Ахмедхан Абу-Бакар - Рассказы советских писателей
- Название:Рассказы советских писателей
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Известия
- Год:1976
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ахмедхан Абу-Бакар - Рассказы советских писателей краткое содержание
Оно составлено из произведений, опубликованных, за малым исключением, в 70-е годы, и, таким образом, перед читателем — новые страницы нашей многонациональной новеллистики.
В сборнике представлены все крупные братские литературы и литературы многих автономий — одним или несколькими рассказами. Наряду с произведениями старших писательских поколений здесь публикуются рассказы молодежи, сравнительно недавно вступившей на литературное поприще.
Рассказы советских писателей - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Что это ты бегаешь, словно тебе углей за пазуху насыпали? — встретила Гелька, жена. — Или не за водой я тебя посылала, а?
— Воды? Так вот зараз, значится, и принесу, — пробормотал Костик и повернул назад во двор. Принес полное ведро, поставил возле печи. — Микола вернулся… — сказал пустым, как бы безразличным голосом. Гелька словно не слышала, возилась с чугунками. Костик повернулся к жене: — Говорю, Марфин Микола из тюрьмы пришел, косит в огороде. — Костик смотрел в печь, на огонь, виновато моргая глазами, словно огонь мешал смотреть спокойно.
— То и добре, что пришел, — Гелька распрямилась, подперев ухватом подбородок. — Марфа так еще в прошлом месяце ждала его, должны были отпустить. Хоть на жинку да на дочку наглядится, а то не успел жениться — и на тебе…
— Раскудахталась, — раздраженно перебил жену Костик. — Поглядел и погладил уже, ха-ха! — Костик вспомнил только что увиденное у колодца.
— Вот-вот, а я что говорила. Ты вот все собираешься овсяницу скосить, и клевер весь полег, да все времени не выберешь, а если человек работящий, так сразу… И спать ему некогда. Учись, как жить надо…
— Учись! Скажет, как свяжет. Учись… Человека бутылкой по голове… Учись…
— Что ты вспоминаешь прошлогодний снег? Разве он его убил? Водка убила. Да и отбыл же свое. И еще раз говорю: ты выберешься косить, когда овсяница вся сгниет…
— Выберусь, не бойся. Его просить не пойду.
— У тебя всегда одна песня: лишь бы не сегодня…
— Хорошую песню не грех и лишний раз послушать…
— А то как же… Наслушалась уже за свой век, слава богу.
Костик вышел во двор, яростно хлопнув дверью. Достал из-под стрехи косу, выкатил во двор колоду с наковальней, уселся на приступке у повети, начал отбивать косу. Тюкал молотком, и приятный уху звук заполнял двор. Время от времени Костик проверял на глаз, ровно ли отбивается коса, трогал пальцем лезвие, а ухо невольно ловило сухое шуршание косы за соседским плетнем, спокойное, размеренное в силе я ритме. И Костика бесили это шуршание, эта сила, и он снова брал в руки молоток.
Костик вышел косить, когда шуршание за плетнем утихло — Миколу позвали завтракать.
Вначале Костик обкосил телевизионную антенну. Воткнул косовище в землю, покачал туда-сюда антенну. Что-то случилось с телевизором, плохо показывает вторую программу: изображение мелькает на экране, сеется, как сквозь решето.
«Жик-жик! Жик-жик!» — пела его коса на мягкой овсянице, и следы ложились вокруг антенны, все дальше и дальше от нее.
Микола подошел неожиданно, Костик аж вздрогнул, когда тот поздоровался.
— Ну, брат, и пугливый ты стал, — довольно рассмеялся Микола, заметив, испуг Костика. Снисходительно успокоил: — Не бойся, дядя маленьких не бьет, а больших и сам боится, — и протянул широкую пятерню. Костик ткнул навстречу свою ладонь, и она скрылась в руке Миколы.
— Да вот решил покосить немного, а то, холера на нее, полегла вся и преть уже начала снизу. Да и жинка все нутро изгрызла, — начал оправдываться Костик, указав рукой на овсяницу и боясь поднять глаза, чтоб не встретиться взглядом с Миколой. Ему казалось, что тому будет неловко после всего того , что было. Но долго ли можно стоять рядом, разговаривать и не смотреть друг на друга? И Костик осмелился, блеснул Миколе в лицо, напоролся на его глаза. И удивился: Микола смотрел спокойно и прямо, а в глубине его черных озорных глаз еще вроде бы и смешинка поблескивала. Правда, несколько морщин залегло на лбу, два упрямых ручейка протекли ото рта вниз, а в остальном никаких изменений. А он-то, дурак, думал… Думал, где-то поседел человек от мыслей, от переживаний. — Так это, как ты?.. — уже смелее посмотрел Костик на Миколу. «Не-ет, брат, что ни говори, а тюрьма — не дом отдыха. Досталось и тебе, горемычному. Потемнел с лица, зачерствел».
— Как видишь, вернулся… А тут, сам знаешь, работы непочатый край. Запустили бабы все, будто и не жили здесь. Да и какой с них спрос, бабы есть бабы. Ворота осели, двери перекосились, стрела на колодце сгнила, сломалась, хорошо еще, что никого не угробила. Новую надо ставить. В саду крапива все заглушила, сливы пустили отростки вровень с забором. У тебя-то лучше, чище, но тоже не бог весть что. — Микола смотрел на Костика, кривил губы в ухмылке. Словно намекал на его нерасторопность. И тогда, до суда, любил насмешничать… Гляди ты, не отучился…
— Насовсем пришел? — спросил Костик.
— Ну ты и даешь. «Насовсем»… А то как же? Оттуда на побывку не пускают. Насовсем… Правда, судимость еще не сняли.
— Я тоже думаю, что там нет того, чтоб, погулять пускали. Это же не просто людей собрали на работу или по призыву… Ага, не просто так…
— По своей охоте туда никто не просится, — Микола достал пачку папирос. — Закуришь?
— Не-а, отвыкаю. Кашель душить начал, — Костик потер грудь. — Так, говоришь, не по своей воле? Это мы знаем. Об этом никому не рассказывай. Какая там воля. Ну, и много там таких?
— Каких таких?
— Ну; таких, как ты… Ну, которые убили кого или, не доведи господь, зарезали, может… Таких…
— Всякие есть… И за хулиганство, и за ножик. Чудаков на свете хватает…
— Ишь ты их как — чудаки! И слово же нашел какое… Нелюди… Пускай война была, стреляли друг друга. Ну так на то она и война. Это серьезно, здесь принцип, здесь враги. Здесь каждый знает, на что идет, за что борется. А сейчас? Или тебе мало места на земле, или тебе тесно? Живи, работай, плоди детей, корми. Так нет, мало ему…
— А ты что думал? Только и жизнь, что тут вот, в Глыбочке твоей… Я насмотрелся, повозили. Это ты примерз тут, прирос, как трут к пню. А молодому хочется все поглядеть, своими руками пощупать, попробовать…

— Так гляди, ядри твою корень, разве кто запрещает… Так нет же… Он ножик в руки и сердце человеку щекотать… А потом его за шкирку… да за проволоку, за решетку, — Костик сложил накрест пальцы рук, поднес к лицу, — во-во-от сюда, за окошко: я тебя вижу, а ты меня нет. Вот так!
— Всяко бывает, — вздохнул Микола.
— Не всяко, а как раз этим и кончается… Скажи, Микола, а тебе не страшно там было?..
— А чего мне бояться? Что я, маленький?
— Конечно, не маленький… Да все равно после всего того… Как ни крути… Говорят, покойники после такого часто снятся. Не снился Ларион?
Микола помолчал, пожевал папиросу.
— Не снился… Да там и не до этого было…
— Как не до этого? Все-таки семь годков…
— Семь по суду, а по правде пять.
— Хотя что это я говорю — семь, — спохватился, поправился Костик, с каким-то детским любопытством глядя на Миколу. Казалось, только теперь он по-настоящему понял, что перед ним Марфин Микола, тот самый Микола, который в тюрьме, и только теперь Костик по-настоящему заинтересовался им. Он словно не замечал, что это его любопытство не по нутру Миколе.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: