Валентин Черных - Москва слезам не верит: сборник

— Я вам тряхну, — пригрозила Антонина, которая, обрезая кусты малины, все видела и все слышала. — Если яблоко на землю упало, оно долго не сохраняется.

— Долго ничего не сохраняется, — снова заметила Людмила, но в спор вступать не стала. На даче распоряжалась Антонина, и ее указания выполнялись неукоснительно.

Теперь, когда все были при деле, Антонина начала готовить обед, Катерина ей помогала, шинковала капусту, чистила картошку.

— А сколько у тебя в подчинении людей? — поинтересовалась Антонина.

— Больше трех тысяч…

— А как же ты с ними справляешься? Трудно небось?

— Трудно с тремя. А когда трех научишься организовывать, тогда уже число не имеет значения.

— Ты молодец, Катерина, — порадовалась Антонина. — Всего добилась в жизни. Мы тебя сыновьям в пример ставим, рассказываем про твой жизненный путь. Когда есть цель, всего можно добиться.

— Можно, — согласилась Катерина. — Только, когда всего добьешься, завыть хочется. Ну, об этом можешь им не рассказывать, когда добьются, сами это поймут.

Людмила принесла на веранду ведро помидоров и сообщила:

— Сейчас мимо дачи Гурин с приятелями проходил, обещал в гости зайти.

— Мы ему всегда рады, — сказала Антонина.

— Посмотрю я, как ты будешь радоваться, когда он на четвереньках сюда приползет.

— Да, — согласилась Антонина, — что-то вам, девочки, с мужиками не повезло. Вы ведь и красивее меня, и умнее! А Катерине сейчас с ее должностью совсем трудно станет. Разве что министр какой холостой! Мужики ведь не любят, когда женщина выше их по должности и по зарплате.

— Министры холостыми не бывают, — возразила Катерина. — Только вдовые!

— Это, между прочим, не самый плохой вариант, — добавила Людмила. — Мне одна клиентка в химчистке подсказала, что хорошо на кладбищах знакомиться, например на Новодевичьем. Там только очень знаменитых хоронят и их жен тоже. Так вот, приятельница моей клиентки там познакомилась с главным архитектором Москвы, по рангу это как министр.

— И сколько этому архитектору? — поинтересовалась Катерина. — Лет семьдесят? Кому нужно такое старье…

— Как говорит один мой знакомый, знаменитые и богатые мужчины старыми не бывают, — заключила Людмила.

— Ой, Людка, ты неисправима, — вздохнула Антонина. — Хорошего мужика надо самой делать, а не готового получать.

— Ты сделала? — спросила Людмила.

— Я сделала, — с грустью ответила Антонина, — Николай — бригадир электриков, хороший семьянин, хороший отец для сыновей, не пьет, ну, по праздникам только немного.

— И после бани, — напомнила Людмила.

— После бани тоже, — призналась Антонина, — но это их законное мужское право.

— Привет, девочки! — Перед ними стоял Гурин — в костюме, при галстуке. Его слегка шатнуло, и он ухватился за перила крыльца. — Вот зашел попрощаться. Уезжаю тренером в Челябинск. Начинаю новую жизнь.

— Сереженька! — обрадовалась Антонина. — Присаживайся. Сейчас обедать будем.

— Антонина, — предупредила Людмила, — если он останется, я тут же уезжаю.

— Не надо уезжать, — сказал с достоинством Гурин. — Я сам уеду. Деньги, которые я тебе задолжал, переводом пришлю. Всех приглашаю в гости в Челябинск, мне там квартиру обещают отдельную. А пока — ауфвидерзеен. — И Гурин, стараясь идти прямо по дорожке, двинулся к калитке.

— Зачем ты с ним так? — огорчилась Катерина.

— Можешь позвать обратно, — предложила Людмила. — И весь день слушать пьяный бред, каким он был замечательным хоккеистом.

— Он действительно был замечательным хоккеистом, — добавила Катерина.

— Потому что он был таким замечательным, слишком многие с ним и хотели выпить на брудершафт. А теперь имеем, что видела. Все, кончился Гурин.

— Погоди ты его хоронить-то, — вступилась Антонина.

— Его без меня хоронить будут, — жестко ответила Людмила. — И закрыли этот вопрос.

Хлопнула калитка, и все увидели, что на участок вошла девушка. Черноглазая, стройная. К ней бросился Геннадий, подошел Николай.

— Кто это? — спросила Людмила.

— Марина, — почему-то шепотом ответила Антонина. — Геннадия невеста. На этот раз вроде бы всерьез.

Обедали на веранде. У всех давно уже были свои собственные места. Во главе стола сидел Николай. Одну сторону занимали Людмила, Катерина и Анна Кузьминична, противоположную — Антонина и сыновья. Теперь к ним присоединилась Марина. Девушка оказалась нестеснительной — охотно отвечала на все вопросы. Отец — директор магазина, мать — врач-протезист. Сама она училась на первом курсе торгового института. Трудно тебе придется, мальчик, пожалела Геннадия Катерина. Не будешь соответствовать стандартам этой семьи — быстро выкинут. Джинсы на Марине были не за пятьдесят рублей, а минимум за двести, такие она Александре купить не могла. Антонине и Николаю Марина явно нравилась. Николай разлил водку, женщины выпили с удовольствием, отказалась только Анна Кузьминична, Марина предпочла вино, которое сама же и привезла. Николай быстро захмелел. Антонина пыталась его удержать.

— Кто здесь хозяин? — спросил он строго.

— Ты, конечно, — поспешно ответила Антонина.

После обеда Николай повел Марину по участку, показывая яблони, кусты малины, смородины, крыжовника. Двадцать лет назад его отец так же водил по участку Антонину и показывал места, где вырастет грушовка, антоновка, где будет малина, смородина. Теперь все это было, только отца уже не было.

После обеда подруги мыли посуду. Тоже привычный ритуал.

Людмила, протирая посуду, спросила Катерину:

— А ты чего никогда не пригласишь Петрова на дачу?

— Хотелось бы на него посмотреть, — добавила Антонина.

— Смотреть особенно не на что, — заметила Людмила, — но не дурак и веселый.

— Нет больше Петрова, — призналась Катерина.

— Может, и правильно, — согласилась Людмила. — Иногда мужика надо подержать на расстоянии, чтобы больше ценил.

— Может, ты слишком требовательна к мужикам? — предположила Антонина. — А ты просто влюбись, и все!

— Не получается, — возразила Катерина. — Да где они, мужики-то? Выродились все. Скучные, нерисковые, скупые. Ты посмотри, кто сейчас в кино, в театры, на выставки ходит? Одни же бабы. А эти — домой, на тахту и к телевизору. Сорока еще нет, а животы уже отрастили. Мятые какие-то. Ботинки нечищеные.

— А ботинки-то при чем? — удивилась Антонина.

— Терпеть не могу, когда мужик в нечищеных ботинках. Сразу весь интерес пропадает.

— Тогда тебе надо за военного замуж выходить, — заметила Людмила. — Их еще в училище приучают ботинки чистить.

— Смешно, — сказала Катерина. — Нам уже о внуках пора думать, а мы все о любви. Ну какая любовь в сорок лет? Это только в молодости смотришь на него, и хочется только одного: чтобы он подошел и познакомился.