Франц Таурин - Гремящий порог

— Обидели бабочку,— вполголоса сказал Терентий Фомич.— Уж больно ты строг, начальник участка.

Николай не успел ответить.

На пороге появилась испуганная, запыхавшаяся Наташа. На разгоревшемся от ветра и мороза лице ее резко выделялось белое пятно во всю щеку.

— Авария, Николай Николаевич! —Она никак не могла отдышаться.

— Дверь прикрой! — сердито сказала Неля. — Не май на дворе.

— Вы обморозились, Наташа! — воскликнул Николай, бросаясь к ней.

—Что случилось?—спросил Терентий Фомич, тоже вставая из-за стола.

Николай вытащил Наташу на крыльцо, схватил с перил горсть сухого, колючего снега и стал растирать ее побелевшую щеку.

— Да подождите вы! — Наташа оттолкнула его.— Экскаватор сломался!

«Не кажи гоп… Напророчил старик», — подумал Николай.

— Растирайте снегом, пока не отойдет,—приказал он и, одним прыжком соскочив с крыльца, побежал на лед.

— Воронов в диспетчерской, звонит по телефону! — крикнула Наташа вдогонку.

Экскаваторщик Воронов, сын старого лоцмана, такой же рослый и плечистый, как отец, только что кончил разговаривать по телефону.

— Веда, Николай Николаевич,— сказал он Звягину,— лопнула тяга у стрелы.

— Как же это? — машинально произнес Николай.

— Мороз! — сердито сказал Воронов.— Не терпит металл в такую стужу.— И, нахмурившись, добавил: — И я тоже оплошал. Надо было вполковша брать.

— Бирюкову сообщили?

— Сообщил.

— Что он?

— Послал механика на промбазу. Снимать тягу с четвертого экскаватора.

— Сколько уйдет на ремонт?

— Считай, полдня простоим.

«Не успеем посадить ряж к приезду Кузьмы Сергеевича»,— с огорчением подумал Николай.

Вошел Терентий Фомич и тяжело опустился на лавку.

— Полдня? — переспросил он, выслушав Воронова и Николая.— Да вы что, сказились? При таком морозе!

— Может быть, и успеем, Терентий Фомич,— сказал Николай, думая все о том же: чтобы управиться с ряжем до приезда Набатова.

— Что успеем! — вспылил старик.— Не обучили вас думать в институтах. За полдня ряж примерзнет к бортам.

Николай на мгновение остолбенел. «Вот оно, непредвиденное!..»— промелькнуло у него.

И растерянно спросил:

— Что же теперь делать?

Терентий Фомич уже кричал в трубку:

— Главного диспетчера… Говорит Швидко. Немедленно перебросить на лед экскаватор с правого берега… Не Бирюкову, вам приказываю. На всю операцию даю два часа. Приступайте!

— Тогда с четвертого не надо снимать тягу? — спросил Николай.— Бирюков послал механика на промбазу.

— Пусть снимают,— устало сказал Терентий Фомич. Пояснил: — Экскаватор с правого берега может не дойти. Гусеницы у него тоже из металла. Тоже могут лопнуть. В нашем деле, как в бою, без резерва нельзя!

Набатов появился на льду одновременно со вторым экскаватором, который, переваливаясь через торосы, подползал к ряжу с правого берега. Вместе с Набатовым приехал и Калиновский.

Терентий Фомич доложил обстановку.

— Где Перевалов? — спросил Набатов. Терентий Фомич махнул рукой в сторону первого экскаватора.

— Помогает Воронову стрелу ставить.

— Ясно,—сказал Набатов.— Заставили парторга свои грехи отрабатывать.

— Кто его заставлял? — с досадою возразил Терентий Фомич.

— Ваше решение? — резко спросил Набатов.

— Решение было одно: продолжать загрузку,— ответил Терентий Фомич.

— Почему было?

— Потому что теперь требуется другое. Не сумели быстро ни экскаватор подвести,ни стрелу подвесить. А мороз, сами видите…

— Вижу, все пристыло,— мрачно усмехнулся Набатов,— какое же будет другое решение?

Терентий Фомич нарочно не торопился с ответом. Он не любил, когда с ним говорили «на басах», и даже Набатову не мог позволить этого.

— И другое пристыло?

Никто не отозвался на реплику Набатова, только у Калиновского проступила остренькая улыбочка.

«Обрадовался»,— подумал Терентий Фомич, и все его раздражение против Набатова сразу прошло. Он подошел вплотную к начальнику стройки, как бы подчеркивая этим, что обращается только к нему.

— Придется бросовую работу выполнять.

— Непонятно,— сказал Набатов.

— Второй раз опиливать лед по всему контуру ряжа.

Николай с восхищением посмотрел на старого гидростроителя. До чего же просто! А ему даже в голову не пришла эта мысль. Конечно, работа бросовая, в том смысле, что излишняя, не предусмотренная расчетами и потому не оплачиваемая, но зато через несколько часов ряж высвободится из ледяного плена и после загрузки сядет на дно. Николай ни на миг не сомневался, что Набатов тоже обрадуется вместе со всеми, горячо одобрит предложение и прикажет немедленно приступить к работе.

Набатов ничего не ответил Терентию Фомичу. Он внимательно и пристально, как будто увидев в первый раз, разглядывал возвышавшуюся над льдом громаду ряжа. И лицо у него было хмурое, сумрачное.

— Пройдем в тепло,— сказал он, наконец, и, кивком подозвав Николая Звягина, приказал:—Позовите Перевалова!

— Заодно я скажу ледорезам…— начал Николай.

— Позовите Перевалова,— повторил Набатов и, размашисто шагая, не оглядываясь, идут ли за ним, направился к диспетчерской.

Когда Николай Звягин и Перевалов вошли в диспетчерскую, там стало совсем тесно. Наташа забилась в угол и испуганно посмотрела на Николая, как бы спрашивая, может быть, ей лучше уйти? Николай улыбкой успокоил ее.

Перевалов через стол поздоровался за руку с Набатовым и спросил:

— Какая погода в министерстве?

— Лучше, чем у нас на стройке,— ответил Набатов и, когда Перевалов уселся на лавку рядом с Калиновским, сказал: — Начнем. Надо принимать решение. Твое мнение, Терентий Фомич?

— Я сказал, Кузьма Сергеевич. Снова опилить майну.

— Не дело говоришь, Терентий Фомич,— резко возразил Набатов.

Николай с недоумением вскинул глаза. То, что предлагал Терентий Фомич, было единственным решением. Какой еще можно найти выход?

— Не дело,—повторил Набатов.— Какой ширины будет ледяная кромка?

— Метр с небольшим,— ответил Терентий Фомич. — Вот то-то и оно, что метр с небольшим,— уже с раздражением повторил Набатов.— Значит, третий ряж не посадишь вплотную. Вместо сплошной ряжевой стенки будут торчать отдельные островки. Их, как щепки, расшвыряет весенним паводком.

— Я с вами вполне согласен, Кузьма Сергеевич,— заявил Калиновский.-— Предложение уважаемого Терентия Фомича не выдерживает ни малейшей критики. Это не выход.

Тут Набатов проявил черную неблагодарность. Вместо того чтобы поблагодарить Калиновского за поддержку, он поставил своего неожиданного союзника в затруднительное положение.

— Какой же вы предлагаете выход?

Меньше всего хотелось Евгению Адамовичу ввязываться в это чреватое неприятными последствиями дело. Но отмалчиваться было нельзя. Рисковать — тем более. И Калиновский, пожав плечами, сказал скучающим тоном,каким говорят о деле неприятном, изрядно надоевшем: