Николай Чергинец - Служба - дни и ночи (сборник)

Ляхов думал: «Диковец, конечно, начнет рассказывать о своих друзьях, называть фамилии, которые необходимо запомнить». Николай имел с собой небольшой портативный магнитофон. Если бы удалось записать разговор, то можно было бы получить наибольшую информацию. Но как его использовать? Ведь Диковец может заметить магнитофон, тем более что на нем установлена кнопка дистанционного управления, которой необходимо пользоваться во время разговора, так как не все нужно записывать, ведь одна кассета рассчитана только на 20 минут, а разговор будет наверняка длиться дольше. И Ляхов решился на дерзкий шаг. Магнитофон запрятал в ящик стола, а микрофон положил прямо на стол и прикрыл его полотенцем, якобы небрежно брошенным на столе.

Диковец пришел вовремя. Несмотря на довольно ранний час, он был уже под хмельком. Поздоровался с каждым за руку и плюхнулся в кресло, стоявшее рядом со столом. Николай сел напротив на стул. Его рука как бы невзначай оказалась на полотенце.

— Ну, как ночью доехали? — спросил гость.

— Нормально.

— Я смотрю, устроились бедновато, — сказал Диковец, окидывая взглядом комнату.

Ляхов махнул рукой огорченно:

— Еле-еле этот выпросили.

Диковцу, подогретому спиртным, не терпелось начать деловой разговор. И он его начал. Даже опытный глаз вряд ли обратил бы внимание на пальцы левой руки Ляхова. Она спокойно лежала на полотенце. Изредка пальцы делали едва заметное движение — это включался и выключался магнитофон.

Диковец говорил много. Он не стеснялся называть фамилии и зачастую места работы покупателей. Но Ляхов хотел, чтобы он назвал фамилию и имя «старика». А в том, что он ее знает, Николай уже не сомневался. Решил действовать смелее:

— Кстати, ты ожидаешь приезда «старика»?

— Нет, он мне не сообщал о приезде.

— А что, он тебя предупреждает о своем появлении?

— Как когда. Иногда приедет уже в город и мне на работу звонит. А зачем он тебе?

— Он просил меня поинтересоваться, можно ли сделать ему партию часов в сборе. Я организовал двести штук, а его все нет и нет. Вот если бы ты мог ему сообщить, то я бы не остался перед тобой в долгу. Например, могу бесплатно поменять твои ржавые аксы.

От этого предложения глаза у Диковца разгорелись:

— Это можно сделать. Он сказал мне, что если понадобится, то нужно сообщить ему «до востребования» на почтамт в Куйбышев.

— А ты фамилию хоть помнишь его или, когда поддашь, память пропадает?

— Фамилия его Саидов, звать Ахмед, а вот отчество забыл. Ну ничего, у меня дома на обложке книги записано.

— Толя, а ты не боишься хранить все это у себя дома?

— Нет, я не дурак. Дома у меня хранится только то, что подлежит продаже, да вот та банка с испорченными аксами. Меня здорово братуха выручает — живет один и не здесь. Так что все надежно.

Ляхов понял: все, что можно, он узнал у Диковца, продолжать игру в том же духе время не позволяло. Ляхов встал и, подойдя к дверям, выглянул в коридор. В комнату тут же вошли трое молодых мужчин. Диковец с недоумением смотрел то на них, то на Ляхова. А Ляхов, улыбаясь, протянул к его носу удостоверение:

— Спокойно, Диковец, ваш правдивый рассказ, конечно, нам очень поможет, и, по-моему, чтобы не усугублять своего положения, вам необходимо и дальше продолжать в том же духе.

Диковец не мог даже слова вымолвить, он только ошалело водил глазами по присутствующим.

Вскоре у гостиницы остановилась автомашина. В нее сели Ляхов, Кустов, Смирнов, Шмурадко, а также Диковец. Они ехали к Диковцу домой. На дорогу ушло минут сорок. Диковец постепенно начал приходить в себя и, когда машина остановилась у его дома, с недоумением спросил у шофера:

— А вы откуда знаете, где я живу?

— Это, дорогой мой, мы уже давно знаем, — с улыбкой ответил водитель, открывая дверцу.

Дверь в дом была на замке, и Диковец, явно желая затянуть время, заявил:

— Жены дома нет, а ключ от дверей я с собой не взял.

Работники милиции оставили его слова без ответа. А когда Шмурадко привел во двор понятых — пожилого мужчину и молодую женщину, — Ляхов, повернувшись к Диковцу, сказал:

Диковец, если вы не откроете дверь добровольно, мы вынуждены будем взломать ее. Поэтому послушайте доброго совета и открывайте.

Диковец, чертыхаясь, подошел к крыльцу и, чуть приподняв лежавшую на земле квадратную бетонную плиту, взял из-под нее ключ, открыл дверь. Обыск протекал довольно быстро. Было обнаружено большое количество деталей. В опилках, кроме банки, которую вчера Диковец показывал Ляхову, нашли еще одну. В ней оказалось 17 золотых пластинок. Гора ценностей и деталей, подлежащих изъятию, росла. В диване Шмурадко разыскал металлическую банку. Открыли ее, а в ней полно позолоченных заводных головок.

Ляхова интересовала книга, где записаны данные Саидова. Он ее и нашел. На внутренней стороне обложки прочитал: «Саидов Ахмед Ахмедович. Город Куйбышев, почтамт, до востребования».

Ляхов вместе с другими работниками продолжал обыск, а сам краем глаза следил за Диковцом. Заметил, какими беспокойными были его глаза, когда Кустов заглянул под стол, стоявший в углу комнаты. Ляхов подошел к столу и отодвинул его от стены. Под столом стоял пылесос. Николай его тоже отодвинул в сторону. Долго рассматривал и простукивал доски пола и стены. Затем самым тщательным образом осмотрел стол. Ничего нет. Поставил стол и пылесос на место и начал перелистывать лежащие на подоконнике книги. Но что-то его продолжало беспокоить. Что же? И вдруг понял. Подошел к столу, вытащил на середину комнаты пылесос, открыл его и стал доставать пачки денег в крупных купюрах...

Диковец сидел подавленный и расстроенный. С ненавистью смотрел он на небольшой магнитофон, стоящий на столе перед Ляховым. Когда тот на минуту включил этот противный ящик, Диковец услышал себя, свой недавний глупый рассказ о похождениях и связях, о том, где, когда и кому продавал большие партии деталей. Словно из какой-то туманной дали донеслись до него слова оперативного работника:

— У вас есть только одна возможность облегчить свою судьбу — это оказать нам помощь в изъятии по возможности большего количества деталей, которые вы продали, с тем, чтобы, во-первых, уменьшить сумму иска, который, несомненно, будет вам предъявлен, а во-вторых, это покажет, насколько искренне вы вели себя на следствии, что тоже имеет значение для суда при определении меры наказания. Скажу еще одно: не захотите быть откровенным, обойдемся без вас. Так что решайте.

— Скажите, а у меня не изымут «Волгу»?

— Это дело суда. Так как, решили?

— Да что здесь решать. То, что знаю, все скажу и покажу...

Первым, к кому поехали, был Аракелян — часовой мастер Дома быта. Диковец сказал, что Аракелян сравнительно недавно приобрел у него детали на шесть тысяч пятьсот рублей, которые он продавал по завышенной цене приезжим барышникам. Но где хранятся эти детали, пока неизвестно. Искать их сложно, потому что Аракелян недавно разошелся с женой, ушел из квартиры и проживает в различных местах.