Вильям Гиллер - Вам доверяются люди

— Вы делаете успехи!

Дома Степняк рассказал Наде о приглашении.

— Конечно, идти туда нечего, — сказал он, — пошлем телеграмму — и все.

— Ты с ума сошел! Обязательно надо пойти!

— Зачем?!

— Затем, что нужно же когда-нибудь вылезать из берлоги.

— Надя, ну что у нас общего с этой дамочкой? — пробовал возражать Степняк.

— Какая же она дамочка? Она заведующая райздравотделом. Коммунистка.

— Хороша коммунистка, которая празднует именины… И никакая она не заведующая, а заместитель. Настоящий заведующий — Гнатович, он вернется из своей заграничной командировки к первому мая. Вот это, говорят, умный мужик.

Надю незнакомый Гнатович не интересовал.

— А насчет именин — надо же понимать: она женщина. Если сказать — день рождения, найдутся невежи вроде тебя, начнут спрашивать, сколько исполнилось. А так — именины и именины. Никаких неприятных вопросов.

Надя, конечно, настояла на своем, и они, вооружившись цветами, отправились в гости. Надя от себя лично присоединила к цветам раздобытую через Маечку парижскую губную помаду и этим окончательно завоевала расположение Таисии Павловны.

В знак этого расположения та увлекла Надю в спальню и показала флакон духов «Суар де Пари».

— Как вы думаете, кто притащил?.. Конечно, профессор Мезенцев! Он на такие штуки великий мастер. А мой старый приятель Окунь — мы с ним один институт кончали, только он… гораздо раньше, вы понимаете?.. Так вот, Окунь раздобыл для меня эту прелесть.

Она, как продавщица в магазине, взмахнула рукой и раскинула перед ошеломленной Надей нейлоновую заграничную косынку очень яркой расцветки, изображавшую географическую карту Европы.

— Да, мой Илья Васильевич совершенно не понимает толку в этих вещах, — с сожалением сказала Надя.

— Зато красавец. И рост великолепный. Вы, должно быть, очень счастливая женщина? — Хозяйка слегка вздохнула, но тут же снова защебетала: — Ах, да, Надежда Петровна, вы не знаете, где можно достать спермацет? Моя косметичка делает замечательные кремы, но ни в одной аптеке…

Бондаренко многозначительно посмотрела на Надю.

— Попробую… — медленно сказала та.

Туалетный столик Таисии Павловны и без этого замечательного крема напоминал отделение косметического кабинета.

Впрочем, это нисколько не удивило Надю. Она считала естественным, что всякая женщина стремится выглядеть помоложе. Ее поразило другое: и спальня и столовая напоминали магазин случайных вещей. Давно вышедшая из моды бронза мирно уживалась с лаковыми и бумажными китайскими безделушками, на стенах висели плохие копии с картин передвижников в тяжелых золоченых рамах, современная полированная мебель соседствовала с тяжелыми плюшевыми портьерами, никелированный, капризно изогнутый торшер выглядел просто вызывающе рядом со старым кожаным креслом, а в изголовье двуспальной, красного дерева кровати с резными амурами на спинках высилась стеклянная горка, битком набитая всевозможными сувенирами из хрусталя, металла, майолики, слоновой кости и малахита.

Именины прошли торжественно и скучно.

За ужином провозглашались бесконечные тосты в честь хозяйки, и она улыбчиво чокалась с каждым, кто поднимал такой тост. Разговоры велись о назначениях и увольнениях, о том, что такой-то ловко устроился в научно-исследовательский институт, где, конечно, без труда защитит диссертацию и получит желанную ученую степень. Окунь рассказывал старые и несмешные анекдоты. Его жена, с морщинистым, старообразным лицом, на которой из-за ее непомерной худобы платье болталось, словно с чужого плеча, манерно отставив мизинец, старалась попробовать все блюда и в промежутках жаловалась на «неразрешимую проблему домработниц» и на «ужасные требования», которые начала предъявлять к детям школа…

Конечно, включили проигрыватель, конечно, кто-то рассуждал о том, что необходима легкая музыка и что на эстраде нет настоящих талантов. Степняк с трудом сдерживал зевоту и только раз усмехнулся — когда Таисия Павловна, захмелев, пожаловалась ему на эту гордячку Лознякову.

— Звала же! Говорю: «Приводите мужа…» Так нет, прислала телеграмму. А мне так хотелось встретиться с этим Задорожным в неофициальной обстановке…

Ушли Степняки рано, сочинив что-то насчет несчастного, покинутого Петушка. Илья Васильевич ворчал:

— Отвратительный вечер!

Надя отмалчивалась.

В метро они встретили Рыбаша и Ступину. Те возвращались из кино — смотрели последние выпуски кинохроники. Рыбаш был переполнен впечатлениями.

— Нет ничего интереснее документальных фильмов! — повторял он. — Посмотришь такое — и вдруг заново постигаешь и нашу роль в мировой политике, и отношение к нам простых людей. Достаточно увидеть кадры встречи… Какие лица, какая экспрессия! Первейшие актеры не сыграли бы ничего похожего…

Ступина улыбалась.

— А меня, — сказала она, — пленили ребятишки в Бхилаи. Такие задорные, ласковые, непосредственные! И как танцуют!

— Дети везде дети, — перебил Рыбаш. — Но ты обратила внимание, что некоторые металлурги-индийцы говорят по-русски?

— Так ведь комментатор или как его — диктор? — объяснял, что они учились у нас в Запорожье и в Макеевке! А кроме того, в Бхилаи сейчас много наших, советских. Мартеновскую-то плавку вел днепропетровец Курочкин…

— Ох, с каким бы удовольствием я поехал туда поработать! — воскликнул Рыбаш и, взглянув на Марлену, поспешно добавил: — Ты тоже?

— Вот что значит молодожены! — не то насмешливо, не то грустно сказала Надя. — Мой Илья Васильевич никогда не спросит: «Ты тоже?»

Они стояли возле киоска с кондитерскими изделиями. Продавщица спросила:

— Граждане, покупать будете? Сейчас закрываем.

Марлена спохватилась:

— Будем, будем! У вас есть какие-нибудь булочки?

Рыбаш снисходительно пояснил:

— Это называется — Марлена Георгиевна занимается хозяйством!

— А что поделаешь? — доставая из сумочки деньги, сказала Ступина. — Пошли в кино, — значит, остались без ужина и без завтрака. Или прикажешь, как Седловец, ходить в больницу с морковкой?

Степняк с острым любопытством наблюдал за обоими. Молодожены! Недели три назад Рыбаш ворвался к нему в кабинет с заявлением, в котором категорически требовал жилья.

— Мне тридцать пять лет, — горячился он, — я женатый человек — и должен, как бродяга, скитаться с законной женой по улицам!

Илья Васильевич развел руками:

— Но вы же знаете — у нас нет никакого жилфонда.

— Говорят, что у райздрава вот-вот будут квартиры.

— Не слышал. А если даже будут, то нам их вряд ли дадут, — Степняк не любил зря обнадеживать. — Я для сестер-то еле отвоевал это, с позволения сказать, общежитие…