Николай Зарудный - На белом свете. Уран

— А Наталка как?

— Ой, плохо, Стешка! Еле хату переходит. Лежит. Мы по очереди ходим к ней и помогаем.

— Вот беда… Да еще с Галей такая забота.

— Пишет она?

— Ни словечка…

— К Платону приезжал Мостовой, — шепнула Светлана, — Наташа рассказывала… Убежала Галя от своей любви… Он ведь любит ее. А разве от любви бегут?

— Бегут, — сказала Стешка и отвернулась.

— Я еще тебе что-то скажу, — Светлана оглянулась по сторонам. — Ко мне Юхим ходит…

— Да ну?!

— Регулярно. Про любовь еще не говорил, но ходит…

Михей Кожухарь приглашал Поликарпа к себе на ужин, но Чугай отказался, будто почувствовал, что дома его ждала Стешка. Каждый раз, возвращаясь с работы, он надеялся, что застанет ее в хате. Но Стешка не приходила. И к Кутням не ездил Чугай после того, как впервые навестил дочь и случайно услышал, как Василь Васильевич жаловался жене:

— И этот ходит. Что-то просить, видно, собирается…

Поликарп тогда отдал Стешке узелок с ее платьями и попрощался.

Но сегодня предчувствие Чугая не обмануло — Стешка была дома.

— Тату! — Стешка бросилась к отцу, стала целовать его небритые щеки, будто не видела вечность.

— Ты, дочка, уже скоро и дорогу забудешь в Сосенку. Каждый день жду тебя. Почему не приходишь? Не пускают?

— Я б их и не спрашивала… Просто так.

— Ой, наверное, не просто, Стешка… Не я тебя отправлял туда. Наша хата не тесная, хоть и старая. Могла б ты жить с… Дмитром и тут… Правда, он человек… не… колхозный.

Минуло два дня, как пришла Стешка к отцу. А на третий появился в Сосенке Дмитро. Потрогал замкнутые двери хаты Чугая и направился в клуб. Стешки там не было.

— Может, она у Светланы? — сказали ему девушки.

Еще издали услышал он громкий говор и смех в хате Подогретого. Заглянул в окно: за столом сидели Максим, София, Юхим и Стешка. В стороне стоял Платон. Светлана расставляла рюмки. Потом Гайворон что-то сказал и начал прощаться со всеми за руку. Дмитро заметил, что Стешка смотрела на Платона с неприкрытой тоской. Злость закипела в груди Кутня. Так вот почему она прибежала в Сосенку! Старое вспомнила.

Дмитро зашел в сени.

— Платон, посиди хоть минуточку, — услышал он голос Светланы.

— А может, ему с нами неинтересно, — это Стешка.

— Я должен идти, родители Наталки приехали… И профессор.

Дмитро рванул дверь на себя.

— Домой! — с властной злостью крикнул он с порога, впившись ненавидящим взглядом в Стешку.

В хате стало тихо. Может, от неожиданности Стешка вдруг ощутила страх и вся сжалась, как под ударом.

— Домой! — Кутень резко махнул рукой и нечаянно толкнул хлипкий мисник. На пол посыпались тарелки.

Платон взял Кутня за руку.

— Ты чего раскричался?

Кутень вырвался, подбежал к Стешке, схватил ее за плечи.

— Домой! На свидание пришла со своими ухажерами… или мировую заключать?!

— Сегодня у меня день рождения. Это я пригласила ее, — растерянно сказала Светлана.

— Я не знаю и не хочу знать, что у вас здесь за сборище!

— Если пришел в гости, то садись с нами, — приподнялся из-за стола Максим. — А не хочешь, то вот дверь.

— Собирайся! — не обращая внимания на Максима, приказал Кутень Стешке.

— Я не пойду!

— Что?!

— Не пойду, — повторила Стешка. — Людей бы постыдился так разговаривать.

— Что мне люди, что? — кричал Кутень, силой вытаскивая Стешку из-за стола.

Лицо Стешки скривилось от боли.

— Пусти! — подошел к Кутню Платон.

Взгляд Гайворона не сулил ничего доброго, и Кутень выпустил Стешкину руку.

— Ну, обожди, придешь домой! Я тебе покажу любовничков! И ты, Гайворон, еще вспомнишь меня! Вспомнишь!

Кутень бросил уничтожающий взгляд на Стешку и вышел, хлопнув дверью так, что вздрогнула хата.

— Вот мы вместе и пойдем. До свидания, — сказал Платон и тоже вышел.

…Для Наталки приезд родителей был неожиданным. Наверное, их вызвал Платон. Наталка знала, чем может все это кончиться. Родители заберут ее домой, положат в клинику, и кто знает, когда она сможет вернуться сюда. Да и вернется ли… Только в памяти останутся Платон, Сосенка, Васько и голубая тележка, что возила ее к людям. Мало, очень мало сделала для них Наталка, но люди верили, что она хотела сделать для них многое…

Теперь на голубой тележке ездил к людям Васько. Как-то Наталка сказала ему:

— Я хочу, чтобы ты всю жизнь был на голубой тележке…

— А если я летчиком стану или… художником? — Васько не понял, о чем говорила Наталка.

По предположению Платона, Нарбутовы должны были приехать сегодня под вечер, и он, управившись в поле с делами, спешил домой.

Платон тихонько зашел в комнату к Наташе. Она спала, свернувшись калачиком. Платон сел возле кровати и украдкой посматривал на нее: вспомнил, как мать когда-то говорила ему, что нельзя смотреть на спящего, а то проснется.

Возвратился Нарбутов, и Ольга Аркадьевна позвала Платона.

— Идем покурим, — предложил Михаил Константинович.

Они вышли в сад. Под ногами шелестели опавшие желтые листья, холодный ветер свистел в голых ветках.

— Нам надо откровенно поговорить, Платон. — Нарбутов сел на лавочку и поднял воротник шинели. — Завтра мы заберем Наташу домой. Что будем делать дальше — решат врачи. Здесь ее оставлять нельзя. Я понимаю, как это тяжело для тебя и для нее, но другого выхода нет. Наташа должна быть под постоянным надзором врачей… Мы много думали с Ольгой о тебе и Наталке. Единственный выход в этом положении — тебе и Ваську переехать к нам.

— Да, сейчас это единственный выход, — согласился Платон, — но…

— Я знаю, что ты скажешь, — перебил Нарбутов, — и понимаю, что тебе нелегко оставить село, эту землю, которая уже орошена твоим потом. И слава о тебе, Платон, отсюда пошла…

— Какая там слава, Михаил Константинович… Работал, как и все, а раздули на всю Украину… Такую славу только один человек у нас заслужил: Нечипор Сноп… А мы, — махнул рукой, — так, школяры по сравнению с ним… У меня лицо было побрито, вот меня и сфотографировали первым, а его нет.

— О Снопе я тоже читал… Но у нас не об этом сейчас речь, — глубоко затянулся дымом Нарбутов. — Тебе надо решать, что делать дальше. С ответом не спеши, подумай.

Нарбутов ушел в хату, а Платон еще долго стоял, облокотившись на ворота, думал о том, что завтра хата опять станет пустой и никто не будет встречать его на этом подворье.

…Дмитро в одном белье сидел в кровати и ждал Стешку. Она тихо, чтобы не разбудить отца, вошла в комнату.

— Нагулялась? — едко спросил Кутень.

— Ты чего это улегся на мою кровать? А ну марш на кухню.

— Стешка, ну что ты?

— Забирай одеяло и иди. Быстро!

— Опять прогоняешь?! Где-то шлялась, пришла и…

— Тише! — оборвала его Стешка. — Если ты мне еще скажешь хоть одно слово упрека или крикнешь на меня, то я тебя тут же из хаты вытурю. До чего же ты противный…