Александр Золототрубов - След торпеды

Зося открыла дверь и ахнула:

— Юрий Иванович, да ты до нитки промок. Заходи и — к печке. Она еще горячая.

Колосов шагнул в коридор, подождал, когда хозяйка закроет дверь на щеколду, облапил ее и жадно зашептал:

— Зосюша моя!.. Ух, как торопился к тебе!

Зося всем телом подалась к боцману, тоже обняла его и тихо, словно боялась, что ее услышат, спросила:

— Соскучился? А чего ты мне денег в село не прислал? Я с трудом на билет наскребла…

Она включила ночник. Голубой свет залил комнату.

— В морях плавал. Как же я мог послать тебе деньги? — Колосов помолчал. — Ты не обижай меня. Я не скряга. Помнишь, как хоронили твоего Володьку? Я за все платил: и за гроб, и за цветы, и за поминки. Все шло за мой счет. Ну, давай выпьем по чарке?

Зося торопливо накрыла на стол и неожиданно сказала:

— Это правда, Юрок. Да только в толк не могу взять, как это мой Володя утонул? Плавать он умел. Может, лишнего выпил?

— Ты же сама его подпоила, а ко мне ластилась, — блудливо прищурил глаза Колосов. — Ох и аппетитная ты бабенка!..

Зося подняла бледное лицо, испугавшись, спросила:

— Это я убийца? — Она цепко ухватила рукой боцмана за чуб. — Ну, рассказывай, как ты Володьку утопил. Я все тогда приметила: и как ты раздевал его на берегу, и как тащил в озеро…

Колосов отвел глаза в сторону. Зося охмелела и понесла околесицу. Ему хотелось скорее уйти, но надо узнать, где теперь живет Ольга Пашкова, жена Петра Рубцова, у которой, быть может, и находится Серый. Дважды боцман приходил на условленное место, но Серый так и не появился.

— Володька тебя ненавидел, — заплетающимся языком канючила Зося. — Я-то, дура, с тобой миловалась… Володька мой хоть и пил за пятерых, но ум держал при себе.

— Ты, Зося, не ценишь меня, — Колосов придвинулся к ней и, глядя ей в глаза, строго спросил: — В порту была?

— Была.

— Что узнала про Ольгу?

— Она как уехала после ночной трагедии с Петром, так больше у рыбаков не появлялась. Где-то у матери… под Воронежем. Ты опоздал… Она там небось себе уже хахаля приглядела…

— Зося, не дури, — рассердился боцман. — Я же ей должен сорок рублей. Отдать бы надо… Скажи, вчера не было на мое имя телеграммы?

— Брось ты про свои дела! — вспыхнула Зося. — Я так устала…

«Значит, Серый здесь носа не показывал. Куда он делся? Может, его уже схватили и за мной следят?» — тревожно размышлял Колосов. Мысль о том, что на рассвете придут за Капицей люди с того берега, успокоила боцмана. Времени до утра достаточно, рация с судна изъята, Степан на острове. Можно побаловаться и с Зосей. Баба она хоть и красивая, горячая, но глупая. Ее не сравнить с Розалией! Та хитрая как лиса и делу до конца преданна.

— А ты, Юрок, очень хитрый! — налила Зося по третьей.

— Ты о чем, голубушка? — весело спросил Колосов. — Говори прямо. Я намеков не люблю.

Зося и не думала молчать. Ей почему-то захотелось насолить любовнику, обидеть, сказать что-нибудь язвительное.

— А что тут понимать, голубок? — усмехнулась она. — В море я больше не хожу и с моря никого не жду. Когда Володька плавал на «Чайке», я, бывало, на причале днями простаивала, ждала, когда покажется судно. Но теперь нет Володьки, и сама я уже не та…

— Ты на меня в обиде? — спросил Колосов, стараясь не выдать раздражения. — Я тебе ни в чем не отказывал. Ты сорила деньгами! Нет, Зося, ты несправедлива. Я не о себе, о тебе заботился. Ну, ладно, я не сержусь. Давай выпьем?

— Вода, а не вино, — проворчала Зося. — Вот в Риге вино так вино!.. А ты, Юрок, хитрый! — повторила она. — Думаешь, никто не знает твоего прошлого.

Боцман осклабился:

— Магнитом к тебе притягивает. Дотронусь — и дрожь в коленях…

Зося фыркнула:

— Теперь я не такая… Пью много. На душе очень тяжко. Ну а как ты с Петром Кузьмичом ладишь?

— Живем душа в душу, — похвастался Колосов. — Есть на «Ките» у меня еще один друг…

— В Ригу собираешься?

— Через месячишко наведаюсь.

— Как там Розалия? — Зося сощурила глаза. — Милая и добрая сестра! Небось и она уже не подходит?

— Розалия?.. Может, я в жены ее возьму. Родит мне сына…

Зося захохотала:

— Она же твоя сестра!

— Еще чего придумала!.. — Колосов вынул из кармана платок и вытер вспотевший лоб. — Какая она мне сестра? Мне неловко… Понимаешь, ей двадцать лет, а мне за пятьдесят. Но она любит меня. Ждет! — Он сделал паузу. — Ну а каково мое прошлое?

— Ты поначалу скажи: зачем связался с матерью Лены?

«Вот сука, все ей знать надо, — со злостью подумал Колосов. — Я тебе ничего не скажу. Розалии признаюсь. Она моя помощница и делу преданна».

— Чепуху мелешь, Зося! — махнул рукой Колосов. — Я же, как говорят, не имел ни кола ни двора. Первой приютила меня Ковшова…

— Врешь, ты уже кудопчил ее, — вырвалось у Зоси. — Кудопчил, да?

— Дочку бы ее… — Колосов облизнулся. — Лена — кровь с молоком!

— Ты же старик! — закусила губу Зося. — Ты хотел, чтобы Ковшова устроила тебя на «Кит». И своего добился. Может, из-за Ленки туда пошел? Денег у тебя куры не клюют.

Колосов наигранно улыбнулся: «Угадала, стерва! Ленка по ночам мне снится… Жить не могу без нее».

Зося зажевала выпитое вино кислым помидором.

— Володька мой видел тебя у немцев… — неожиданно ответила она на вопрос Колосова. — В Норвегии тебя на острове видел…

Колосов побледнел, пальцы рук задрожали, и, чтобы этого не заметила Зося, он через силу улыбнулся.

— Милая, у тебя в голове туман бродит. Я в плену не был, в концлагере не сидел. Володька там был…

Зося ближе подсела к боцману и заглянула ему в глаза:

— А чего ты, Юра, испугался? Белее стены стал. Володьку я не любила. Жила с ним, потому что одной тяжко было… Володька-то душу врагам не продал…

— Ты на что намекаешь? — прервал Зосю Колосов. — Выходит, я продал душу врагам?

Зося засмеялась:

— Ты же в плену не был… — Она устало зевнула. — Бог с тобой! Я никому про это не скажу…

«Значит, Володька все же проболтался ей, — лихорадочно размышлял боцман. — Я избавился от него. Как поступить с ней? Если я уйду на другой берег с сыном капитана — черт с ней. А если шеф прикажет оставаться здесь? Зося может заложить меня. Надо от нее избавиться».

— Юра, иди сюда, — позвала боцмана Зося. — Я постель приготовила.

— Погоди! — начал отказываться Колосов, решаясь на преступление. «Выпьем еще по рюмке, потешимся — и Зосю на тот свет. Прикончу ее — и на катер. В два ночи буду на острове. В три подвалит «Дельфин».

— Юра, у тебя, наверное, есть другая? — раздался из спальни голос Зоси. — Раньше ты метеором летел ко мне… Покойная мать это замечала…

Колосов прикинулся простачком:

— Тут бутылочка початая… Давай еще?

— Меня уже мутит, — отозвалась Зося. — Больше не могу. Ты поспешай, а то я раздумаю… — И она громко захохотала.