Алексей Толстой - Собрание сочинений в десяти томах. Том 8

— Петушок — золотой гребешок, куда идешь?

— К барину за жерновками.

— Возьми меня!

— Полезай ко мне в зоб.

Петушок и медведя спрятал туда же — в зоб. Добежал до барского двора, вскочил на ворота и закричал:

— Кукареку, барин! Подавай мои жерновки!

Барин это услыхал, в окошко петушка увидал и говорит слуге:

— Поймай его, посади в гусиный хлев — гуси его там защиплют.

Петушка схватили и в гусиный хлев бросили. Он и говорит:

— Лиса, полезай из зоба, души гусей.

Лиса из зоба выскочила, гусятинки налупилась и убежала.

А петушок опять взлетел на ворота:

— Кукареку, барин! Отдай мои жерновки!

Услыхал барин, рассердился:

— Слуга, поймай петуха, брось его коровам — они его замнут!

Схватили петушка, бросили к коровам. Он и говорит:

— Ну-ка, серый волк, полезай из зоба, режь коров.

Волк вылез из зоба, всех коров зарезал, наелся и убежал.

Петушок — опять на ворота:

— Кукареку, барин! Отдай мои жерновки!

Барин пуще прежнего рассердился:

— Слуга, поймай петуха, брось его к коням — они его затопчут.

Бросили петушка к коням. Он и говорит:

— Ну-ка, медведь, вылезай из зоба, поломай коней.

Медведь вылез из зоба, всех коней поломал и ушел в дуброву. А петушок — на ворота:

— Кукареку, барин! Подай мне жерновки!

А барин-то кричит, кулаком стучит:

— Что за петух!.. Разорил нас в раззор, всю скотину перевел. Заколите его!

Тут петушка схватили, голову ему отсекли. Барин его сам ощипал, зажарил и съел — и спать захотел.

А петушок — золотой гребешок в животе у барина как закричит:

— Кукареку, барин! Отдавай мои жерновки!

Испугался барин, схватил саблю, да и цапнул себя по брюху, живот себе и разрубил.

Петушок — золотой гребешок вылетел оттуда, схватил жерновки и был таков.

Принес он жерновки старику со старухой. Они обрадовались, намололи блинов да пирогов и с тех пор живут, горя не знают.

И петушок с ними живет.

У старика со старухой не было детей. Век прожили, а детей не нажили.

Вот сделали они колодочку, завернули ее в пеленочку, стали качать да прибаюкивать:

— Спи-тко, усни, дитя Терёшечка, —

Качали так, качали да прибаюкивали, и вместо колодочки стал расти сыночек Терёшечка — настоящая ягодка.

Мальчик рос-подрастал, в разум приходил. Старик сделал ему челнок, выкрасил его белой краской, а весельцы — красной.

Вот Терёшечка сел в челнок и говорит:

Челнок и поплыл далеко-далеко. Терёшечка стал рыбку ловить, а мать ему молочко и творожок стала носить.

Придет на берег и зовет:

Терёшечка издалека услышит матушкин голос и подплывет к бережку. Мать возьмет рыбку, накормит, напоит Терёшечку, переменит ему рубашечку и поясок и отпустит опять ловить рыбку.

Узнала про то ведьма. Пришла на бережок и зовет страшным голосом:

Терёшечка распознал, что не матушкин это голос, и говорит:

Тогда ведьма побежала в кузницу и велит кузнецу перековать себе горло, чтобы голос стал как у Терёшечкиной матери.

Кузнец перековал ей горло. Ведьма опять пришла на бережок и запела голосом точь-в-точь родимой матушки:

Терёшечка обознался и подплыл к бережку. Ведьма его схватила, в мешок посадила и побежала.

Принесла его в избушку на курьих ножках и велит своей дочери Алёнке затопить печь пожарче и Терёшечку зажарить.

А сама опять пошла на раздобытки.

Вот Алёнка истопила печь жарко-жарко и говорит Терёшечке:

— Ложись на лопату.

Он сел на лопату, руки, ноги раскинул и не пролезает в печь.

А она ему:

— Не так лег.

— Да я не умею — покажи как…

— А как кошки спят, как собаки спят, так и ты ложись.

— А ты ляг сама да поучи меня.

Алёнка села на лопату, а Терёшечка ее в печку и пихнул и заслонкой закрыл. А сам вышел из избушки и влез на высокий дуб.

Прибежала ведьма, открыла печку, вытащила свою дочь Алёнку, съела, кости обглодала.

Потом вышла на двор и стала кататься-валяться по траве.

Катается-валяется и приговаривает:

— Покатаюсь я, поваляюсь я, Терёшечкина мясца наевшись.

А Терёшечка ей с дуба отвечает:

— Покатайся-поваляйся, Алёнкина мясца наевшись!

А ведьма:

— Не листья ли это шумят?

И сама — опять:

— Покатаюсь я, поваляюсь я, Терёшечкина мясца наевшись.

А Терёшечка все свое:

— Покатайся-поваляйся, Алёнкина мясца наевшись!

Ведьма глянула и увидела его на высоком дубу. Кинулась грызть дуб. Грызла, грызла — два передних зуба выломала, побежала в кузницу:

— Кузнец, кузнец! Скуй мне два железных зуба.

Кузнец сковал ей два зуба.

Вернулась ведьма и стала опять грызть дуб. Грызла, грызла и выломала два нижних зуба. Побежала к кузнецу:

— Кузнец, кузнец! Скуй мне еще два железных зуба.

Кузнец сковал ей еще два зуба.

Вернулась ведьма и опять стала грызть дуб. Грызет — только щепки летят. А дуб уже трещит, шатается.

Что тут делать? Терёшечка видит: летят гуси-лебеди.

Он их просит:

А гуси-лебеди отвечают:

— Га-га, за нами еще летят — поголоднее нас, они тебя возьмут.

А ведьма погрызет-погрызет, взглянет на Терёшечку, облизнется — и опять за дело…

Летит другое стадо. Терёшечка просит…

А гуси-лебеди отвечают:

— Га-га, за нами летит защипанный гусенок, он тебя возьмет-донесет.

А ведьме уже немного осталось. Вот-вот повалится дуб.

Летит защипанный гусенок. Терёшечка его просит:

— Гусь-лебедь ты мой! Возьми меня, посади на крылышки, унеси меня к батюшке, к матушке.

Сжалился защипанный гусенок, посадил Терёшечку на крылья, встрепенулся и полетел, понес его домой.

Прилетели они к избе и сели на травке.

А старуха напекла блинов — поминать Терёшечку — и говорит:

— Это тебе, старичок, блин, а это мне блин.

А Терёшечка под окном:

— А мне блин?

Старуха услыхала и говорит:

— Погляди-ка, старичок, кто там просит блинок?

Старик вышел, увидел Терёшечку, привел к старухе — пошло обниманье!