Вадим Собко - Ключ

— Хорошая идея, — медленно сказала Лиля. — Разведешь поросят, кур, уток… Знаешь, сколько на этом деле можно заработать?

— Пока не знаю, но узнаю со временем. Гуси и утки — дело хорошее. Да и на завод близко. Электричка…

— Думаю, что смогу тебе найти работу, — после недолгого молчания, мысленно ведя свой подсчет, сказала Гафия Дмитриевна.

— Буду вам благодарен, — обрадовался Демид. — Я готов к любой работе.

Демид ушел, а Лиля продолжила разговор с матерью.

— Дом, конечно, хорошая затея, только что-то мне не верится… На него это не похоже. По-моему, он темнит.

— Ты хочешь иметь этот дом?

— Я? Зачем он мне? Это не мои масштабы — дом, дача. Смешно! Но мне хотелось бы понять этого паренька…

— За год все выяснится. За год он свои четыре тысячи возьмет, и мы в накладе не останемся.

— Да, за год много воды утечет, — задумчиво сказала Лиля, — и никто не знает, где я окажусь за этот год.

— Теперь что-то темнишь ты, — рассердилась женщина и вышла.

Валера Пальчик, бригадир и комсорг, как бы забыв о Демиде, целый год не давал ему никаких общественных поручений. Вспомнил о нем в самое неподходящее время, когда тому просто вздохнуть было некогда, спать приходилось часа четыре-пять, не больше. Работа на заводе, ремонт сантехники, сессия в университете… Вот тут-то и объявился Валера со своей инициативой. Подошел к Демиду, собиравшему в этот момент таймеры (электронные часы), и сказал:

— Тебе не кажется, Демид, что настала пора проявить свою гражданскую активность?

— Нет, не кажется. Мне дух перевести некогда…

— Знаю, в университете учишься, зимнюю сессию сдал. Прямо скажем, не отлично, даже посредственно, но все-таки сдал! По математике — пятерка, а остальные — тройки.

— Так и должно быть, — хмуро буркнул Демид, — времени у меня не хватает на пятерки по другим предметам.

— Вот я и хочу, чтобы в твоей многогранной жизни (показалось Демиду, или в самом деле промелькнула в словах бригадира насмешливая нотка) нашлось немного места не только для личной, но и для общественной работы.

Тон разговора какой-то странный, вроде бы и шутливый и одновременно серьезный. Может, знает Валера о Демиде куда больше, чем кажется тому на первый взгляд. Может, и про Лилю Барсук знает, и про маму ее, Гафию Дмитриевну?

Отчего такие неуместные мысли лезут в голову, ведь Валера говорит совсем о другом?

— Послушай меня внимательно, — продолжал комсорг, — и не отвлекайся в мыслях, у тебя есть странная способность отключаться во время разговора, толкуешь тебе о серьезных вещах, думаешь, что ты слушаешь, все понимаешь, а ты, оказывается, в эту минуту перенесся в четвертое измерение или на другую планету…

Славный ты, конечно, парень, Валера, но тебе бы так повкалывать, как приходится вкалывать ему, Демиду, и у тебя появилась бы эта способность переселяться не то что на другие планеты, но и в другие галактики. Усталостью она называется.

— Ты меня слушаешь?

— Слушаю.

— Комсомольское поручение не сложное. Раз в три месяца организовать коллективный поход в кино или в театр. Согласен?

— Конечно, у меня есть хороший консультант. Картины можно любые смотреть, и заграничные тоже?

— Какие хочешь, лишь бы были хорошие. Обойди в обед всех ребят и девушек и каждому вежливо скажи, мол, приглашаю в кино на коллективный просмотр. Задание ясно?

— Может… Может, немного позже?

— Не вижу причин для проволочки. Такие походы сплачивают коллектив, но учти — они абсолютно добровольны, понимаешь? Хочет парень — идет, не хочет — не идет.

— А если желающих будет мало?

— Ничего страшного. Не паникуй и не волнуйся, если сначала нас будет трое. Потом ребята заинтересуются. Не тяни за руку, не принуждай, а приглашай, в этом весь секрет. И если человек не хочет, те высказывай сожаления, не убеждай. Вот только выбирай хорошие картины.

— А кто эти трое?

— Ты, Ганя и я.

— Тогда нас будет четверо, еще мой постоянный консультант, большой специалист в области кино — Ольга Степановна, да ты ее знаешь, перевозили нас вместе с Фабричной улицы.

— Она всех наших девчат приворожила, когда выступала у нас. Рассказывала, как была радисткой во время оккупации. Учит их вязать свитеры и рукавички. Очень умная женщина. Удивительно, была разведчицей, теперь рукавички вяжет.

— Когда же она выступала? Почему я не знал?

— Месяца три назад, Данила Званцов организовывал.

— А ты всем даешь комсомольские поручения?

— Не ошибся. В том и состоит на нашем заводе комсомольская работа, чтобы понемногу, но всем. А потом, как посмотришь, из этих мелочей выросла целая гора.

— Хитрый ты, Валера.

— Нет тут никакой хитрости. Просто знаю, что комсомольская организация тогда становится комсомольской организацией, когда каждый ее член, кроме социалистических обязательств, выполнения плана, помнит еще и о том, что он и в обычной жизни комсомолец.

— Может, это и справедливо. Хорошо, организую культпоход.

— Вот и договорились… Что ты с этим тэзом морочишь себе голову? Ведь все в порядке, в границах допуска.

Валера взял тэз, вставил в разводку испытательного стенда, щелкнул тумблером.

— Смотри, все готово.

— Правильно, но этот параметр меня не устраивает. Он на границе нижнего допуска, а я хочу, чтобы он имел небольшой запас, чтобы была полная уверенность.

— Настырный ты парень, Демид, упрямый.

— Уж какой есть.

Как ни мало у тебя времени, скольких заказчиков не нашла для тебя Гафия Дмитриевна, а комсомольское поручение выполнять нужно. Ну что ж, сходим в кинотеатр, тем более что он совсем рядом, а пока посоветуемся с Ольгой Степановной.

— Идет хорошая картина, — сказала учительница, — «Белорусский вокзал». Я ее еще раз посмотрю с удовольствием. Жаль, редко теперь ходим с тобой. Хорошо было прежде, когда ты в школе учился… Я тогда была молодая…

И она вздохнула грустно и мечтательно. В то время, когда они с Демидом впервые пошли в кино, ей было около семидесяти. Странно меняются представления о возрасте в зависимости от времени.

— Меня с собой возьмете?

— Ольга Степановна, о чем разговор? Я всем девчатам скажу, что вы с нами пойдете. Вот увидите, как все будут рады.

Хорол не стал откладывать дело в долгий ящик. Поговорил с комсомольцами и через несколько дней, пройдя через служебный ход кинотеатра, остановился перед дверью с табличкой «Директор». Очутился с глазу на глаз с полным, хорошо выбритым и тщательно причесанным мужчиной, подтянутым, видимо, по многолетней привычке бывшего военного. Даже обычный штатский костюм сидел на его ладной фигуре безукоризненно, как китель. С небольшой проседью усы подстрижены щеточкой, галстук подобран в тон рубашки. Демид подумал, что директор по меньшей мере полковник в отставке.