Павел Васильев - Турухтанные острова

— Ты что будешь, Наташка?

— Да ничего. Мне ничего не надо.

Лиза что-то рисовала на бумажной салфетке.

— Да брось ты! — напустилась на нее Рая. — Можешь ты забыть об этом на один вечер?!

Паренек с девушкой еще пошушукались, и он ушел.

— Нет, что-то мне непонятно! Вот посмотри, — попросила Лиза Владислава.

— Дома. Сейчас действительно не место. Ешь мороженое.

Лиза сидела задумавшись и что-то рисовала на тающем мороженом ложечкой.

Вернулся паренек, принес две розетки с мороженым.

— Да ты что?! — воскликнула девушка. — Ну даешь, Смородин! Я же говорила, что у меня горло болит.

— Ты, Наташка, только скажи, чего взять, я все возьму. Скажешь?

— Скажу.

Склонившись к столу, прикрывшись от посторонних, девушка посматривала на паренька, сразу пряча глаза, чтоб не рассмеяться.

Летчик опять обратился к Рае.

— Вы извините, что я вам мешаю. Я вам, наверное, уже надоел?

— Нет, нет.

— Отчего у вас подруга такая серьезная?

— Одну минутку!.. Я сбегаю позвоню!

— Ну и как? — спросила Лиза вернувшуюся Раю.

— Все в порядке. Маленько угомонился.

Летчики садились в такси, когда Владислав и Лиза с Раей вышли из кафе.

— Вам куда? — спросил летчик Раю.

— На Цветной бульвар.

— Нам по пути. Садитесь, подвезу.

— Ты что? — ужаснулась Лиза.

— Пусть, пусть раскошелится на три рубля, если такой богатый! — Рая проворно вскочила в открытую дверцу машины. — Чао!

Вернувшись домой, Владислав сразу же лег спать. Все же устал с дороги. Сквозь дрему слышал, как Лиза сказала:

— Послушай, может поэтому не получается?

Утром, войдя в стендовую, Неделин увидел Журавлева. Тот приехал в шесть утра и с вокзала направился сюда. Журавлев сидел на высоченной, как в баре, табуретке, изготовленной специально для электромонтажников, чтоб, став на нее, можно было заглянуть в борновую колодку, расположенную сверху корпуса прибора. Сидел, закинув ногу на ногу, похожий на рыболова. Рядом суетился Шурик, что-то замеряя в приборе. Называл какие-то цифры, а Журавлев заносил их в тетрадь, положенную на колено. Поднял голову, когда Лиза остановилась рядом и поздоровалась.

— А-а. Здравствуйте. — Неделина так и не заметил.

Увлекшись своим делом — начались испытания разных приборов и дисплей постоянно находился в работе, — Неделин забылся, и, когда к нему подошла Лиза, было уже предобеденное время.

— Ничего не понимаю, — взволнованно сказала она. — Он почему-то не стремится устранить дефект, а еще увеличивает, — кивнула в сторону Журавлева. — Ничего не понимаю.

Неделин взглянул на Журавлева. Тот ерзал на табуретке, возбужденный. И всем своим видом как бы подсказывал Рае и Шурику, которые что-то перепаивали в усилителях: «Давай, давай!»

Вместе с Лизой Владислав подошел к Журавлеву.

— Вы уже приехали?! — Тот встал с табуретки и пожал Неделину руку. — Знаете, одно любопытнейшее явление. Его еще надо проверить. Многое надо посмотреть. Но знаете… Если это так…

Возле них оказался Жарков.

— В чем дело? У вас тут все развалено. Вы задерживаете других.

— Кропотов еще не появился? Мне с ним надо поговорить. Одна любопытная вещь…

— Николая Федоровича срочно вызвали в Москву.

— Надолго?.. Слушайте, может мы с вами решим?

— Лучше с ним!

— Тогда чего ж вы тут стоите, морочите голову! — вспылил Журавлев. — Сами ничего решить не могут. И морочат голову, отнимают драгоценное время!

— Обеденный перерыв, — подсказал Шурик Журавлеву.

Журавлев посмотрел на свои «баки».

— Обед? Ладно, прервемся, — сказал Журавлев.

— Вот, понимаешь, он всегда такой, — говорила Лиза Владиславу, когда они сидели в столовой. — Если пришла какая-то мысль, он ничего больше не замечает. А я никак не могу понять… что он увидел?

На работу в институт Журавлева пригласил сам Александр Александрович Щеголев.

Говорят, что каждый человек рождается с какими-нибудь способностями. Только надо их вовремя рассмотреть, не дать зачахнуть.

Чтобы быть хорошим инженером, надо иметь какой-то свой особый дар, так же как для того, чтобы стать композитором, поэтом. Композитор понимает музыку, поэт улавливает рифму. Но это еще не все! Каждый из них — творец.

О талантливом инженере говорят, что он «все улавливает животом». Теоретические знания — хорошо. Но их еще недостаточно.

Самый феноменальный пример здесь — Майкл Фарадей, создатель учения о магнитном поле. Правило «буравчика», «правой» и «левой» руки. Додуматься до того, чтобы представить магнитные силовые линии в виде резиновых трубочек! Это же смешно! Сейчас Фарадея с такой теорией и близко бы не подпустили ни к одному техническому журналу. Но ведь и на сегодняшний день не придумано ничего нагляднее, проще и лучше. Это — гениально!..

Журавлев родился в глухой приуральской деревушке, где и электричества-то не было. Но со школьных лет полюбил радиотехнику. Когда учился в седьмом классе, ему попалась брошюра еще довоенного выпуска: «Как построить детекторный приемник?», невесть каким образом оказавшаяся у них. Журавлев прочитал ее. И загорелся желанием сделать приемник. Еще не понимая, что такое конденсатор, индуктивность, соленоид. Подговорил своего приятеля Сеньку. Вместе начали делать. Мотали катушку. Паяли. Немножко им помог учитель физики той школы, в которую они ходили семь верст через тайгу. Достал детектор. Соорудили высоченную антенну.

И совершилось чудо! Приемник заговорил. Полушепотом. В наушниках дребезжало и скрипело, когда играла музыка. Их клали в кастрюлю, чтобы было слышно погромче. Слов почти не разобрать, шепелявит кто-то. Однако какое это было событие!

Правда, приемник работал недолго. Сенька чихнул, и приемник умолк. Журавлев дал Сеньке хорошего подзатыльника. Но Сенька не обиделся, оправдываясь, что «засвербило в носу».

По окончании школы Журавлева призвали в армию. Он служил радистом. Демобилизовавшись, приехал в Ленинград. Работал на заводе. Женился на женщине, у которой было двое детей. И у них через год родился ребенок. С деньгами стало туговато. Перешел в радиоателье.

Вот там-то и встретил его Щеголев. Как-то на день рождения ему родственник подарил японский транзисторный приемник-магнитофон. В приемнике были приняты, казалось бы, все меры по «защите от дурака». Штекера разного размера и конфигурации, вставишь только в свое гнездо. Но все-таки нашелся кто-то, кто сунул антенный ввод в электросеть. И приемник вышел из строя. Конечно, Александр Александрович мог бы обратиться за помощью к кому-либо из своих подчиненных, опытных настройщиков. Но он никогда не практиковал этого. А самому же заняться ремонтом было просто некогда. Александр Александрович зашел в несколько радиоателье, но приемник нигде не брали. Он был новой, еще незнакомой модели, не имелось схемы, а к тому же все детали в приемнике были выполнены внешне одинаковыми и не имели маркировки. Очевидно, это специально делалось фирмой, чтоб избежать заимствования. Всюду в ателье следовал один и тот же ответ. Но в одном из них, когда Александру Александровичу отказали в очередной раз, остановившийся возле приемщика мастер сказал в раздумье: