Анатолий Вахов - Пурга в ночи

А вот сможет ли оправдаться он, Фондерат, перед Колдуэллом? Начальник контрразведки ждал звонка от американского консула. Раз сообщение о восстании в Ново-Мариинске лежит у Фондерата, значит, такое же есть и у консула, если он еще раньше не получил его через американские радиостанции.

Значит, Фондерату предстоит объяснение у консула, и не из приятных. Может быть, следует немедленно сообщить о перевороте в Ново-Мариинске генералу Розанову? Фондерат заколебался. Розанов спросит, что он думает предпринять, а что он может сказать, если не знает намерений американцев.

Фондерат закрыл лицо руками. Послать войска в Ново-Мариинск? Глупая мысль: туда морем можно попасть только в начале лета. В голове отстукивало: невозможно, невозможно, невозможно.

Зазвонил телефон. Колдуэлл небрежно поздоровался и сухо спросил:

— Можете ли вы сейчас приехать ко мне? Сейчас!

Это был приказ, и ослушаться его было невозможно.

— Хорошо.

Дрожащими руками достал из ящика коробочку с кокаином, жадно втянул понюшку и несколько минут с закрытыми глазами полулежал в кресле. Силы возвращались к нему. Теперь полковник был готов к разговору с Колдуэллом.

Колдуэлл любезно пригласил полковника сесть в кресло, угостил его сигарой. Фондерат видел ледяные, полные презрения и гнева глаза консула. Фондерат ждал, когда консул заговорит О событиях в Ново-Мариинске.

— Как вам нравятся Советы в Ново-Мариинске? Могу вас поздравить.

— Почему меня? — пожал плечами Фондерат. — Я не согласен.

— Советы — дело ваших рук! — Швырнул сигару в пепельницу. — Я желаю знать, как вы можете объяснить случившееся?

— Пожалуй, не смогу, слишком далеко отсюда. Гадать не стоит — не угадаем. Впрочем, там, очевидно, произошло то же, что в Охотске. Я думаю, что… — Но его прервал консул:

— Думать надо было раньше! Сейчас надо действовать! — Колдуэлл обвинял Фондерата, но не мог избавиться от мысли, что он в равной степени повинен в событиях на Чукотском полуострове, и это еще больше злило его. — Впрочем, вы, русские, совсем обленились, вы не можете действовать, и мне самому придется взяться за дело!

«А почему же ты молчишь о своем офицере из Американского легиона? — подумал Фондерат. — Усташкин должен был выполнять лишь приказания твоего агента. Вот и результат». При этой мысли полковнику стало легче. Половину груза он переложил на плечи консула.

— Очевидно, ваш хваленый начальник милиции не слушался советов нашего офицера.

— Не согласен, — пожал плечами Фондерат. — Усташкин преданный офицер, и я…

— Хорошо, хорошо. — Консул не хотел продолжать рискованный для него разговор. — Надо в Анадырском уезде навести порядок.

— Я к вашим услугам. — Фондерат тем самым уступал консулу руководящую роль. — Что нужно сделать?

— Мне нужны списки верных нам людей в Ново-Мариинске.

— Немедленно пришлю. Только трудно сказать, кто из них уцелел при перевороте.

— Не могли же большевики всех арестовать, — нерешительно проговорил консул и жестом удержал полковника в кресле.

Фондерат вновь дожал плечами. Колдуэлла раздражала эта манера полковника, и он грубовато продолжал:

— Прошу, полковник, позаботиться, чтобы во Владивостоке не знали о событиях в Анадырском уезде.

— Будет сделано, — наклонил голову Фондерат.

— Теперь вот о чем мы должны подумать, — более миролюбиво сказал Колдуэлл. — Как бы дальше ни развивались события в Ново-Мариинске, нам, вашим друзьям, кажется, что с открытием навигации на Чукотку необходимо послать боеспособный русский отряд.

— Согласен. — Фондерат был доволен поворотом разговора. — Очень разумный совет. Жаль, что мы раньше этого не сделали.

— Да, — согласился Колдуэлл. — Но все поправимо. Вооружение и снабжение отряда мы возьмем на себя.

— Мы найдем командира, — пообещал Фондерат.

Когда Колдуэлл остался один в кабинете, он долго курил, стараясь успокоиться. Черт знает, что со мной происходит, — подумал он. — Из-за каждого пустяка волноваться. Колдуэлл знал, что события в Ново-Мариинске могут принести много неприятностей. Вашингтон еще раз напомнил ему, что Чукотка должна быть сохранена для Штатов. Возможно, что со Стайном что-то случилось. Допустим, он убит большевиками. Тем хуже для них. Надо немедленно из Нома в Ново-Мариинск послать своего человека. Пусть все разведает…

В Номовское отделение Американского легиона был вызван Рудольф Рули, капитан в запасе. Низкорослый, с узкими глазами и низкой переносицей, он походил на одного из тех метисов, которые появились от смешанных браков европейцев с местными жителями. В кабинет командира Томаса он вошел, шаркая ногами, как человек, привыкший много ходить на лыжах.

— Хороший день, Рули, — приветствовал его Томас, не поднимаясь с кресла и протягивая руку через стол.

— Тебя с тем же, — ответил Рудольф и, взглянув на Томаса и Росса, добавил: — У вас такие лица, словно вы хотите мне вручить рождественский подарок.

— Ты угадал, Рули, — деланно засмеялся Томас. — Садись и закуривай свою трубку, от вони которой скоро подохнут все волки Аляски.

Томаса и Рули связывала старая дружба. Когда-то служили в одном полку, но в последние годы Томас стал командиром в Американском легионе, а Рули, хотя и числился его офицером, почти все время отдавал охоте.

— Высказывай, зачем я тебе понадобился, — предложил Рудольф.

— Не хочешь ли прогуляться в Россию? — спросил Томас. Он не сводил глаз с Рули.

— Большевики приглашают на раут? — осведомился Рули. Он спокойно возился с трубкой.

— Вроде того, — усмехнулся Томас. — В Ново-Мариинске большевики установили Советы. Стайн, кажется, попал в чертовски неприятное положение.

— Сэм слишком молод для такого дела, — осудил Рули. — И ты, старый дог, хочешь послать меня подтирать за Стайном его понос.

— Ты догадлив, как старый шакал, — кивнул Томас и доверительно продолжал: — Понимаешь, Рули, надо тебе идти. Кто, кроме тебя, сейчас быстро переберется через Берингов пролив? На той стороне, так близко от нас, подняли красный флаг. Его надо опустить и отучить большевиков от этой дурной манеры.

— Что же, я согласен. К тому же я еще не видал живых большевиков. Да и со Свенсоном разопью бутылочку.

— О кэй! — Томас раскрыл папку, лежавшую у него под рукой, и взял верхний лист. — Тебе, Рудольф, придется зазубрить, как школьнику, несколько чертовски трудных русских имен. Они принадлежат, тем, с кем тебе придется иметь дело, если не сможешь связаться со Стайном или Свенсоном.

— Они в Ново-Мариинске? — вынул трубку из зубов Рули.

— Наш консул во Владивостоке советует прежде всего установить контакт с коммерсантом Биричем. Запомнишь? Бирич.

— Бирич, Бирич, — повторил Рули. — Бирич. Это не так трудно.