Марк Юдалевич - Дни испытаний

Узкая и длинная комната вся уставлена ящиками, банками, коробками, пропитана запахами сыров и колбас. У стены, близ входной двери, примостился простенький однотумбовый письменный стол. У другой стены — маленький кожаный диван. За столом заведующий магазином — пожилой бритоголовый мужчина. Далеко отодвинув руку с блокнотом, он просматривает какие-то записи.

«У него дальнозоркость», — соображает Нина.

— Значит, кур привезут, — ни к кому не обращаясь, констатирует заведующий. — Это хорошо. — С легким стуком он отбрасывает влево костяшку на счетах. — И уток привезут. — Вслед за первой костяшкой влево летит вторая. — А вот свинину… Свинину неизвестно. — Третья костяшка останавливается на полпути. — И, главное, говядина, говядины может не хватить. Это плохо. — Все костяшки возвращаются назад.

Заведующий силится что-то разобрать в блокноте, отодвигая его от себя чуть ли не на вытянутую руку.

— Очки, понимаешь, забыл.

Это заведующей говорит Нине. Говорит дружески, и Нине становится проще в этой небольшой странной комнате.

— По какому делу? — спрашивает бритоголовый. — Ах, от Зуба! — Снова костяшка летит влево.

«От Зуба — это хорошо», — догадывается Нина.

— Давай знакомиться. Меня зовут Юрий Филиппович. — Юрий Филиппович встает из-за стола, протягивает Нине руку. Роста он небольшого, полноват, но рука жилистая, цепкая.

Юрий Филиппович долго расспрашивает Нину, внимательно слушает.

— Ну, что ж, Нина, будем работать. Будем работать, — говорит он. — Поставим тебя на кондитерские товары. Это, пожалуй, подойдет лучше всего. Там у нас, правда, сейчас Алла Петровна, — как-то неуверенно продолжает заведующий и почему-то передвигает костяшку направо. Нине, которая уже прониклась доверием к заведующему, не хочется учиться у какой-то еще незнакомой Аллы Петровны.

— Но продавец она опытный. Очень опытный, — продолжает заведующий. — Научить торговать может. Сейчас я вас познакомлю.

— У такой не надо, да купишь, — быстро оглядев Нину, говорит Алла Петровна.

«А у такой нужно, да мимо пройдешь», — невольно думает Нина.

Алла Петровна вся негибкая, тяжелая, рыхлая, словно наполненная лежалыми опилками. Взбитые коком ее волосы испытали на себе влияние самых различных красителей, горячих и холодных завивок. Утратив живую притягательную свежесть, они кажутся поделкой из кудели. Глаза голубые и даже яркие, однако тоже по-кустарному лишены цвета и блеска.

«А у такой надо, да мимо пройдешь».

И все-таки Нина не может не ответить на улыбку Аллы Петровны. Только ответная улыбка получается невеселой.

— Не туда кладешь карамель, Ниночка. Открытая карамель не очень ходовая. И ты клади ее подальше. А вот «Весна», «Ласточка», «Мишка косолапый» — на это все время спрос. Их всегда держи под рукой.

Алла Петровна учит терпеливо, говорит ласково, без раздражения и все время улыбается своими вялыми, рано состарившимися губами.

И Нина тоже улыбается в ответ.

— Вот так, вот так, — одобряет Алла Петровна. — А теперь давай-ка перекусим. А то перерыв у нас к концу идет.

Продавщицы магазина — кроме Нины и Аллы Петровны, здесь работают еще четыре девушки — белой стайкой сбиваются в одном из отделов. Чаще всего в молочном. Нине хочется к ним. Тем более, что среди них та самая Галя Воронцова, которую она встретила у Зуба. Галя как раз работает в молочном.

Кстати, — может же так случиться! — первое, что Нина увидела у Гали в руках, был томик стихов Ярослава Смелякова. Нет, не права Леночка Штемберг. И с этими девушками можно поговорить о многом. Галя вот окончила торгово-кооперативную школу, любит стихи, музыку, не пропускает ни одного концерта. Другие девушки попроще. Но каждый раз в обеденный перерыв их беззаботный смех, задорные голоса настойчиво манят Нину к себе.

Но Алла Петровна уже снимает крышку со своего термоса, наливает Нине горячего вкусно пахнущего кофе. Нине не хочется пить его, как не хочется улыбаться Алле Петровне. Однако она с излишней поспешностью благодарит, с излишней поспешностью принимает угощение.

Кончается обеденный перерыв. Алла Петровна отпускает покупателей. Нина стоит рядом. В это время она примиряется и с грубой куделью волос, и с кустарными, лишенными блеска глазами, и со всем другим, что неприятно ей в Алле Петровне. Алла Петровна кажется ей необыкновенным умельцем. Ведь Нина уже знает, как нелегко быстро отыскать нужное печенье, конфеты, пирожное. А Алле Петровне они словно сами просятся в руки. Нина с трудом запомнила цены нескольких сортов конфет и печенья. Алла Петровна знает, сколько стоят сотни различных товаров не только у себя в отделе, но и во всем магазине.

Нина испытала, как непослушны бывают весы, как их стрелка не доходит до нужной черты, то упрямо перескакивает ее. Аллу Петровну весы слушаются, словно она знает какое-то заветное слово.

Иногда Нина выполняет мелкие поручения Аллы Петровны. «Сходи, скажи Юрию Филипповичу, что кончаются шоколадные конфеты». «Принеси торты». «Отдай поточить нож».

Когда мало покупателей, Алла Петровна разрешает Нине поработать самостоятельно. Охотнее всего она делает это при Юрии Филипповиче. Это самые лучшие минуты для Нины. Правда, получается у нее неловко, медленно. Но покупатели не обижаются, даже смотрят на нее, поощрительно улыбаясь.

Алла Петровна тоже больше улыбается. А Юрий Филиппович становится строгим и придирчивым:

— Как ты отпустила покупательницу? Она спросила у тебя мармелад «Апельсиновые дольки». Его не оказалось. Ты предложила лимонные — и только. Видишь, она не берет лимонные, предлагай пастилу, зефир. Старайся, чтобы покупатель не ушел с пустыми руками.

— Не все сразу, Юрий Филиппович, не все сразу. Мы научимся, — вступается Алла Петровна.

— Научимся, научимся, — наклонив бритую голову, говорит Юрий Филиппович. — Пора бы уже…

Строгость Юрия Филипповича почему-то даже приятна Нине. Он хмурит брови, а ей хочется улыбаться. А вот когда улыбается Алла Петровна, ей хочется нахмуриться.

Ворчит Юрий Филиппович нередко, но только один раз Нина видела его по-настоящему сердитым. Он заглянул в холодильник мясного отдела и обнаружил там большой кусок мяса. За два часа перед тем Верочка начала говорить покупателям, что мясо все продано.

— А это? — спросил Юрий Филиппович.

— Хотела оставить себе.

— Такой кусок? Здесь килограмма четыре.

— Еще соседке.

— Так, — произнес Юрий Филиппович, — так… — От возмущения он не мог ничего добавить. Только уже уходя, бросил: — Комсомолка!

Верочка немедленно продала мясо. Потом с виноватым видом подошла к Галке, но та на нее даже не взглянула. Верочка вздохнула и пошла в комнату заведующего.