Николай Чергинец - Служба - дни и ночи (сборник)

Ваша жена и ее мать вновь входят в подъезд и нажимают на кнопку звонка. Через дверь вы слышите их разговор. Теща начинает подниматься по лестнице на второй этаж в свою квартиру. У вас нет выхода. В лице жены может появиться нежелательный свидетель, и вы решаетесь: открываете дверь, впускаете жену, идете вслед за ней на кухню, где наносите ей удар по голове той же гантелью. Затем идете в комнату жертвы, где разбрасываете вещи, создавая картину погрома. Вы хотите нас убедить, что это дело рук грабителей. Затем наскоро в ванной моете гантель, кладете ее на место в своей комнате, одеваетесь, забираете у Горанской связку ключей, где, кстати, были также и ключи от котельной, запираете дверь и уходите. На попутной машине приезжаете в Борисов.

Здесь вы, Носов, также допускаете ряд ошибок. Во-первых, предположим, что вы соскучились по родителям. Тогда непонятно, почему вы там были только пятнадцать-двадцать минут. Если скажете, что ехали за старой детской игрушкой, то тех денег, которые вы потратили на дорогу, вполне хватило бы на покупку такой же новой игрушки.

И еще скажите, Евгений Васильевич, почему вы в Борисове отказались от еды? Вы же в тот день не завтракали и не обедали. Впрочем, было не до еды: от крови у вас горели руки, и поэтому вы так долго мыли их. И когда вернулись в Минск, зашли к своему другу Василевскому. Распив с ним водку, тоже не могли есть. Вам и друг этот нужен был только как свидетель, подтверждающий ваше алиби. Вы ведь домой-то боялись идти: а вдруг еще трупы не обнаружены?

А вот показания вашего друга Левкина. Он рассказывает, что еще летом, когда вместе с ним были на озере, вы потеряли удостоверение на право управления автомобилем. Вот справка из магазина. Через месяц-два подходит ваша очередь на автомашину. Вы решили, что если заявите о краже удостоверения, то вам в связи со случившимся в ГАИ выдадут новое.

Игнатович помолчал несколько секунд, а затем продолжал:

— Мы понимаем ваше состояние, Носов, и помогаем вам быстрее понять, что упираться не стоит. — Игнатович взял лежавшие на столе несколько листков бумаги и, протягивая их Носову, сказал: — Это заключение биологической экспертизы. Здесь говорится, что на вашей одежде следы крови, совпадающей с группами крови вашей жены и ее тети.

Носов взял заключение, прочитал и молча возвратил его обратно. Он был страшен. На белом, как бумага, лице лихорадочно блуждали глаза. Носов все еще молчал. Игнатович, положив на место заключение экспертизы, спросил:

— Вы не хотите сказать, что вы делали перед отъездом в Борисов на пустыре около парка Челюскинцев?

Носов поднял глаза на Игнатовича, затем перевел их на Савича и впервые после долгого молчания спросил:

— Вы думаете, что я туда ключи выбросил? Ошибаетесь. Ключи дома. Могу показать их, если хотите, конечно, и тогда вы поймете, что ошибаетесь.

— Хорошо, покажите.

Вскоре Носов вместе с Басовым, Тростником, милиционером и следователем Савичем ехали в машине. Игнатович тоже поехал с ними и, сидя в машине, спрашивал себя: «Покажет или не покажет ключи?»

В квартире все убрано и вымыто. Но от сознания, что здесь произошла трагедия, люди невольно переговаривались между собой только вполголоса, словно боясь нарушить тишину, наступившую здесь несколько дней назад. Расслабленной походкой Носов подошел к гардеробу, стоявшему слева от окна, и сказал:

— Вот здесь, под гардеробом, лежат ключи.

Тростник нагнулся, заглянул под гардероб. В этот момент Носов нанес ногой сильный удар в лицо Тростнику, бросился к окну, разбил стекло, выпрыгнул на улицу. Это произошло так неожиданно, что некоторое время все оставались в оцепенении. Первым пришел в себя Басов. Он бросился вслед за Носовым, за ним — милиционер.

Игнатович громко крикнул Савичу, указывая рукой на лежащего с окровавленным лицом, без сознания Тростника:

— Окажите помощь! — А сам бросился к выходу, вскочил в машину и крикнул шоферу: — Жми вдоль улицы!

Носова нигде не было видно. Игнатович по рации связался с отделом и дал указание всеми имеющимися силами перекрыть район.

Прошло два часа. По городу велись интенсивные поиски преступника.

Носов, тяжело дыша, брел по Слепянскому лесу. Он понимал, что этот лес не выведет его за черту города. Обмывая лицо снегом и сбрасывая на землю кровянистые комья, он обдумывал свое положение. Главное уже позади: ему удалось сбежать. Сколько заборов, дворовых закоулков пришлось пересечь! Сейчас очень важно не попадаться на глаза людям, ведь лес находится на территории города.

Впереди показался глухой деревянный забор — там дачи. Если пойти направо, попадешь на одну из улиц Слепянского поселка. Во что бы то ни стало надо продержаться в лесу дотемна! Носов выбрал огромную ель. Ее густые ветви надежно прикрывали землю. Он быстро наломал хвойных лапок, засунул их под эту ель, на четвереньках подобрался поближе к стволу, устроил себе довольно сносную постель. «Здесь я пережду до темноты», — подумал он, тщательно расправляя над собой разлапистые ветви. Его мысли возвратились к минувшим событиям. «Черт бы взял этого заместителя начальника уголовного розыска!» Носов забыл его фамилию, но хорошо запомнил лицо, особенно голубые проницательные глаза. Он со злостью подумал: «Все гад правильно сказал. Вроде тенью за мной ходил. Все видел. Даже мысли угадал! Удачно я его вокруг пальца с ключами обвел. И момент выбрал подходящий». Он мысленно представил, как нанес удар ногой в лицо оперативнику, и его рука невольно дотронулась до правой ноги. Ноющая боль от удара еще не прошла. «Представляю, какое сейчас лицо у этого ползуна, — со злорадством подумал Носов и тут же руками начал ощупывать свою физиономию. — С такой мордой к людям не показывайся». Теперь он вспоминал, как бросился в двойную раму, как, обливаясь кровью, убегал знакомыми дворами от работников милиции. «Жаль, что шапку потерял, хоть немного лицо прикрыл бы». Вспомнил тетку, с ненавистью подумал о жене: «И зачем она приперлась?.. А, черт с ней! Все равно так жить надоело. Не стоит сопли распускать. Тем более, этот трюк наверняка не прошел бы, и жена только могла помочь милиции своими показаниями».

Несколько успокоившись, Носов начал обдумывать план дальнейших действий. Этот лес он знал хорошо. Нередко здесь прогуливался на лыжах, летом встречался с одной знакомой. Понимал, что чем больше будет сидеть, тем меньше шансов выбраться отсюда. Сейчас милиция наверняка перекрывает все выезды и выходы из города. Не будь у него разбито лицо, он мог бы сейчас рискнуть и попытаться выйти к кольцевой дороге, пересечь ее, а там снова лесом уйти подальше от города. Но днем с таким лицом показываться нельзя. На любой тропинке можно встретить человека. «Нет, лучше подождать темноты, а там что-нибудь смогу предпринять», — решил он, плотнее прижимаясь спиной к стволу ели.