Николай Чергинец - Служба - дни и ночи (сборник)

Появились у нас Славуки в деревне в году двадцатом, а может, двадцать втором. Трое их было: отец — Мечик, его жена и сын Роман. Ох и паршивый хлопец был. Лет четырнадцать ему тогда было, а спасу от него людям не было. Жили они в старом доме, что на краю деревни пустым со времен революции стоял. Лет за пять до войны Ромка женился на моей племяннице, которая недалеко отсюда в другой деревне жила. Ну вот, поженились они, значит, и остались у его родителей жить, но вскоре ругаться молодые со стариками начали, а тут Лена, жена Ромки, сына родила. Еще чаще начались скандалы. Мечик с Романом, бывало, на кулаках сходились, люди бегали разнимать, отца с сыном в разные стороны растаскивать. Однажды пришел ко мне Роман и говорит:

«Ты, баба Анна, одна в доме живешь, возьми нас с Леной да сыном к себе, пока мы себе дом не построим. Сама видишь, какая у нас жизнь пошла».

Не очень мне хотелось Романа к себе пускать, неприятный он человек был, но делать было нечего, и пустила их. Пожили они у меня почти три года. Однажды ночью дом, в котором отец и мать Романа жили, сгорел, и погибли в нем старики. Помню, даже на Романа подозрение у сельчан пало, его и в милицию много раз вызывали, но вскорости война началась, так все и затихло.

— Ну, а с женой как он жил?

— Не дай бог. Та, бедная, вся в синяках ходила, а когда немцы пришли, он в районном центре работу нашел, уезжал из дому на целые недели, а когда появлялся, то пил беспробудно да жену бил.

— Бабушка, а кем он работал?

— Да кто его знает. Люди всякое говорили. Помню, говорил сосед, Коля Баранов, что Роман с немцами связался, в полицаях ходит.

— А где сейчас Баранов?

— А его, сынок, немцы убили, пронюхали, что он выполняет задание партизанского отряда, схватили его, избили и расстреляли, бедненького.

— Ну, а что потом было?

— Что было, спрашиваешь, а было вот что: приехал однажды днем на грузовике Роман, забрал свои манатки, посадил жену с сыном в кузов, а сам, как барин, в кабине расселся и уехал. Больше я его не видела.

— Анна Иосифовна, а как Роман выглядел?

— Молодой, высокий, вот только нос у него был, как у журавля, длинный, — вдруг старушка спохватилась, — постой, сынок, чего ж я тебе это говорю все, у меня же фотография его есть.

Старушка тяжело поднялась со скамьи и вышла в другую комнату. Долго там копошилась и наконец вынесла оттуда фотографию, на которой были изображены мужчина, женщина и мальчик лет пяти.

— Вот это Роман, а это Лена, они перед самой войной в райцентре с сыном фотографировались.

Ветров взглянул на фотографию и сразу же узнал Славука. С минуту рассматривал фото и потом спросил:

— А как его сына звали?

— Антон.

— Ну, а после вы видели кого-нибудь из них?

— Нет, как в воду канули.

— А соседи никогда не говорили о них, может, кто-либо видел кого-нибудь из них или слышал что-то?

— Нет, ни от кого я не слышала, деревня наша небольшая, людей немного живет, так что мало кто куда-нибудь и едет, а гости у нас тоже редко появляются.

— Скажите, а в какой деревне Лена до замужества проживала?

— В деревне Лайково. Это километров пять отсюда.

— Родители ее живы?

— Где там. Немцы половину деревни уничтожили, и родителей Лены в том числе.

— А кто еще из родственников там живет?

Хозяйка задумалась на минуту и ответила:

— Там моя сестра жила, но в сорок пятом померла. Остались только дальние родственники. Тебе, сынок, надо в Лайково сходить. Деревня большая, и там ты нужных людей найдешь.

— Бабушка, а не одолжите ли вы мне эту фотографию? Я вам ее скоро верну.

— Бери, раз надо. Только скажи, хлопец, кто ты? А то все расспрашиваешь меня, а кто ты, я не знаю.

Ветров улыбнулся:

— Извините меня, Анна Иосифовна, у нас с вами разговор, как между давно знакомыми людьми, завязался, и я забыл представиться.

Ветров сказал, кто он и откуда. Старушка спросила:

— А чего это вы Романом заинтересовались? Жив ли он? Помню, когда в войну они от меня уезжали, то екнуло мое сердце, думала, что Лену последний раз вижу.

— Вот я и хочу в этом разобраться, — проговорил Ветров и поднялся. — Ну, спасибо вам, Анна Иосифовна, до свидания.

— До свидания, сынок, до свидания, дай бог тебе успеха...

Вскоре Ветров шел по глухой лесной дороге. В лесу было не так жарко, как на открытой местности. Деревья создавали густую тень и прохладу, дышалось легко и свободно.

Ветрову, городскому жителю, было интересно идти по такой лесной дороге: не шевелятся, дремлют зеленые игольчатые ветки, как роса, блестит смола. Красной россыпью земляника застилает полянку. Игорь вспомнил Надю: «Вот бы вместе побродить здесь, не думать о Славуке и ему подобных». Он поднял шишку и запустил ее в ствол большой сосны. Шишка отскочила от ствола, Ветров подфутболил ее ногой и громко засмеялся. Ему было весело и хорошо. К сожалению, лес скоро кончился, и Игорь снова оказался под палящими лучами солнца. Но вдали уже показалась деревня. Это и было Лайково. Деревня раскинулась вдоль небольшой речушки. Ветров обратил внимание на двух парней, стоявших у плетня крайнего дома, и спросил их, как найти председателя колхоза. Ребята объяснили ему, и минут через десять старший лейтенант входил в двухэтажное кирпичное здание. Постучал в дверь с надписью «Председатель колхоза» и, услышав разрешение, вошел в кабинет.

За столом сидел пожилой мужчина. Он разговаривал по телефону и жестом руки предложил Ветрову садиться. Старший лейтенант присел на стул, стоявший у стола напротив председателя, и начал ждать. Председатель был не в духе. Он громко переругивался с каким-то Иваном Акимовичем, обещая, что будет жаловаться на него в райком партии. Ветров, скучая, осматривал кабинет. Неплохая мебель, телевизор, чистота — все это свидетельствовало о том, что хозяин кабинета аккуратный человек. Наконец разговор закончился. Председатель положил трубку на аппарат:

— Извините, срочный вопрос. Слушаю вас.

Ветров достал из кармана удостоверение:

— Я из уголовного розыска.

Председатель внимательно прочитал удостоверение и, возвращая его Ветрову, сказал:

— А я, как вы уже знаете, председатель колхоза Михаил Михайлович Антошин.

Ветров рассказал Антошину о цели своего визита.

Антошин задумался:

— Да, здесь надо былое ворошить, а я председательствую в этом колхозе всего десятый год. Ну ничего, найдем людей, кто мог знать эту вашу Лену и ее родителей...

Дегтяреву было нелегко. Он установил четырнадцать человек из числа тех, кто ехал в автобусе, когда в нем находился чемодан с вещами Раховского, но найти этих людей в городе было сложно: одни прописаны в одном месте, а жили в другом, другие прописаны в деревне, а жили и работали в городе.