Владимир Успенский - Неизвестные солдаты кн.3, 4

Раньше он не советовался по служебным делам с Маргаритой. Но сейчас дело касалось не только службы, но и будущего семьи. К тому же во всем этом мире, полном зависти, предательства и злобы, она была единственным человеком, с которым он мог говорить откровенно.

Они шли по краю дубового леса. Старые деревья стояли ровными рядами, как солдаты в строю, и это успокаивающе действовало на Гудериана. Шофер со складными стульями и с корзинкой провизии держался в почтительном отдалении.

Гейнц выбрал место на берегу ручья, открытое со всех сторон, велел шоферу оставить ношу и вернуться к машине. Маргарита расстелила на траве скатерть, нарвала букетик цветов и поставила его в серебряную вазочку посреди скатерти.

– Слушай меня внимательно, – сказал жене Гудериан. – Сядь, слушай и отвечай не торопясь. Мы должны принять решение, может быть, самое важное в нашей жизни со дня свадьбы.

– Я слушаю, дорогой, – белые, со вздувшимися венами кисти рук ее спокойно лежали на коленях. Почти неуловимым движением она повернула кольцо на пальце внутрь камнем, чтобы блеск его не мешал Гейнцу сосредоточиться.

– Есть люди, которые хотят отстранить от власти фюрера…

– Это невозможно! – испугалась она.

– Но если это произойдет?

– Будет плохо! Будет очень плохо, мой дорогой!

– Объясни мне подробней.

– Я не знаю, как объяснить, – беспомощно взмахнула она руками. – Германия стала такой большой и сильной. Мы разбогатели. И ведь это благодаря ему.

– Разбогатели далеко не все.

– Но у всех есть надежда, – возразила она. – Наш шофер надеется открыть мастерскую где-то в Югославии, ему нравится там климат. Кухарка хочет ехать в Эстонию: ее брату дадут там землю и ферму. Простые люди много страдали, Гейнц, теряли своих родных. Фюрер обещал счастье всем немцам. И немцы ждут наград за лишения и страдания. Все надежды связаны с фюрером.

– И твои тоже?

– Мой дорогой, для новой власти нужна будет новая опора. Мне страшно за тебя и за детей. А я?.. Я везде буду рядом с тобой. Даже на том свете, если это только возможно.

– Хорошо, – сказал Гейнц, резко поднявшись. Заложив руки за спину, медленно пошел вдоль ручья.

Маргарита, поглядев ему вслед, со вздохом принялась выкладывать из корзины припасы. Гудериан вдруг повернулся и приблизился к ней.

– Я принял решение, – торжественно произнес он. – Мы остаемся с фюрером. Остаемся до тех пор, пока в этом есть смысл. А сейчас мы возвращаемся.

– Но, Гейнц, – попробовала возразить она.

– Брось все, шофер потом заберет, – сказал генерал и пошел к дороге. Задержался на краю леса, обернулся к жене: в злой усмешке обнажились зубы.

– Ну уж из этой проруби он не выплывет!

В голосе Гейнца звучала такая ненависть, что Маргарита вздрогнула.

– Ты о ком?

– Я имею в виду господина фон Клюге, своего старого соратника и доброжелателя, – саркастически пояснил Гудериан.

Больше они не обмолвились ни словом до самого дома. Гудериан прошел в кабинет, не сняв даже плащ. Маргарита последовала за ним и плотно прикрыла дверь.

– Шмундт, это вы? – спокойно и торжественно говорил в телефонную трубку Гудериан. – Мне нужно увидеть вас немедленно. Есть очень важная новость. Из ряда вон выходящая новость.

Он положил трубку. Тонкие бескровные губы слегка подрагивали. Лицо покрылось испариной. Маргарита открыла сумочку, достала батистовый платочек и молча вытерла им лоб Гейнца.

Русские наносили один удар за другим, не давая противнику передохнуть. В январе отбросили немцев от Ленинграда и Новгорода. Весной разгромили десятки вражеских дивизий на Правобережной Украине и вступили на территорию Румынии. В апреле-мае очистили Крым, затем обрушились на войска белофиннов. Однако высшее германское командование отдавало себе отчет в том, что все эти операции, хотя и крупные сами по себе, носят все же второстепенный характер. Советские войска были способны на большее.

К лету 1944 года Советские Вооруженные Силы достигли такого могущества, какого не достигала никогда ни одна армия. Они возросли численно, получили новейшее техническое оснащение. По самым скромным подсчетам, степень насыщенности войск танками и артиллерией была в пять раз выше, чем полтора года назад, во время битвы под Сталинградом. Советские солдаты, офицеры и генералы прошли высшую школу войны, тактика их стала гибкой, целесообразной, они владели всеми формами и видами боя.

Оценивая эти факторы, немецкий генералитет ожидал в ближайшее время мощного, решающего наступления русских, которое повлияет на дальнейший ход войны. В том, что подобное наступление будет, немцы не сомневались. Но им требовалось знать, где и когда? Они должны были подготовить жесткую оборону, чтобы парировать удар или хотя бы смягчить его.

Логика подсказывала, что успех летней кампании русские будут искать на юго-западном направлении, южнее Припятских болот, в тех районах, где они далеко продвинулись вперед. Там находилась почти половина воинских соединений, действовавших на фронте, и все шесть танковых армий, которыми располагало советское командование, а ведь танковые армии были главной ударной силой.

Волей-неволей подчиняясь закону взаимного притяжения, немцы тоже сосредоточили на южном крыле основную массу своих танковых войск, направляли туда резервы. Всецело занятые угрозой южнее Припяти, они упустили из виду другие участки фронта, не учли возросших возможностей Советской Армии, которая, не ослабляя свои войска на Украине, могла теперь подготовить крупнейшую операцию на любом другом участке. И пока фашисты ожидали наступления на юге, операция готовилась в центре, в Белоруссии, против немецкого выступа, выдвинутого к востоку, нависшего над освобожденной Украиной. Начертание линии фронта открывало тут возможности для расчленения и окружения гитлеровских дивизий. А главное – победа здесь выводила советские войска на самые важные направления, на прямой путь к столице Рейха.

К этому времени руководители США и Англии пришли к выводу, что Германия истекает кровью в борьбе с русскими и что теперь советские войска способны сами, без помощи союзников, разгромить фашистскую империю. Причем способны сделать это так быстро, что союзники придут слишком поздно: советские солдаты встанут на всех важнейших перекрестках Европы. Затягивать открытие второго фронта более было нельзя. 6 июня американо-английские войска высадились наконец на территории Франции.

Немцы сочли эту высадку сигналом для русского наступления. Фашисты ожидали удара с часу на час.

Но удара не последовало. Советское командование не торопилось. Может быть, впервые с начала войны оно получило возможность подготовить операцию без спешки, планомерно, тщательно продумав и взвесив все варианты. Кроме того, была еще одна причина, имевшая не столько военное, сколько чисто моральное значение: великое наступление приурочивалось к третьей годовщине начала войны.