Аркадий Савеличев - Забереги
- Название:Забереги
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современник
- Год:1983
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Аркадий Савеличев - Забереги краткое содержание
Забереги - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Прохлаждаешься на Барбушихиных пуховиках?
Тут уж Барбушата ему в два голоса:
— А то кричать! А то обедать придешь, тогда и кричи!
На обед он шел безрадостно, с единственной целью — сирот своих присмотреть. Каково же было удивление, когда в загнетке вместо ребячьего варева оказались настоящие щи, пол был подметен, пеленки были постираны и развешены во дворе, Домнушка завернута в сухое, и в бутылке у нее припасено кипяченое молоко — Юрась как раз поил ее из большой соски. Венька на стол подавал, а Санька попрыгивал под ногами, попискивал:
— А тятька, кали ласка, а к нам новая мамка опять приходила.
Он влепил ему затрещину ни за что ни про что. Санька вроде понимал это, не плакал. Во время короткого роздыха, перед вторым уповодом, пришла Альбина Адамовна, похлопотала по хозяйству, с ребят содрала рубашонки и постирала. Он уже начал привыкать к посторонней помощи, помалкивал на лавке, отдыхая. Но Альбина Адамовна, как-никак учительница, заодно с малышней решила, видно, и его поучить.
— Федор Иванович, — подсела к столу, за которым он лежал, — хозяйку тебе надо. Как ни держи в душе Марысю, а в избе живая женщина нужна. Пропадет Домнушка в первую очередь, не выходите вы ее. Я бы сама пожила у тебя, пока каникулы, да ведь женщина тоже, слухи всякие пойдут. Нельзя мне, Федор Иванович…
Он во все глаза на нее посмотрел: что это у такой ученой бабы в голове? Альбина Адамовна его недоумение поняла, вздохнула совсем не по-ученому:
— Что, Федор Иванович? В старухи меня записал, а старуха в невесты набивается! Не удивляйся, сорок мне только осенью стукнет. Будь жив Ваня, старости бы в такие годы не допустил. Но и теперь, хоть поседела, хоть со смертью Вани на вечное монашество себя обрекла, от слухов дурных не оберегусь. Так-то, Федор Иванович. Сколько могу — помогу, а большего дать не в силах. Вот и выходит: нужна тебе хозяйка.
Он подремывал, но вскинулся как встрепанный:
— Умный ты человек, Альбина Адамовна, а глупости говоришь. Кто мне, после Марыси-то, ласковой такой, будет нужен? Какая тень ее заменит? Сама знаешь, мое счастье кончилось. Тень, она и есть тень, постылая.
Альбина Адамовна выдержала его гневный взгляд и потрепала по спутанным волосам:
— У тебя тоже седина пошла, а молодой еще ты совсем, Федор Иванович. Не пережить тебе монашества… как вот я переживаю…
Что-то горькое, застарелое пробилось в ее словах. Федор и сам, потянувшись, погладил ее по рыжей, заметно посветлевшей гриве:
— Вот как у нас: брат и сестра, да и только!
— Так, так, Федор Иванович. Смогли бы мы с тобой по-братски жить, да люди не поймут этого. Я учительница, ты председатель, сплетен не оберешься. Буду забегать, буду немножко обстирывать, а ты тем временем хозяйку присматривай… Ну, Федор Иванович, Федор Иванович! — смехом притушила она его готовый вспыхнуть гнев, попрощалась с малышней, оставила свои гостинцы и ушла в Вереть — пешком, конечно, на летнее время лошадь у нее отбирали.
А Федор остался с тем тревожным угольком в груди, который она на прощание еще и раздула. Не велик огонь, а жжет, мучает. Пока был в поле, среди людей — ничего, терпелось, но стоило прийти домой, к пятерым оставленным без призора сиротам, как охватывала тоска смертная. Хоть руки на себя накладывай. Не раз эта мысль являлась — малышню всю, включая и Домнушку, рассовать по детским домам, а самому… Сорвало его с якоря, бросило в море — плыви, человече! Куда плыть, зачем плыть? Так он думал всякий раз, подходя к дому. И всякий раз удивлялся: малышня опять безбедно пережила день. Какая-то добрая рука утирала им носы, стирала пеленки и варила щи. Федор так к этому привык, что уже принимал как должное. Утром чуть свет Василиса Власьевна забегала, будила Юрия, доила корову, прежде чем выгнать ее на улицу, перепеленывала Домнушку и наливала ей в соску парного молока. Днем кто-нибудь из самых ледащих старух, которых уже и в поле не брали, пришарашится и коротает время у зыбки. После обеда чаще всего Альбина Адамовна забежит, а то и немка Луиза: эта мало разговаривала, больше зашивала малышне вечно рваные рубашки, умывала, стригла и причесывала их. Но оставалось еще много всякого другого дела, которое набегом не сделаешь, а оно между тем делалось. Взять хотя бы огород: все уже помаленьку засеяли-засадили, у одного председателя, как у бобыля, травой поросло. Лошади, конечно, не было, а единственная его рука не доходила до своего огорода. Немудрено, что опешил он, в честь окончания посевной вернувшись немного раньше с поля: все его мужики, включая и Саньку, были на огороде. А с ними Тонька была, главенствовала. И Домнушка там же: к задней стене хлева приколотили жердь и подвесили к ней зыбку. Каждый, проходя мимо, подергивал веревку, зыбка постоянно покачивалась, Домнушка погукивала. Федор как подошел тихим усталым шагом, так же тихо и сел на раскатанную поленницу. На ихнем запущенном огороде шла дружная и довольно спорая работа: оба Юрия возили на тележке навоз со двора, Тонька копала огород, Венька подгребал навоз в прокопанную борозду, а Санька торкал следом картошку. Дело у них зачалось уже давно, потому что много было засажено. Луна всходила светлая, полная, они на нее и рассчитывали. Санька на карачках ползал вдоль борозды, рассовывал картофельную мелочь и, себя подбодряя, бормотал:
— А кали ласка, картошинка, а кали ласка, другая, а кали ласка, третья…
Юрась, опрокидывая тележку с навозом, его поправлял:
— А кали ласка, бульбочка, а кали ласка, с сальцем-шмальцем…
Но Санька ни сальца, ни шмальца в своей жизни не едал, твердил более понятное:
— А кали ласка, картошечка, а кали ласка, с капусткой…
Федор не мог больше таиться, вышел из тени, взял из рук Юриев дышло тележки:
— Ну, отдохните.
Тележку перед самым носом Тоньки крутанул так, что навоз рухнул на лопату. Не в силах выдернуть ее, Тонька испуганно разогнулась, увидела Федора и сказала:
— Напугал-то как, Феденька.
— Тебя напугаешь! Тебя вытуришь! Пришла-то зачем?
Тонька наконец вытащила лопату и принялась дальше копать борозду. Ловко у нее получалось, ничего не скажешь: лопату не поднимала, а как лемехом пропахивала и землю отваливала пластом. Так и у мужика не у каждого получится: копать приходилось без помощи ног, одними руками. Федор вслух позавидовал:
— Какой-то Лутоньке бог дал две руки, а мне вот только одну…
— Были и у тебя две, забыл разве?
Тонька на что-то намекала, давнее, и Федор осердился:
— А то помнить! А то есть что вспоминать! Вытрубилась-то передо мной чего? Пришла охота работать, так работай. Заплачу. Нечего!
— Заплати, Феденька, хоть самую трошечку. Знаешь, что я в уплату за твою ругань попрошу?..
Говорить с ней бессмысленно, только душу себе растравишь. Он обернул тележку колесами вперед и побежал ко двору, где его нетерпеливо поджидали оба Юрия.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: