Владимир Жуков - Бронзовый ангел

Он лежал на верстаке черный, обгорелый, с отбитым краем. Возможно, Алексей и не обратил бы на него особого внимания, если бы не появился Веркин. Показал на коробку с двумя кнопками, кольнул Горина маленькими своими, острыми глазками:

— А это где взяли?

— В шкафу, — отозвался Горин. — Завалил ты все, Веркин, хламом, паяльник никак не найду. Зачем угли-то эти со стенда притащил. Жадничаешь!

— Это не со стенда. — Веркин схватил переключатель, понес его в дальний угол мастерской, звякнул ключами. — Это не со стенда. Мы тут как-то возились, потом пошли покурить, а он, сердешный, так разогрелся, ужас. Вот было бы дело — пожар в академии.

— Что-то часто у вас все греется, — по-прежнему спокойно пробасил Горин. — Пожарную бы часть вам при кафедре завести.

— Ты, что ль, в пожарники пойдешь?

— Да уж так и быть, только вам одного мало будет. Милиционер еще или следователь нужен.

Алексей не понимал, шутит Горин или нет. Тот спокойно перебирал детали в шкафу, широкая его спина загораживала полки. Странная пауза воцарилась в мастерской. А Горин опять, не поворачиваясь, бросил:

— Чего молчишь-то, Веркин?

Веркин деланно рассмеялся:

— А чего говорить? Ты лучше с комиссией поговори. Там, парень, дотошно выяснили. А мы люди маленькие, нам на себя клепать ни к чему. — Он помолчал и шагнул к двери. — Ну, ладно балакать, вам науку двигать надо, а у меня дел и без пожаров хватает. Адью.

Когда дверь захлопнулась, Алексей спросил:

— Ты на что это намекал?

— А ни на что. Не люблю Веркина. Темная он личность… Ну вот, докопался. Давай трудиться. — Горин выложил на стол фанерный ящик — в нем обычно хранились отвертки разных размеров. Кто-то засунул сюда и паяльник, без которого Горин не мог взяться за дело.

— Подожди. — Алексей вынул из кармана кусочек пластмассы. — Видишь, это я там, на стенде, нашел. Кусок от корпуса переключателя.

— Ну и что?

— На том, что Веркин забрал, по-моему, такого же куска не хватает. А он сказал, что этого переключателя на стенде не было.

— Очень может быть. Я же говорил — темная личность. Да что стоишь-то? Проверь свою находку. Может, зря волнения.

— Он шкаф запер.

— А если нет?

Горин подошел к шкафу. Створки его, много раз подновленные краской, не могли все-таки скрыть своей заслуженной старости. Они выпирали наружу, еле сдерживаемые слабой бородкой замка. Горин слегка нажал на них и отпустил руку. Дверцы, пружиня, пошли вперед, отворяясь. Прямо перед глазами, зияя отбитым углом, чернел переключатель.

Алексей быстро приложил свой кусок к кожуху. Его края, как часть детской разборной игрушки, плотно слились с неровным отколом. Горин покачал отбитый кусок, присвистнул.

Алексей молчал, мучительно соображая, как же реагировать на открытие.

В решении комиссии говорилось, что огонь пошел от щита. А переключатель, если он и был на стенде, наверняка находился в той, боковой, комнатке, при аппаратуре Николая. Так, может, он и загорелся? А Веркин скрывает, поддерживая, видимо, версию, что загорелось в приборном отсеке. Не случайно он так злорадно усмехался, обвиняя Воронова и выгораживая Николая. От того разговора к старому шкафу протягивалась прочная нить. Оборвать ее так же трудно, как изменить случившееся. Надо что-то делать, нельзя оставлять все так, как хотелось, видимо, Веркину… Веркину? Только ли ему?

Эта мысль была, как удар. Неужели и Николаю выгодно, чтобы переключатель с отбитым краем тихо лежал в шкафу?

— Что же теперь делать? — растерянно произнес Алексей.

— Работать! — Горин резко воткнул вилку паяльника в розетку. — Закрыть тайно взломанный шкаф и работать. Ты думаешь когда-нибудь кончать эту бодягу? Или хочешь, чтобы мы засыпались на экзаменах? Я ведь не гений, мне зубрить надо.

Алексей сжал потной ладонью кусок пластмассы, притворил дверцы шкафа. Замок, жалобно скрипнув, непрочно сцепил расшатанные дверцы.

— А вдруг комиссия об этом не знала? О переключателе.

— Не знала! — снова вспылил Горин. — А если он и правда давным-давно валяется в лаборатории? И осколок от него притащили на стенд случайно? Ну, завалился куда — в ящик или за край панели… Молчишь? Надо читать библиотеку военных приключений.

Алексей оторопело смотрел на приятеля. Сказанное было настолько просто и логично, что в него трудно было не поверить. Если бы не горечь недавних размышлений, можно бы и успокоиться, заняться пайкой проводов. Но как уйти от того, что думалось раньше?

На следующий день он с трудом записывал лекции. То и дело рисовал схему стенда. Даже пытался прикинуть по формулам, сколько нужно греться переключателю, чтобы от него вспыхнули провода. Выходила чепуха, и это еще больше распалило желание проверить свою гипотезу, выяснить истину. Сразу, как только окончились занятия, понесся в госпиталь.

Он увидел брата издалека. Николай расположился на лавочке рядом с тем, лысым. Опять шахматы. Алексей закусил губу: надо будет стоять и ждать, пока кончат играть. Но Николай сразу заметил его, вскочил, обнял. От него пахло табаком и одеколоном.

— Какой ты молодец, Сурок! Пришел… А я от скуки и злости погибаю. Обещали выписать, да все откладывают. Как там, на воле? Учишься? С прибором что? Справляешься?

— Справляюсь. Горин помогает.

— Баскетболист? Ты не очень на него надейся, пусть себе мяч гоняет. Ты сам.

— Я работаю.

— А тут холода, понимаешь, вернулись. За окном пасмурно, на душе невесело. Вот — в шахматы с утра до ночи режемся.

Николай посмотрел на скамейку, где стояла доска с фигурами. Лысый, скрючившись, по-прежнему колдовал над ней. Он был без шапки, кожа на голове поблескивала. Наконец встал и бережно понес раскрытую доску к больничному корпусу. Николай крикнул:

— Самсон Самсоныч, сложите фигуры! Я помню позицию.

— Ничего, — отозвался лысый. — Если позволите, я перехожу с «e2», ладно?

— Валяйте, — согласился Николай и тихо пояснил: — Никак обыграть меня не может и все норовит переходить. Чудак! А ты, Сурок, что такой невеселый? Тоже погода действует? Это, брат, черемуха цветет. Еще недельку, и все снова запоет, засвищет, и гроза грянет — майская, про которую Тютчев писал, а там и купаться можно будет…

— Коля, давай сядем. Мне поговорить с тобой надо.

Алексей уселся на скамейку первым. Николай с интересом смотрел сверху — волнуется, трет ладони о коленки.

— Ну, давай, говори, — подбодрил он и вытащил из кармана пальто сигареты.

— Скажи, Коля… Вот когда комиссия про пожар свой отчет составляла, там было написано, что огонь пошел от силового щита и что уже потом загорелись измерители топлива?

— Ну да, от щита. — Николай насторожился. — А тебе зачем? Тебя в комиссию назначили, что ли?

— Да нет. Просто… пожар начался не так. Он из боковой комнатки начался, где твой прибор стоял.