислушались.

— Наши или поляки? — поинтересовался боец в черной кубанке.

— Наши, — успокоил Чаплыгин. — Ну, слушайте дальше. Да. Поехали мы со взводным. Куда, думаю, он меня тянет? А спросить нельзя — дисциплина. И вот выезжаем мы в чистое поле, к болоту. «Слазь, — говорит, — и принимай болото под охрану». Взял он моего коня и уехал. А ночь — зги не видать! Стою, охраняю болото. И такой страх на меня напал — один в чистом поле. А мы аккурат немецкого наступления ждали. Да. Ну, начинает светать. Туман поднялся. Вдруг гляжу, что-то шевелится. Меня аж в ледяной пот ударило: вижу, немцы цепями идут! Но еще далеко. Так шагов триста, а может, побольше. Ну, думаю, конец мой пришел. Поднял винтовку, приладился. Все же, думаю, хоть двух-трех подвалю. И вдруг слышу: «чок-чок» по болоту. Едет кто-то. Я тихонько шумнул: «Стой, кто идет?» А он в ответ: «Старший унтер-офицер Пустовойтенко! А кто на посту?» — «Вице унтер-офицер Чаплыгин на охране болота!» — «Снимаю тебя с поста, — говорит, — но смотри, брат, в следующий раз». И коня моего мне подает, а тут и пехота наша из леса. Вот, ребята, какие дела. Прямо скажу — очень я тогда напугался.

— А я, взводный, тоже вчера струхнул, как вы нас с Петровым с донесением посылали, — помолчав, сказал боец в черной кубанке.

— Ну? А ты будто не трус, — заметил Чаплыгин.

— Да лучше десять раз в атаку сходить, чем такое увидеть!

— А что ты видал? — насторожился Чаплыгин.

— Только мы с Замостья свернули на Чесники, там дорожка такая лесная, гляжу, из-за дерева солдат в меня целится. Я за клинок — и к нему. А он целится и не стреляет. Что такое? Подъезжаю — мертвяк! Рыжеватый такой, усы кверху. Видать по личности — с немцев. Да. Ну, осмотрелся. Вижу, у него винтовка между суков всунута, а сам, как убило, до дерева привалился. Издали посмотришь — прицеливается! Вот тут-то я и напугался до ужаса. А потом, — боец усмехнулся, — а потом Петров и говорит: «Посмотри у него в ранце, может, консервы есть?» Я за ранец. А он тяжелый. Пуда два, если не больше. Раскрываю. И чего там только нет! Сверху миткаль. Целая штука. Потом товар на три пары сапог. Потом бабских рубах и сподников дюжины две. А на самом низу чего-то блестит. Я сначала думал — консервы. Нет, гляжу, что-то тяжелое, фунтов на двадцать. Вынимаю. Что за чудо? Штуковина такая, будто серебряная, а в ней сверху семь дырок. Пошарил еще — вторую вынимаю. Петров посмотрел. «Это, — говорит, — семисвечник. — Он, — говорит, — его из какой-нибудь синагоги унес»… Ну, а консервов не оказалось. Видать, он их сам поел. Очень даже толстый немец.

— И до чего человека жадность доводит, — сказал Харламов, — такой груз с самой Украины тащил!

Отдаленный гул артиллерийской стрельбы внезапно придвинулся. Впереди начали бить тяжелые пушки.

— Четвертая на прорыв пошла, — определил Харламов при общем тревожном молчании. — Ай и молодцы ребята в четвертой дивизии! Одно слово — шахтеры. Горами ворочают, да.

— Не зря Семен Михайлович ее впереди послал, — сказал Чаплыгин, прислушиваясь к шуму все нараставшей стрельбы.

— Семен Михайлович сам при ней все время находится, — заметил Харламов. — Связные гутарили, который день не слазит с коня. А товарищ Ворошилов вчера самолично первую бригаду шесть раз в атаку водил, как прорывались с Замостья.

Артиллерийская стрельба неожиданно смолкла. По лесу раскатывался мощный сливающийся крик.

— Что это? — спросил Щербатый, бледнея.

— В атаку пошли.

— А чего вдруг замолчали?

— Рубят. Какой может быть крик!

— Тихо, ребята! — предупредил Чаплыгин, хотя все молчали. — Слушайте, кто это шумит?

Со стороны штаба полка, размахивая руками и что-то крича, бежал Митька Лопатин.

— Братва! Братцы! Товарищи! — кричал Митька. — Четвертая дивизия прорвала фронт! Ура! Коммуникации противника прорваны! Противник бежит! По коням, братва!

Вскочив в седла, бойцы продирались сквозь трещавшие кусты. Под копытами лошадей захлюпала жидкая грязь.

Отыскивая глазами командира полка, Вихров повел эскадрон к опушке леса, откуда вновь послышались крики.

Мимо него, размахивая над головой тяжелым мечом, проскакал Дерпа. За ним с дробным топотом прошел эскадрон. Вихров словно впервые увидел мелькавшие мимо него молодые и старые, чубатые и давно небритые усатые лица бойцов, полные одним и тем же выражением суровой решительности. У многих головы были обмотаны окровавленными бинтами и тряпками.

— Вихров, гляди! Вон они! — крикнул скакавший рядом с ним Ильвачев.

В ту же секунду перед Вихровым открылся пологий склон поля с блестевшей неподалеку рекой. Все поле было покрыто отступающими белополяками. Среди бегущих, настигая их, скакали всадники в буденовках, фуражках и косматых папахах. Там часто взлетали и опускались клинки…

У опушки несколько бойцов быстро амуничили лошадей захваченной батареи.

Близ дороги гнали бегом большую толпу пленных. Вихров перехватил налитый ужасом взгляд офицера и, отвернувшись, увидел двух всадников с осунувшимися, утомленными лицами. Они стояли в стороне, на пригорке, и пропускали мимо полки.

Под одним из них была большая рыжая лошадь в белых чулках, под другим, который держал опущенную к стремени обнаженную шашку, переступал с ноги на ногу буланый жеребец с черным хвостом.

— Ура! Ура! — повертывая к ним головы, радостно кричали бойцы, потрясая клинками.

Конная армия, выйдя из окружения, присоединялась к общему фронту.

1946–1948

Москва

Аппель — в коннице отзывной из атаки сигнал.

Односум — у казаков товарищ одного года рождения, присяги и службы.

Ныне город Серафимович.

Корнет — младший офицерский чин в кавалерии русской армии, соответствует званию лейтенанта.

Так в гражданскую войну называли белогвардейцев.

Миронов — полковник царской службы. Имел задание от Деникина работать в Красной Армии для разложения ее рядов.

Краповые — темнокрасные.

Как вы поживаете?

Очень хорошо!

Непереводимое восклицание, выражающее испуг.

Корпус Мамонтова в это время находился юго-восточнее Воронежа.

Кучэ — усадьба (серб).

В коннице музыканты полковых хоров трубачей во время боя используются как санитары.

Стрюк — незадачливый кавалер (шахтерское словечко).