Степан Сарыг-оол - Повесть о светлом мальчике

Говорят, лошади знакомятся через ржание, а люди узнают друг о друге через разговор. Давайте я немного расскажу вам о себе, может, узнаете что интересное, а надоест, так я замолчу. Я родился в год Курицы, в последний месяц осени, семнадцатого дня, в час Овцы.

Раньше у нас летосчисление, годы рождения, даже время суток считалось по-иному. Например, сутки делились пополам, из них двенадцать часов относилось ко дню, а двенадцать — к ночи, и каждый час имел свое название. Первый назывался Мышь, второй — Корова, третий — Барс, четвертый — Заяц, пятый — Дракон, шестой — Лошадь, седьмой — Змея, восьмой — Овца, девятый — Обезьяна, десятый — Курица, одиннадцатый — Собака и двенадцатый — Свинья.

Если нужно было сказать, что встал я в четыре утра и работал до двенадцати ночи, говорилось так: «В час Зайца поднялся и работал до часа Свиньи».

Так же точно велось летосчисление, и названия лет шли в том же порядке. Таким образом, день рождения у человека наступал через двенадцать лет.

По преданию старины каждый год имеет свои особенности. К примеру, год Свиньи считается урожайным и плодовитым, свинья, на наш взгляд, — трудолюбивое животное: рыхлит своим пятачком землю и сама кормится. Год Курицы считается годом обилия птичьего рода да и вообще годом богатым — ведь птицы все едят. Кроме того, в этот год человек не опаздывает и не обгоняет свое счастье: петух криком отмечает точное время — раньше, кроме него, у нас и часов не было. Поэтому же год Курицы считается правдивым годом.

Мой старший брат Бадый родился в год Лошади, а сестренка Узун-Кыс — в год Мыши. Играя, мы часто спорили, чей год лучше, — из кожи вон лезли, пытаясь придумать что-нибудь уж очень убедительное в защиту своего животного. О-о, как геройски защищал я курицу!.. Выходило, что лучшего года и пожелать трудно. Бадый тоже с легкостью расхваливал свою лошадь.

— Когда есть лошадь — степь коротка, перевал невысок, идущего сзади оставишь. На войне в седле врага скорей победишь. На празднике — во всех играх ты первый! — Подумав, он добавлял: — Даже на священном знамени лошадь нарисована! Лошадь — это сила, могущество, гордость!

А бедняжке Узун-Кыс приходилось трудновато. На самом деле: за что мышь похвалишь? Зерно крадет, силенки нет, ноги короткие, мясо да шкуру ценят разве что хищники, которые на нее охотятся. Кошка, собака, змея, хорек, ястреб, коршун — все, кому не лень, нападают на нее. Даже пословица есть: «Торопливая мышь попадает в молоко». В общем совсем никудышная зверушка. Часто Узун-Кыс плакала из-за нее, однажды даже к бабушке жаловаться побежала:

— Зачем меня в такой год мышиный родили? В такой год я не буду больше родиться! Лучше снова переродите меня, я даже спать не могу из-за этого года!

— Дразнят тебя ребята? Э, бестолковые черепахи! — стала утешать ее бабушка. — Что это они так охаивают год моей малышки? Не понимают силу мыши, а ты, глупая, им и ответить не можешь?.. Знаешь, почему мышь получила первая свой год? Не так просто он ей достался…

Поспорили мышь с верблюдом, которому тоже хотелось получить год первым: кто раньше увидит восход солнца, тот и выиграет спор. Верблюд с радостью согласился, он гордился своим высоким ростом и считал, что, уж конечно, ему будет легче заметить зарю, нежели крохотной мышке. Лег себе спокойно головой к востоку, жует жвачку, дремлет, поглядывает.

А мышка тихонько забралась по хвосту верблюда на спину, миновала горбы, вскарабкалась дальше по длиннющей его шее и улеглась между ушами глупца мордочкой на запад. Упал первый луч на белки западных гор, мышь закричала: «Эй, гляди! Солнце появилось! Брось жевать, повороти голову!»

Так и проиграл глупый верблюд умной мышке. Дело-то не в росте, а в смекалке.

Есть еще легенда про мышку по имени Чолдак-Ой. В поисках еды забралась она в хуре [1] Хуре — буддийский храм. как раз во время богослужения. Люди молились, служки совершали обряды, а перед бронзовыми божками была расставлена роскошная посуда из серебра и меди, полная всякой еды. Чего там только не было: масло, сахар, сало, просо, жареная мука — всего не счесть!

«Неплохо живется этим могущественным богам!» — подумала мышка и решила внимательно все осмотреть. Облазила и оглядела богов снаружи: важные, сверкающие, они были великолепны. Но любознательная мышь не ограничилась внешним осмотром, а залезла внутрь и даже попробовала богов на зуб. И что же? Внутри они были из глины!

«Да их сделал человек!» — сообразила догадливая мышка и тут же принялась вить в одном из божков гнездо, а затем вывела мышат, благо было здесь изобилие еды. Мышь Чолдак-Ой жила в хуре довольно долго со всем своим семейством и удивлялась тому, как люди несообразительны и доверчивы.

Вот, а ты, глупая, не верила в силу мыши!.. А в голодный год, — добавила бабушка, к пущему удовольствию Узун-Кыс, — люди находят в мышиных норах зерно и съедобные коренья. Иногда в одной норе можно целую переметную сумку набрать! Так мыши невольно помогают людям продержаться в трудное время…

Радостная Узун-Кыс побежала к нам и, захлебываясь, пересказала все эти истории.

Ну вот, из двенадцати животных, удостоенных права иметь свой год, название моему году дала курица, поэтому я не могу убивать и есть эту птицу.

Я долго не мог научиться ходить, лишь на третьем году еле-еле начал подниматься на ноги. Зато говорить начал очень рано, потому прозвали меня «Сидя состарившийся».

Я был малоподвижным ребенком, а когда пытался ползать, то всеми моими движениями руководила голова: куда она наклонялась, туда я и сваливался. Боясь, как бы я не свалился в очаг, мать привязывала меня за пояс веревкой к стене юрты. Постепенно я привык к веревке и даже не натягивал ее, ползая, хотя вначале кричал и рвался.

До сих пор не могу забыть, как я, цепляясь за косяк двери, первый раз сам поднялся на порог. В тот день я не был привязан. О, каким высоким показался мне тогда порог нашей юрты! От страха сердце замерло и коленки дрожали. Было ясное летнее утро, я увидел желтую плоскую степь, высокие горы, покрытые тайгой, а над ними голубое небо. У меня закружилась голова, я едва не упал, но туг заметил неподалеку мать, доившую корову, и закричал, качаясь на ребре порога, точно птенец, балансирующий своим куцым хвостиком на сухом сучке: