Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.)

В заключение этого письма я выразил надежду, что мне будет дано знать заблаговременно о решениях, какие будут приняты относительно Петропавловска, ибо в противном случае я буду поставлен в большое затруднение и не буду иметь возможности провести своевременно необходимые мероприятия.

Излагая своё мнение Николаю Николаевичу, я знал, что оно было совершенно противоположно тем видам на Петропавловск и тем мерам, которые были предприняты для того, чтобы сделать из него наш главный порт на Восточном океане. Я знал, что для его защиты еще в 1852 и 1853 годах туда была отправлена артиллерия, снаряды и прочее, но тем не менее я надеялся, что на мое письмо, вследствие важности его содержания, генерал-губернатор обратит свое внимание и вскоре пришлёт ответ. Поэтому после окончания построек для размещения всех собравшихся здесь команд и чинов и различных необходимых работ для предстоявшей навигации я начал заготовлять лес для построек в Николаевском на случай внезапного увеличения его гарнизона. Однако я имел в виду ещё и то обстоятельство, что с юга вход в лиман возможен только в первых числах мая, ибо южная часть лимана иногда бывает совершенно чиста к 5-му или 6 мая, а иногда затерта льдами до 15-го числа. Это зависит от господствующих в начале мая ветров: если ветер южный, то южная часть лимана бывает чиста от льда в самом начале мая, и наоборот; если будет северный ветер, то лед стоит там до 15-го числа. На фарватере между южной частью лимана и заливом Де-Кастри, единственным на тогдашних картах пунктом, где суда могли становиться на якорь, находятся банки, между которыми без карты итти затруднительно. За ними же, или за так называемым мной баром общего южного фарватера, суда могут стоять спокойно. По рассказам местного населения от мыса Екатерины идет хорошо проторенная тропинка к Амуру в селение Алом, лежащее в 80 верстах от Николаевского.

Изложенные выше обстоятельства были весьма важны в случае преследования наших судов сильнейшим неприятелем; наши фрегаты, в ожидании возможности входа в лиман собравшиеся в заливе Де-Кастри, достаточно хорошо известном неприятелю, могут легко подвергнуться его нападению, между тем как, находясь у мыса Екатерины, путь к которому без подробной карты и затруднителен и совершенно неизвестен неприятелю, они будут в большей безопасности от его нападения. Кроме того при каких-либо несчастных обстоятельствах от мыса Екатерины можно достигнуть Амура по берегу. Поэтому, в случае преследования вашей эскадры сильнейшим неприятелем, она у мыса Екатерины может в безопасности выжидать возможности войти в Амурский лиман. По этим-то причинам мне и необходимо было заблаговременно знать, будет или нет переводиться в Николаевское Петропавловский порт, дабы иметь возможность дать знать об этом начальнику, следовавшему из Петропавловска с судами и имуществом порта. Я был уверен (чего иначе, кажется, и быть не могло), что в случае перевода Петропавловского порта в Николаевское меня, как главноначальствующее в крае лицо, обязательно уведомят; но, как мы увидим далее, этого не последовало, а потому я и счел, что моё мнение оставлено без внимания и что после победы, одержанной в Петропавловске, порт решено оставить там. Поэтому с открытием навигации 1855 года я ожидал прибытия в Амурский лиман только фрегатов «Диана» и «Паллада» с Е. В. Путятиным во главе, которому путь в лиман уже был хорошо известен. Ввиду ввода фрегата «Паллада» в Амур и сколь возможно скорой перевозки с мыса Лазарева артиллерии и имущества фрегата, мы старались, чтобы к открытию навигации были готовы строившаяся в это время баржа-шхуна «Лиман», гребные суда и пароход «Аргунь», который требовал большого ремонта. Сверх того я поручил командиру шхуны «Восток» Римскому-Корсакову по льду осмотреть и определить бар северного фарватера, а с открытием навигации спешить из Петровского в лиман для содействия вводу фрегата. Вместе с тем мы по льду же определили бар и направление южного лиманского прибрежного фарватера, имея в виду, чтобы при первой весенней сизигийной полной воде, с помощью парохода «Аргунь» и шхуны «Восток», ввести фрегат «Паллада» в Амур этим путём.

В январе 1855 года пришла к нам первая зимняя почта и с ней я получил высочайший приказ от 26 августа 1854 года о своём производстве к контр-адмиралы. Генерал-губернатор, поздравляя меня по этому поводу, писал, что император остался чрезвычайно доволен всеми моими предыдущими действиями и находит их решительными, благородными и патриотическими. В заключение Николай Николаевич писал, что он надеется, что фрегат «Паллада» весной будет введён в Амур, и одновременно изъявил мне неудовольствие, почему фрегат не оставили зимовать в лимане, как он предписывал Унковскому. Вслед за этим я получил также уведомление от боцмана биницына, из Императорской Гавани, что фрегат «Паллада» с 10 матросами оставлен на его попечение на зимовку в этой гавани, что на фрегате находится порох и к нему проведен стопин. Боцман имел от адмирала Путятина приказание, если по какому-либо случаю, прежде его прихода в Императорскую Гавань, явится в неё неприятель, то фрегат немедленно взорвать на воздух, а самим удалиться в лес. "Провизии и одежды, — писал боцман, — оставлено было в полном изобилии, все люди совершенно здоровы, но фрегат по случаю гнилости имеет значительную течь, так что до заморозков не отходили от помпы".

В начале марта прибыли две почты, и с ними мы получили русские и иностранные газеты, из которых увидели, что отбитое нападение англо-французов на Петропавловский порт, общественное мнение в Англии и Франции расценивало как оскорбление и требовало, чтобы обе эти державы приняли энергические меры для уничтожения Петропавловска, а главное, наших судов, находящихся в Восточном океане. Это обстоятельство, а равно и соображение относительно напрасного уничтожения фрегата «Паллада» побудило меня сейчас же послать в Императорскую Гавань прапорщика штурманов Кузнецова, приказав ему следовать туда через Мариинский пост. По прибытии в эту гавань иметь в виду: а) чтобы стопины, проведенные с фрегата «Паллада», были всегда в исправности, так чтобы фрегат немедленно мог быть взорван; б) с открытием навигации на входном мысе в гавань, постоянно иметь пост и бдительно наблюдать за всеми судами, идущими с моря; в) предварительно осмотреть место, куда удобнее отступать команде в случае прихода в гавань неприятеля, и в этом месте иметь постоянно сухарей и другой провизии, по крайней мере, на два месяца; г) в случае прихода неприятеля в Императорскую Гавань немедленно взорвать фрегат, зажечь все строения и отступить в избранное место; д) по приходе в Императорскую Гавань судна адмирала Путятина, или какого-либо из наших военных судов, предъявить эти мои приказания и, наконец, е) при всяком удобном случае, с надёжными гиляками или нашими судами, доносить мне подробно, имея в виду, что ранней весной, согласно распоряжению адмирала Путятина, фрегат «Паллада» должен быть приведён в Амурский лиман.