Александр Кротов - Каменные часы

Сержант повеселел.

Должен же когда-нибудь человек прийти в себя! Он верил, что командир очнется и найдет выход. Тогда надо будет просто выполнить приказ. Это легче, чем быть совсем одному на войне, отрезанным от своих многими верстами и вражескими кордонами. Приказ спасает от одиночества и заставляет с удвоенной силой бороться за свою жизнь.

Лицо у летчика за ночь переменилось.

Исчезла меловая изморозь, черты его словно округлились, разгладились и ожили, пропала омертвляющая гранитная твердость, сумрачное, сосредоточенное выражение боли в сведенных на переносице бровях.

Костя подождал, когда командир придет в себя, терпеливо глядя в его спокойное, просветлевшее лицо, затем встал, собираясь разжечь огонь и вскипятить воду во фляге. И Дягилев открыл глаза.

— Наконец-то, — сказал Костя, забыв о своей простуде, ощущая себя здоровым и полным сил. Он склонился к летчику и помог ему сесть, говоря: — Вот и хорошо. Сейчас заварим чай из клюквы — и тронемся дальше.

— Я ничего не слышу, — проговорил Дягилев.

Тихо покачивалось небо в его глазах, Костя, чахлые деревья и сама земля. Мир еще раз изменился для летчика. И он подметил это и не удивился, что воздух стал плотным, как вода, и теперь он видит его и даже хотел бы в нем попробовать поплыть. Вот только надо было собраться и сделать движение.

Дягилев резко повернулся на бок и упал.

Воздух не держал его.

Что ж! Он оттолкнул руки сержанта и сам выправился, сел и изумился тому, что было чувство, будто он вынырнул с темного дна. Как странно изменила мир война, подумал Дягилев, прислушиваясь к своим мыслям и наблюдая за Костей, который невдалеке уже собирал клюкву.

Пришли…

Дягилев улыбнулся. Он увидел себя, идущего над землей на самом горизонте. С граблями на плече, в голубой сатиновой свободной рубахе… Он с усилием вглядывался в даль, с нетерпением стараясь рассмотреть впереди пыливший обоз, на котором уехала Наташа.

— Петр Алексеевич! — осторожно дотронулся до Дягилева Костя. — Очнитесь! — он вздохнул и отошел к костру. Его напугал шепот бредившего командира и счастливое лицо. Так можно незаметно сойти и с ума.

Костя ел клюкву и запивал ее кипятком.

Утро уже разгоралось.

Поднялось солнце. Испарина сошла с земли, и воздух немного потеплел. Стая уток вдруг взлетела над болотом и скрылась в камышах. Там-то Костя и приметил тонкую струйку дыма, словно кто-то осторожно палил костер.

Или там загорелся лес?

Костя неотрывно следил за камышами, где вдалеке пропали утки, и вслушивался в тишину.

Нет, ветер не приносил даже отдаленного лая собак. А вот дым временами исчезал.

Костя достал пистолет и пошел на разведку. Надо было обойти болото слева, и пришлось сильно забирать в сторону, чтобы не попасть в трясину, и все время идти против солнца.

Он проходил богатейшие клюквенные поля одно за другим, мимоходом поражаясь ее обилию, сочности — стрелок срывал клюкву на ходу и ел — и тому, что ягода в этот год уродилась впустую, некого уже радовать таким урожаем. Все уйдет под снег и без пользы сопреет.

Мокрая осока визжала под его сапогами. Когда же он решился спрямить свой путь, вода тотчас поднялась до колен, и до берега, который Костя сам себе определил, он добирался больше часа, пока не начался смешанный лес со многими завалами рухнувших деревьев и густыми, перепутанными ветвями кустарников.

Здесь тоже было не просто идти, все примеченные раньше ориентиры исчезли из глаз, то и дело надо было спускаться во впадины и выбираться из них. Холмов, овражков, ямин оказалось тут без счета. И Костя, держа заданное направление, пошел ближе к болоту, чтобы не заблудиться.

Миновал еще час.

Никакого камыша и в помине не было, сколько он ни вглядывался вперед и ни корректировал дорогу, но в лесу, который он проходил, появилось множество тропинок и тропочек, и откуда-то неожиданно возник проселок — старый, запущенный. И все-таки это была настоящая дорога, что себе для удобства пробили телегами люди.

Некоторое время Костя шел рядом с проселком, и в душе даже затеплилась надежда на случайную встречу с местным жителем, да проселок повернул на взгорок.

Туда нечего было тащиться. Жилье где-то у края болота устраивало больше, чем немедленная помощь. А в том, что ему помогут, сержант и не сомневался. Свои должны помочь. Очень уж плох командир.

Тут перед Костей возник еще один проселок. На нем трава вроде бы повыбита сильней. Без сомнения здесь недавно ездили, подумал Костя, разглядывая в луже на обочинке масляное пятно. Провозили, значит, керосин или бензин. А может, несли бидоны в руках. Плохо они были закрыты, если вода в лужах местами вся покрыта сизой пленкой. Конечно, кто-то сильно торопился и весь свой путь рассказал.

Немцы?

Костя остановился и приметил след мотоцикла. Если это так, то зачем они возят с собой бензин?

Костя пошел медленнее, словно опасность могла возникнуть в любое мгновение. Но тихо было вокруг, спокойно. По высоко поднявшемуся солнцу он определил, что время близилось к полудню.

От усталости одеревенели ноги. Тишина расслабляла, и хотелось отдохнуть, прилечь в жесткую траву, закрыть глаза и хоть пять минут не двигаться.

Во рту пересохло, и перед глазами стали вспыхивать белые точки. Костя напряг даже зрение, решив, что бесшумно пошел снег. Лесные звуки стали отдаляться и пропадать, зато тихий чудесный звон возник и приблизился. И, споткнувшись, Костя упал. Он уснул на ходу, и это никуда не годилось.

Он нашел лужу и вымыл лицо.

И почувствовал, что за ним наблюдают.

И сразу весь оцепенел.

Пистолет лежал на земле сбоку, и не было сил его взять. Костя схватил оружие, рывком перекинул свое тело через куст и распластался за ним, и — тотчас, быстро, как ящерица, отполз в сторону, готовый стрелять без всякого промедления.

— Эй, постой! — услышал Костя мальчишеский ломкий голос, и подросток вышел из-за дерева. Ему было лет пятнадцать. Серые, со стальным оттенком глаза смотрели настороженно. Телогрейка была явно велика, как и резиновые большие сапоги. В руке он держал шест.

Костя облегченно вздохнул, спрятал в кобуру пистолет и поднялся с земли.

— Немцы поблизости есть? — спросил он.

— Прочесывали вчера лес и ушли, теперь стоят с машинами по всему шоссе, — ответил парень. Он подошел ближе и с любопытством оглядел сержанта, требовательно поинтересовался: — Вы летчик, да?

— Летчик, — усмехнулся Костя.

— Ловко вы перелетели через куст, — тихо рассмеялся парень, и глаза его увиделись Косте ярко-синими, а не серыми.

— Мог бы и убить, — сказал стрелок, — давно ты смотрел за мной?

— Да нет, — помялся парень, — так, с минутку глядел… Хотел окликнуть, а вы через куст — и за пистолет, — он помолчал. — А дальше идти нельзя. Со всей округи понаехали полицаи и выставили всюду секреты. И отсюда недалеко у них пост. — Парень рукой указал в сторону, куда шел Костя.