Марк Юдалевич - Дни испытаний

Только на пороге запаски до Нины доходит смысл их разговора.

— Значит, с завтрашнего дня к нам в торг? — спросил инспектор. И Юрий Филиппович подтвердил это.

Неужели Юрий Филиппович уходит из магазина?

Нине стало досадно. Так все шло хорошо. Она успешно сдала экзамены. Будет теперь работать самостоятельно. Ей повысят зарплату — это им с Гришей очень кстати — Нина уже успела кое-что продать и даже залезть в долги. И вот обязательно в бочке меда должна быть ложка дегтя!

— Ну вот, Ниночка, доверяем тебе весы. Будешь теперь работать самостоятельно.

Алла Петровна улыбается своими вялыми, грубо накрашенными губами. И Нина снова не может не ответить ей, хотя уверена, что их отношения теперь сложатся иначе. Нина ведь будет работать самостоятельно. И Алла Петровна окажется дальше от нее, тем более, что ее назначили заведующей магазином.

Галя говорила, что Юрий Филиппович пошел на это назначение очень неохотно. Но подходящего человека как раз не оказалось, а оставить магазин на кого-нибудь из девушек Юрий Филиппович не решился. Слишком мал их опыт.

Сам Юрий Филиппович сейчас директор торга. Он и раньше занимал в торговых организациях большие должности. Но у него был инфаркт миокарда. После тяжелой болезни Юрий Филиппович попросил себе на время скромный участок работы.

И еще многое Нина узнала о Юрии Филипповиче. Оказывается, в его многолетней работе в торговле был перерыв. Случилось это в сорок втором. Юрий Филиппович нес тогда службу в армейском военторге. Оказавшись на передовой, он пошел в бой в рядах наступающей пехоты. Был убит командир взвода, и Юрий Филиппович принял на себя временное командование, да так и остался строевым офицером вплоть до сорок пятого года.

Все в магазине очень жалели об его уходе. Как-то пойдут дела при новой заведующей.

Нина то и дело ловит на себе взгляд Аллы Петровны. Смотрит она, как и полагается заведующей, изучающе, доброжелательно. Только к этому примешивается и еще что-то. Что именно — Нина не могла бы сказать. Но это «что-то» замораживало и путало Нинины движения.

А работать одной, оказывается, не так-то легко. Это тоже экзамен, и ничуть не проще того, который сдавался в присутствии комиссии. Цепочка покупателей тянется непрерывно. Нужно добиваться, чтобы она не увеличивалась, не растягивалась. Но и торопиться опасно, потому что всегда можно просчитаться, ведь имеешь дело, как любил говорить Юрий Филиппович, не с бабками — с деньгами.

И хотя покупатели не проявляют никакого нетерпения, Нине иногда кажется, что кто-то сейчас возмутится, закричит или, того хуже, презрительно посоветует: уберите эту неумеху. А если не скажут покупатели, то подойдет Алла Петровна, позовет к себе в запаску. Пилюлю непременно подсладит: «Экзамен ты, Нина, сдала хорошо. А все-таки работать самостоятельно не можешь, не получается».

Как часто бывает на работе: минуты идут медленно, зато часы летят быстро. Девушки уже собрались в молочном отделе. Там у них появились два разрисованных птицами термоса.

Нина тоже развернула твой скромный завтрак, сейчас она пойдет к ним.

Но подошла Алла Петровна. «Позовет к себе в запас. Начнет выговаривать за плохую работу…»

Алла Петровна действительно позвала Нину в конторку. Но сказала совсем другое:

— Я гляжу, у тебя и чаю нет. — Открыла термос, налила своего горячего кофе. — Трудновато у весов-то? Ну, ничего, надо же когда-то начинать. — Алла Петровна говорила поощрительно. Но Нина почему-то не обрадовалась этому.

— Я сижу, ты стараешься, — продолжала заведующая. — Ну, а кто старается, тот не пропадет. Того и мы не забудем.

Последние слова Алла Петровна произнесла тише, сообщнически, сощурив глаза. После паузы добавила:

— Ты пей кофе-то, пей!.. Давай еще горяченького плесну.

Нина пила кофе, пила, низко-низко опустив голову.

Во второй половине дня Алла Петровна несколько раз оказывалась возле Нины. Подходила она всегда неприметно, словно вырастала из-под прилавка. Нина каждый раз внутренне вздрагивала.

— Первое дело, Ниночка, не торопись.

«И второе дело — не торопись, — мысленно иронизировала Нина, — и не теряйся».

— И не теряйся, — действительно произносила Алла Петровна, сообщнически щурясь. Дескать, все, что ты делаешь, конечно, непорядок. Но раз ты из моей воли не выходишь, я тебя всегда заслоню своей широкой спиной.

Иногда советы Аллы Петровны были дельными сказывался ее немалый опыт.

— Добивайся такого, чтобы не думать. Все обдумать не успеешь. Это надо механически делать. Настоящему продавцу товар сам просится в руки. А мысли только догоняют, догоняют и сразу сработают, если что не так.

Дельное Алла Петровна говорила проще, не щурясь и не сообщничая, но тут же снова возвращались к пустословию, вовлекая Нину в какой-то непонятный, противный разговор.

Рука у Нины горела. Только что она трогала лоб больного Гриши. Хотя температура была не столь уж велика — тридцать восемь и четыре, Нина словно ощущала жар и сейчас, когда бежала на работу. В ушах стоял хрипловатый голосок: «Не трусь, Нинка. Ну чего ты, как маленькая? Разнюнишься еще. Веди-ка лучше меня в садик».

— Здравствуй, Казанцева.

Нина удивленно обернулась. Ее догнала Галя Воронцова.

— Здравствуй, — Галя чуть прищурясь, независимо оглядела Нину. — Я с тобой побеседовать хотела, как комсорг.

Нина молчала. Она знала, что, несмотря на подчеркнутую независимость, Галя ждет, чтобы она сказала хоть одно слово, помогла ей этим словом. Но Нине не понравилось, как Галя начала разговор. Почему она подчеркивает, что она — комсорг? И главное — заболел Гриша. Нина не решилась отвести его в детский сад, и он лежал теперь дома под не очень-то надежным присмотром Любови Ивановны.

Нина молчала.

Галя разозлилась. Но все-таки, сдерживая себя, начала мягко:

— Понимаешь, Нина, пока был Юрий Филиппович, мы ни за что не беспокоились…

Галя чуть приостановилась, опять как бы ожидая, что спросит или скажет Нина. Нина молчала.

— И кроме того… Ты была ученицей. Мы не знали, будешь ли ты у нас работать. А теперь, поскольку ты в нашем коллективе…

— Я польщена, — вымолвила, наконец, Нина.

— Ты… ты этот тон оставь, — вспылила Галя. — Мы ее жалеем, а она…

— Что-о?

Нина смотрела насмешливо, презрительно.

— Тебя жалеем, вот что!

— А вы не жалейте, — резко сказала Нина. — И не сильно задавайтесь. Подумаешь, нужны вы мне!

— Знаю, что тебе никто не нужен. Гордячка!

Обе сердито замолчали. У самых дверей магазина Галя сказала:

— Обволакивают тебя, дуру, а ты не видишь. Спохватишься, да поздно будет.

— Ниночка! А халатик-то у тебя помятый. В таком к покупателям выходить неудобно. Погоди-ка, у меня для тебя запасной есть, — услышала Нина через минуту.